Рыцарь (ЛП) - Андрижески Дж. С. (лучшие книги онлайн txt) 📗
Она и в Сан-Франциско была аутсайдером, а с несколькими своими бойфрендами откровенно ходила по грани допустимого законом.
Однако тогда это казалось забавой, способом взбунтоваться против родителей, против усиливавшихся ограничений Акта о Защите Людей, временами даже против меня и Джона. В отличие от Джона, решения Касс опирались больше на эмоции, чем на взвешенные доводы.
Ей всегда нравилась хорошая ссора. Она также ненавидела, когда кто-то указывал ей, что делать.
После Териана эта воинственность Касс сменила тон.
Она каким-то образом углубилась, и впервые её позиция по некоторым вопросам показалась мне откровенно пугающей. Я волновалась, что у неё разовьётся один из тех комплексов «отождествления себя с агрессором». В связи с этим я беспокоилась, что плен у Териана убедил её в том, что она никогда не выживет как чистокровный человек, так что она приняла на себя личность видящей.
Я никогда не говорила об этом с Джоном, но кое-какие его слова наводили меня на мысль, что он думает о том же самом.
Одна лишь татуировка меча и солнца была довольно странной.
Чандрэ говорила мне, что пыталась отговорить Касс, но Касс была непреклонна. Она хотела сделать татуировку чернилами видящих, с использованием традиционных цветов, а это означало, что будет жжение, и очень сильное. После получения своих церемониальных тату в Пекине, я знала, какую боль причиняли чернила видящих.
Я понимала, что Ревик и Джон не считают Касс стабильной.
На самом деле, одно время я ревновала Ревика к Касс. Отчасти потому что я чувствовала, как он её защищает, как наблюдает за ней. У Джона это тоже встречалось. Они оба временами наблюдали за ней, и я даже видела, как они переглядывались, словно задавались одними и теми же вопросами о ментальном здоровье Касс.
Я не утверждала, будто понимала это, но в то же время я не была слепой.
Что-то бурлило у неё на поверхности. Что бы это ни было, я сильно подозревала, что именно это стало причиной её разрыва с Чандрэ — а не только появление версианца. Похоже, именно это постепенно вбило клин между Касс и остальными, даже между Касс и мной. Даже между Касс и Джоном с Ревиком.
Большую часть времени я могла притвориться, будто этого нет.
Временами это даже было просто. Она была именно той Касс, которую я помнила. Мы ужинали, гуляли, отпускали дурацкие шуточки, дурачились на спаррингах в mulei, пили кофе и слушали музыку, пока она рассказывала мне про Багуэна и шутила про члены видящих.
Всё было нормально… более-менее.
Затем что-то случалось, и то выражение возвращалось в её глаза.
Я видела в ней что-то совершенно незнакомое, и да, временами это меня пугало. Временами мне даже казалось, что она видит во мне врага.
Я беспокоилась, что она винила меня за ситуацию с Терианом сильнее, чем показывала.
Несколько раз я пыталась припереть Ревика к стенке. Я совершила очередную попытку в Нью-Йорке, незадолго до отъезда, примерно в то время, когда Балидор отправил очередную команду на поиски её и Багуэна. Я опять попыталась поговорить с ним после собрания на крейсере-авианосце в тот день.
Он не врал мне прямым текстом — по крайней мере, я не думаю, что он врал. Но он и не рассказывал мне всего. Я замечала, как он отводил глаза — он всегда отводил глаза, когда не хотел рассказывать мне всю историю или что-то в таком духе.
Он признался, что они с Джоном периодически обсуждали Касс.
Он также признался, что уже давненько беспокоился об её психическом здоровье — практически с тех самых пор, как они втроём сбежали от Териана. Он сказал, что они с Джоном замечали в Касс… аномалии, как он выразился. Они оба немного расслабились, когда она начала встречаться с Багуэном, поскольку что-то в присутствии гигантского видящего стабилизировало Касс и позволяло ей чувствовать себя в безопасности.
