Рыцарь (ЛП) - Андрижески Дж. С. (лучшие книги онлайн txt) 📗
Оставалось надеяться, что когда мы поедем обратно, Касс будет с нами. Может, Тарси сумеет взять её с собой в Барьер, поможет выяснить корень проблемы, в чём бы она ни заключалась, и как её решить. Может, Юми тоже поможет.
Чёрт, да может быть, Касс самой надо провести несколько лет в заснеженных пещерах.
Сидя там, на самолёте, летевшем над Южной Америкой, я решила, что прослежу, чтобы это случилось. Если Тарси посчитает, что заснеженные пещеры помогут, так мы и поступим. Каким бы ни было решение, я воплощу его в жизнь — может, даже если Касс будет возражать.
Чёрт, да я сделаю что угодно, если это поможет ей обрести умиротворение.
Глава 52
Зона выброски
Я покосилась на Ревика, который сидел пристёгнутым к сиденью напротив меня.
В данный момент он казался слишком далёким.
Однако я знала, что сейчас не время притягивать его.
Как раз когда я подумала об этом, он улыбнулся мне и послал импульс тепла. Руками он обхватывал холщовые ремни, которые удерживали его на сиденье самолёта HV-22 Osprey. Выглядело это так, будто он свесился с какого-то гамака.
Однако он выглядел до смешного комфортно.
Самолёты Osprey казались мне странным транспортным средством — как будто какой-то накачанный вертолёт скрестили с бомбардировщиком времён Второй Мировой Войны. Но самолёт выглядел достаточно прочным и на удивление тихим, несмотря на пропеллеры. Единственное, что меня беспокоило — как мы будем покидать его салон.
Ревик уже предупредил меня, что это может случиться до приземления самолёта.
Во время нашего последнего стратегического совещания Ревик говорил так, будто нам с вероятностью 50/50 придётся прыгать. Теперь я гадала, не сказал ли он это для того, чтобы успокоить меня.
— Мы будем ждать сигнала от Врега, — произнёс он, глядя больше на меня, чем на остальных, рассевшихся вокруг конференц-стола в подпалубном помещении. — Он пока не выходит на связь, так что мы предполагаем, что он нашёл край вторичной конструкции.
— Как мы определим место сигнала? — спросил кто-то. Кажется, это был Локи.
— У нас есть приблизительные координаты, — сказал Ревик, взглянув на него. — Всё рассчитано, и ему дан приказ нарушить радиомолчание в чрезвычайной ситуации. Проблема не в местности, — добавил он, взглянув на меня. — Нам намного сложнее определить границы самой конструкции. Конечное решение Врега будет зависеть частично от того, насколько близко к ним нам нужно будет приземлиться… и, конечно же, от того, установят ли они контакт.
То есть, будут ли они находиться в разгаре перестрелки.
Выбросив это из головы, я сделала глубокий вдох.
Я вновь взглянула на Ревика, повисшего на ремнях своего сиденья, и он улыбнулся, послав мне более сильный импульс тепла. Наверное, он чувствовал, как я нервничаю. Я покосилась на Юми, которая сидела рядом со мной, и на Чинью, которой поручили присматривать за Джоном, хотя ему этого никто не сказал.
Я не смотрела на самого Джона, пристёгнутого по другую сторону от Юми.
Однако я чувствовала его и знала, что он тоже нервничает.
Ещё дюжина азиатских видящих занимала остальной грузовой отсек Osprey, и многих из них я не знала по именам. Я даже лица не все узнавала.
Все они обращались со мной вежливо — даже почтительнее, чем с самим Ревиком. Это были оставшиеся разведчики, которые обучались под началом Адипана, но изначально остались в Азии, чтобы защищать лагеря беженцев и поселения в Памире.
Балидор вызвал их сюда незадолго до нашего отъезда в Сан-Франциско, а беженцев вооружили, чтобы они могли защититься сами.
Он сказал, что давно пора было перевести их сюда, но это заставляло меня нервничать.
— Напомни-ка мне ещё раз, почему это не безумие? — спросила я у Ревика.
Сидевшая рядом со мной Юми рассмеялась, похлопав меня по ноге.
Ревик улыбнулся и показал уклончивый жест ладонью.
— Вообще не успокоил, муж, — сообщила я ему.
Юми снова рассмеялась, показав что-то Чинье, и та тоже расхохоталась.
