Война меча и сковородки (СИ) - Сунгуров Артур (мир бесплатных книг .TXT) 📗
- Я вижу, - ответил Ларгель. - Посадите ее под замок, пока приедет королева. Её Величество хочет сама вынести приговор мятежникам.
- Мятежникам?! - возмутилась Эмер. - Годрик, ты слышишь? Они нас называют мятежниками!
- А сэра Годрика в подвал, - распорядился Ларгель. - И никаких пыток, и никаких разговоров ни с тем, ни с другим, пока не появится королева. Охранять их будут мои люди.
- Ваше Преосвященство, - вмешался Тилвин, - я могу позаботиться о графине Поэль, позвольте мне...
- Вы сделали свое дело. Этого довольно.
- Но я хочу помочь...
- Помогите себе, милорд. Приложите лед к голове, например.
Тилвина так и заиграл желваками, но спорить с епископом не посмел.
Пока Эмер тащили до замковых ворот, она упиралась и оглядывалась, пытаясь разглядеть, что же будет с Годриком. Но тот остался возле епископа, и даже не посмотрел вслед жене.
Ее опять заперли в спальне, где на полу лежали разрезанные путы, а одеяла на кровати были скомканы, будто на них валялась кабанья семья в десять хвостов. У Эмер отобрали шлем и гвардейские одежды, оставив лишь нижнюю рубашку, чтобы прикрыть наготу. И не особенно удивительно было, когда часа через два к ней заявился епископ Ларгель.
- Заставили даму ждать! - сказала Эмер бесстрашно. - У вас дурное воспитание, Ваше Преосвященство. Что вы намерены делать? Со мной и Годриком?
- Я - ничего не намерен, - ответил епископ, пропуская в комнату служанку, которая внесла платье и положила его на кресло, стараясь не помять. Платье было голубое, похожее на подвенечное, хотя и не столь искусно украшенное, как полагается новобрачной.
Эмер посмотрела на платье с опаской.
- Завтра приезжает Её Величество, - пояснил Ларгель Азо. - Я велел приготовить вам подобающий наряд. Возможно, королева смягчит приговор и выдаст вас замуж. Чтобы вы остепенились, наконец. Приведите себя в порядок, графиня. От вас воняет помоями.
- За кого это вы прочите меня? - спросила Эмер, не обращая внимание на явное оскорбление. - За Тилвина Тюдду? Я лучше умру, так и знайте.
- Может, до этого не дойдет, - сказал епископ с обманчивой мягкостью. - Может, Её Величество решит на суде, что вы недостойны замужества и предпочтет... заточение в монастырь.
- За что же собираются судить? Мы ничего плохого не сделали. Это нас держали в плену и издевались без обвинения.
- Вы напали на Дарем с целью захватить оружейные мастерские, - ответил Ларгель Азо, проверяя, надежно ли заперты ставни, - устроили членовредительство сэру Тюдде, поверенному королевы, сопротивлялись гвардейцам. Вы - мятежники. Тисовая ветвь и все такое...
- Хотите обвинить нас в своих преступления! - ахнула Эмер. - Но королева ни за что вам не поверит! Я расскажу про подлог договора, про подделку подписи ее сестры, и про то, как господин поверенный, - она сказала это с особой ненавистью, - поставил печать Фламбаров, обольстив наивную девицу!
- Говорите, что угодно. Королева верит лишь лорду Саби.
- Который сам - главный мятежник!
- Попридержите-ка язык, неугомонная леди. Если не хотите лишиться его раньше времени. Лорд Саби - верный слуга Её Величества, облыжно обвиняя его в измене, вы совершаете еще одно преступление. О котором я, как верный слуга короны, обязан доложить.
- Вы - самый большой лицемер, которого я когда-либо видела, - сказала Эмер с ненавистью.
- Вы вольны думать, что хотите, - ответил епископ, подходя к двери.
Эмер сжимала кулаки, ища способ отомстить предателю хотя бы резким словом. Она выпалила:
- Теперь я понимаю, почему принцесса Медана вырвала себе глаза!
Упоминание о святой Медане попало в цель, и Ларгель медленно обернулся.
- Ей было так же мерзко смотреть на вас, как на чумную жабу, - Эмер произнесла это со всем презрением, на которое была способна. - Я бы тоже вырвала себе глаза, лишь бы вас не видеть. Но у меня нет такой силы духа, какая была у нее! И что бы там не говорили летописи, ваш предок не раскаялся, а был проклят из-за того, что совершил. Проклят до конца веков!