До этого, даже когда она была с Чандрэ, они замечали за ней вещи, которые заставляли их понервничать. Ревик сказал, что в Сиртауне он даже подумывал спросить у Вэша, не может ли он изъять воспоминания Касс о времени, проведённом с Терианом.
Однако когда он поднял эту тему с Касс, она стала угрожать ему.
Он не сказал, чем именно она ему угрожала, но что бы там ни было, это одновременно обеспокоило его и заставило отступить.
Когда я попыталась выяснить подробности того, что же такого заметили они с Джоном, Ревик с виноватым лицом показал уклончивый жест.
— Ты знаешь, что я имею в виду, Элли.
— Нет, не знаю, — настаивала я. — Я знаю, что видела я… но не то, что видел ты.
Он сделал неопределённый жест.
— Это одно и то же, — сказал он, в этот раз тоже избегая моего взгляда. — Я знаю, что это одно и то же. Я чувствовал, как ты это замечала.
Конечно же, я замечала кое-что. Я видела те незнакомые выражения на лице Касс. Но он прекрасно понимал, что не ответил на мой вопрос.
В Сиртауне я поначалу думала, что она стала придерживаться мужененавистнических взглядов. Насколько я могла сказать, её ярость обычно вызывалась мужчинами, особенно мужчинами-видящими, которые как-то намекали, что она им не ровня.
Но потом Ревик вернулся, и я невольно заметила, что она полагалась на него даже сильнее, чем на меня или Джона. Затем она бросила Чан ради Багуэна. Более того, она как будто находила утешение в гипер-мужественности гигантского видящего.
Я понимала, что отношения с Багуэном немного вытеснили Джона из круга близких друзей Касс, но он никогда не переставал наблюдать за ней или пытаться понять увиденное. Эта верность и неизменное внимание, полагаю, и заставили меня осознать, насколько я в тот период сосредоточилась на своих проблемах. Видимо, я все-таки типичная видящая.
Конечно, отнюдь не равнодушие не давало мне повнимательнее присмотреться к Касс. Если честно, у меня сложилось сильное впечатление, что никто из них троих не хотел, чтобы я копала глубже. Из-за чего-то, что она, Ревик и Джон пережили в плену Териана, они все хотели, чтобы я оставила это в покое — может, Ревик хотел этого сильнее всех.
По тем немногим проблескам, что я уловила, я подозревала, что так и есть.
То есть, что я на самом деле не хотела знать.
Конечно, я не могла совсем не делать никаких выводов.
Чёрт, я же знала Териана. Я тоже побывала в его плену, хотя по различным причинам со мной не обращались так жестоко, как с ними, и он продержал меня намного меньше. Но всё равно, Териан — это Териан. Более того, и Фигран, и сам Териан во время моего плена, делал достаточно много намёков, чтобы я уловила суть игр, в которые он с удовольствием играл с Джоном, Ревиком и Касс — может, в особенности с Ревиком и Касс.
Я хотела слепо не принимать мысль о том, что Ревика ставили перед выбором — изнасиловать мою лучшую подругу или смотреть, как её убивают у него на глазах. Но я не могла игнорировать кое-какие выводы, напрашивавшиеся из знания личности Териана.
То есть, да… конечно, он бы сделал это.
Мой разум это знал. Мне даже не приходилось усиленно задумываться об этом.
До того, как стать Фиграном, Териан был больным мудаком, которому нравилось делать свои пытки как можно более личными и психически травмирующими. Он сделал бы это просто потому, что я непременно узнала бы об этом. Он сделал бы это, чтобы представлять, как потом Ревик будет объяснять это мне. Он сделал бы это ради последующего чувства вины и боли с обеих сторон. Он сделал бы это просто потому, что он безумен; потому что ему скучно; потому что эта мысль его забавляла; или ему просто хотелось понаблюдать за выражениями их лиц в процессе.
Я не могла думать об этом, даже сейчас.
Я не видела, как подтверждение этих догадок может помочь мне или Касс.
Однако у меня имелось одно большое сожаление. Мне надо было поговорить с Вэшем о ней, пока была возможность. Мне стоило спросить, что, по его мнению, могло ей помочь.
Может, я всё ещё могла поговорить с Тарси.
