Проданная (СИ) - Ратникова Дарья Владимировна (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Я собираюсь варить микстуру, которую у меня недавно заказали. От детской хвори. — Диара кивнула. Она вспомнила эту микстуру, которую приходил заказывать видимо, отец. Она стоило достаточно дорого, потому что при её составлении учитывался вес девочки, симптомы неизвестной (по крайней мере ей самой) болезни, возраст, и даже цвет глаз. Уж каким неведомым образом травник сумел найти индивидуальный состав для такой микстуры, неизвестно, но теперь она будет участвовать при её создании. Диара ощутила странный трепет, как тогда в прошлом, когда заходила в лабораторию отца, а он, улыбнувшись, показывал ей с необычной гордостью странные механизмы, изобретённые им самим. — Обычно я справляюсь сам, но сегодня, гм, не лучший день, — продолжил травник.
Ну да. Диара удивлялась, что после вчерашнего он вообще на ногах стоял.
— Для меня лучший отдых — это моя работа, — ответил он ей, скупо улыбнувшись. И опять словно угадав её мысли. Улыбка вышла кривой и однобокой, но Диаре она понравилась странно больше, чем та счастливая полубезумная усмешка, с которой вчера он звал Сюзан.
— Что нужно делать? — Она с готовностью посмотрела на Эурелиуса и улыбнулась открыто. Наверное, в первый раз после того, как её продали.
— Я буду добавлять ингредиенты строго по часам. Когда я скажу — нужно будет помешивать и одновременно засыпать следующий. А я буду нарезать травы. Доверил бы тебе нарезать, но это слишком сложная работа. Чуть меньше или чуть больше — и микстура будет неправильной консистенции.
Диара кивнула, показывая готовность. Травник как то недоверчиво посмотрел на неё. Не поверил, что она поняла и готова следовать инструкциям? Он просто плохо её знает. Помогая иногда отцу в лаборатории, она ещё и не тому научилась
Следующие два часа они занимались приготовлением микстуры. Диара так увлеклась, что даже забывала краснеть, когда их руки случайно встречались в танце над небольшим котелком. Когда котелок закипел, Эурелиус смахнул рукой пот со лба и сказал:
— Всё. Можешь уходить.
Диара кивнула и отошла от котелка. Эта скупая фраза, брошенная травником, вовсе не обидела её. Она понимала его, понимала, что он увлечён любимым делом и что ему лучше не мешать, но на пороге, не выдержав, обернулась. И застыла. Эурелиус помешивал микстуру и ложка в его руках танцевала. Туда сюда. Глаза закрыты, прядь чёрных волос упала на глаза. Он выглядел необыкновенно сосредоточенным, а ещё счастливым. Как будто сейчас кроме этих кратких минут для него не было больше ничего. Не таинственной Сюзан в прошлом, не довольно унылого настоящего в мрачном доме.
Диара смотрела на него и просто не могла вернуться к себе в комнату. А ещё так хотелось подойти и поправить эту выбившуюся прядь. Она, наверное, мешает ему. Прежде, чем она смогла себя остановить, девушка сделала пару шагов обратно, в комнату. И застыла. Что на неё нашло? Может быть, травы из этой микстуры обладают каким-нибудь посторонним воздействием? Иначе, как объяснить, что сердце у неё стучало неровно, а ноги словно приклеились к полу. Она не могла и не хотела отвлекать травника, который в странном волнующем свете свечей, казалось, сам источал свет. Но что она тогда тут делала?
А Эурелиус неожиданно открыл глаза одновременно переставая помешивать жидкость в котелке и удовлетворённо улыбнулся сам себе. Потом вдруг поднял голову и увидел её. Диаре показалось сначала, что он удивился, а потом она уловила в его взгляде отголосок какого-то другого чувства. Какого — она не смогла понять, но кровь вдруг прилила к щекам, заставив их гореть.
— Всё… всё получилось? — Заставила она себя выговорить.
— Да, кажется получилось, — кивнул он, удовлетворённо, потом помолчал немного и добавил уже с большей теплотой в голосе. — Всегда волнуюсь, когда готовлю по индивидуальному рецепту. Как в первый раз.