Ревик не отводил взгляда от меня. Он заулыбался ещё шире, когда я закатила глаза и прислонилась к спинке мягкого сиденья. Его глаза оставались чрезмерно блестящими, как перед операцией в банке и прямо перед выездом на операцию в Секретариате. Спокойствие, которое я в нём ощущала, приводило в бешенство.
Я знала, что он на самом деле расслаблен, а не притворяется ради меня. Почему-то пребывание в движении всегда его расслабляло. Часть того напряжения ушла с его лица с тех пор, как мы покинули ту комнату без окон на крейсере-авианосце.
— Ты бы предпочла вернуться к команде Балидора? — спросил он у меня.
Я покосилась на него, подавляя настоящее раздражение.
— Я бы тебе не позволил, — добавил он с улыбкой. — …Просто спрашиваю.
Чинья широко улыбнулась.
Закатив глаза, я щёлкнула языком. И всё же я тоже не смогла сдержать улыбки.
Пытаясь отвлечь свои мысли от Касс, Джона и того, что мы делали, я посмотрела в грязное окно самолёта, но мало что увидела. Солнце село много часов назад, и осталось лишь несколько звёзд. Если на небе и стояла луна, облака скрывали её из виду.
— Они уже получили сигнал? — спросила я у Ревика, всё ещё говоря вслух.
Он опустил наушник шлема на ухо и посмотрел в сторону второго пилота, постучав костяшками пальцев по разделительной органической панели.
Обернувшись, второй пилот ответил серией жестов. Я увидела, как он нажал несколько кнопок на освещённой приборной панели, и в пространстве над его руками появилась трёхмерная диаграмма. Она напоминала мне экран радара.
Ревик посмотрел обратно на меня.
— Мы близко, — сказал он. — Пятнадцать минут.
— Нам придётся прыгать?
Я задала этот вопрос слишком быстро.
Я увидела, как он колеблется.
Мы все уже надели парашюты, готовясь к такой возможности. Ревик с первого дня говорил, что нам, вероятно, придётся совершить военную выброску. Ещё в Нью-Йорке он проводил со мной часы, прогоняя базовые правила того, как приземляться, как контролировать купол парашюта, что делать, если я упущу из виду место приземления, как расположить своё тело для прыжка с вытяжным фалом [8].
Мы даже практиковались на крыше отеля.
Он не заставил меня спрыгивать с крыши, но мы использовали ветер, чтобы помочь мне почувствовать управление куполом. Ревик даже заставил меня спрыгнуть со стены на крышу, чтобы он сумел посмотреть на положение моего тела. Однако если не считать экспресс-курса с Ревиком, я вообще ничего не знала о прыжках с парашютом. Я даже не прыгала с тарзанки, и уж тем более не выпрыгивала из самолёта посреди военной зоны в Андах.
О, ещё и посреди ночи.
— Нам придётся прыгать? — спросила я ещё раз.
Ревик виновато взглянул на меня. Он не выразил ответ словами; но я вполне поняла посыл.
— Они не сражаются, — заверил он меня. — Пилот сумел переговорить с Врегом. По нам не должны стрелять во время падения. Но Врег всё равно считает, что нам не стоит рисковать и сажать самолёт.
— Это у Врега просто паранойя? — спросила я.
— Я и хочу, чтобы у него была паранойя, жена.
Прикусив губу, я кивнула.
— Мы прыгнем вместе, — сказал он, всё ещё пытаясь меня приободрить.
Я кивнула, не глядя на него, и показала утвердительный жест. Вместо этого я покосилась на Джона, чтобы понять, услышал ли он наш разговор. По бледности его лица под темным шлемом я сделала вывод, что он нас слышал.
Прежде чем я успела уложить в голове эту идею, мой взгляд метнулся от окна, покрытого коркой соли, к другим видящим, которые стали расстёгивать свои ремни и вставать на ноги. Я услышала стон двигателей, когда их направление сменилось и сделалось более вертикальным. Мы не остановились, но замедлили скорость и изменили направление.
Поначалу я не шевелилась, наблюдая, как другие видящие выстраиваются в ряд по обе стороны самолёта, но ближе к концу. Балидор говорил мне, что данный самолёт Osprey немного модифицировали, чтобы облегчить такие прыжки, но эта мысль не очень-то меня успокоила.