- Что ты сказала? - он тряхнул головой, приближаясь почти вплотную.
- То, что ваш род уже сто лет пытается загладить грех, совершенный вашим предком, но мало преуспел. И вы прекрасно это осознаете. Иначе зачем вам плакать над ее трупом и вставлять изумруды в глазницы? Медана вырвала себе глаза - и это ваше проклятье, епископ! Но и после смерти вы не оставляете ее в покое и тревожите ее святую душу!
- Ты не знаешь, о чем толкуешь, девчонка, - ноздри епископа гневно затрепетали, а в глубине зрачков опасно вспыхнул красный огонь.
- Прекрасно знаю, Ваше Преосвященство, - дерзко ответила Эмер.
- Нет, не знаешь, - прошипел Ларгель, поднимая руку со скрюченными, как когти, пальцами. - Это не Медана вырвала себе глаза. Это рыцарь Азо ей их вырвал. И не потому, что они слишком ему нравились, а потому, что слишком смело на него смотрели. Лучше не вынуждайте меня вспоминать прошлое.
Он надвинулся на нее, как черная скала, и лицо его было угрюмым и страшным. Эмер невольно заслонилась рукой, чтобы не видеть этого страшного лица.
- Так-то лучше, - сказал он обыденным тоном, отступая. - Вам принесут поесть. Подкрепитесь перед завтрашним испытанием и обдумайте, что будете говорить королеве в свое оправдание.
Когда он ушел, Эмер села у стены на пятки, мучительно переживая, что выказала страх перед противником. И впервые она взмолилась яркому пламени от спасении - взмолилась всей душой, всем сердцем и всем существом, понимая, что сейчас им с Годриком может помочь только чудо.
От молитвы ее отвлек скрип дверных петель - это появился поваренок с обещанным ужином.
- Муго! - она сразу узнала подростка, и бросилась к нему навстречу. - Как там милорд Годрик? Как мастер Брюн?
- Их схватили, - сообщил мальчишка, расставляя на столе чашки и плошки с закусками. - Заперли в подвале. И почти всех наших заперли.
- А леди Фледа и Острюд?..
- Они смогли сбежать. Гвардейцы только недавно вернулись, сказали, что обшарили всю равнину, но никого не нашли.
- Хвала небесам! Хотя бы они в безопасности.
- Говорят, завтра приезжает королева, и что она очень зла на вас. Это конец, миледи? - Муго посмотрел со страхом, и Эмер ободряюще хлопнула его по плечу.
- Конец наступит, когда умрем, а пока живы - будем надеяться и бороться.
Она не слишком утешила поваренка, но он улыбнулся и кивнул:
- Тогда поешьте. Я принес копченый окорок, он вкусный. И еще вареные яйца с горчичным соусом.
- И даже не разбил? - деланно удивилась Эмер.
Они посмеялись над незамысловатой шуткой, а потом Муго снова начал доказывать, что в том преступлении не было его вины:
- Если бы господин не толкнул меня...
- Да кто тебя толкал? - отмахнулась Эмер, уничтожая ломтики окорока, политые брусничным соусом. - Хватит привирать.
- Я говорю правду, - с достоинством ответил Муго. - И он нарочно меня толкнул. Слишком уж поганая у него была рожа. О! Простите, миледи! - он смутился и покраснел, сообразив, что позволил себе излишнюю грубость в присутствии благородной дамы.
- Да про кого ты говоришь? - Эмер прыснула со смеху, таким забавным выглядел сейчас Муго. - Кто этот злодей, объявивший войну даремским яйцам?
Парнишка произнес всего одно слово, но Эмер тут же перестала смеяться и отложила кусок хлеба с ломтем копченого мяса поверх.
- Ты уверен, Муго? - спросила она недоверчиво.
- Уверен ли я? Так же уверен, как то, что меня зовут Муго Пикси. На всю жизнь запомнил, как летел по лестнице вместе с яйцами!
Он хихикнул, но Эмер его не поддержала.
- Невероятные дела, - сказала она. - И ты встретил его на лестнице возле кухни? Что бы ему там делать?
- Откуда же мне знать, какой демон его туда притащил? - проворчал Муго. - Но чтоб мне сдохнуть, если я вру. Разве его можно с кем-нибудь перепутать, миледи? Вы будете ещё есть? - спросил он, присмирев.
Эмер кивнула и доела всё до последней крошки, не чувствуя вкуса. Муго забрал поднос с тарелками и затоптался на месте.