— А когда вы в первый раз приготовили что-то такое? — Диаре было действительно интересно. Она помнила, как отец в первый раз собрал из обычных шестерёнок, винтиков, шурупов и Небо ещё знает чего, механическую птицу, которая распевала простенькую песенку. Он был тогда в восторге, да и она сама радовалась не меньше, а потом и Эдмон. Мысли об Эдмоне заставили побледнеть. Яркие краски дня почему то погасли. Хотя какие яркие, если в этом доме всегда царит темнота? Правда сегодня эта темнота не казалась такой уж и беспросветной.
— Это было несколько лет назад, — живо откликнулся Эурелиус. — Я тогда ещё жил с отцом в нашем поместье. Мой отец был лучшим травником Империи когда-то. Он и учил меня. Под его руководством я сам сварил тогда микстуру для маленькой дочери нашей служанки. Это был мой первый раз, — он даже прикрыл глаза, вспоминая, а когда открыл вновь, голос его прозвучал неожиданно глухо. — А во второй раз у меня не получилось. И Сюзан не удалось помочь.
Диара застыла, поражённая выражением безысходности на его лице. Глаза потемнели, улыбка сменилась гримасой боли, а во взгляде сиял лёд. Она застыла, не зная, что ответить.
— Пойдём в сад, микстуру нужно остудить, — прервал неловкую паузу Эурелиус. Он опять выглядел самим собой, мрачным, взъерошенным и усталым. Словно ничего и не было. Вот только она не могла забыть.
Когда они так неожиданно после полумрака, царившего в лаборатории, очутились в саду, Диара не выдержала и закрыла глаза. Они слезились, привыкая к свету.
— Могу поделиться эликсиром, который облегчит адаптацию глаз к свету, — предложил Эурелиус, видимо, заметив её состояние.
— Лучше откройте окна в доме, — открыла глаза Диара.
— Мне легче работать в темноте.
— И обедать и завтракать и посетителей принимать? — Скептически спросила она. Почему то после разговора в лаборатории, скованность между ней и травником исчезла. Нет, она не забыла, что он всё ещё её хозяин, но появилось какое-то странное чувство, которому она затруднялась дать определение.
Но Эурелиус после недавнего откровения был необыкновенно молчалив. Он никак не ответил на её колкость, только сидел задумчиво на крыльце. Диара невольно подняла на него взгляд. На свету он выглядел ещё хуже, чем в полумраке дома. Бледное, почти серое лицо, тени под глазами, растрёпанные волосы и усталость, сквозившая в каждом жесте. Как будто дерево, которое давно сломалось, но каждую весну верно зеленеет побегами, цепляясь за жизнь, пришло ей на ум сравнение.
От остывающей микстуры исходил странный цветочный запах. По небольшому саду возле дома Эурелиуса бродил лёгкий тёплый ветерок. Он будил в Диаре какие-то странные, щемящие воспоминания. Как будто она снова стала маленькой девочкой, стоит с отцом в лесу возле Гаста и ветер играет волосами. Это было одно из самых счастливых воспоминаний. А ещё в нём не было Эдмона. Она не знала, почему, но воспоминание о женихе будило в ней в последнее время что-то похожее на страх. Ей хотелось, чтобы он пришёл, и в то же время казалось, что тогда исчезнет что-то важное, что-то новое в её жизни, но она никак не могла понять, что.
Они оба сидели на крыльце и молчали. И кажется никаких слов и не нужно было. Молчание устраивало обоих.
— Ты тоскуешь по дому? — Первым нарушил Эурелиус это зыбкое молчание. Прозвучало скорее утверждением, чем вопросом. Опять читает мысли или эмоции?
— Да, конечно, — она ответила слишком горячо, чтобы скрыть мгновенное замешательство. Ведь тоскует, верно?
Но лёгкий ветерок был таким же обманчиво-нежным, как и в Гасте. Тёмно-синие полевые лирусы так же покачивались под ветром, а небо было таким же безмятежно синим. В их доме в пригороде давно уже живёт Джефри, а тётушка выкинула все отцовские машины, всё что он не успел оставить ей, все его мечты. Это давно уже отболело, но Диара не хотела лишний раз вспоминать о том, что дом не вызывает у неё ничего кроме тоски. Конечно, она хотела вернуться. Но вот куда…
Она подняла глаза и встретилась взглядом с необычно серьёзным травником. Что-то было такое в его взгляде, от чего жаром обожгло щёки.
— Тогда почему же ты не хочешь отработать деньги и вернуться?
