Ген бессмертия. Трилогия (СИ) - Алексеева Оксана (электронная книга .txt) 📗

      Парня? А разве я не собираюсь уехать отсюда вместе с Максом?

Кай

      — Рад познакомиться, Кай. Проходи, садись.

      Я был удивлен. Предполагая увидеть уже сдающего позиции вампира, я столкнулся с совершенно неожиданным зрелищем — Теодор был впечатляющ. Невысокий, совершенно седой, но лицо по-прежнему молодое — на вид невозможно определить, сколько ему лет по человеческим меркам. Но впечатляло не это, а мощь, исходившая от него. Как будто аура силы. Я слышал о том, что с возрастом все способности вампиров увеличиваются, и молодые не могли бы ничего противопоставить старикам… если бы не безумие. Правда, признаков сумасшествия я в Теодоре тоже пока уловить не мог.

      — Очень рад тебя видеть, — голос бархатный, пробирающий до самого нутра. — Но начнем с того, зачем ты хотел видеть меня? — с ударением на «ты».

      — Отдать дань уважение Мастеру Императора и бывшему Главе Волков, — я развалился в кресле и расслабленно улыбался.

      — И откуда взялась эта дань у Змеи? — его лицо абсолютно не менялось. Никаких эмоций.

      — Нет уже никаких Змей, — напомнил я то, что напоминали мне все остальные.

      — Сколько тебе лет? — он внезапно сменил тему.

      — Десять.

      — Странно, я бы дал четырнадцать или даже все пятнадцать, — я внутренне содрогнулся, но промолчал. - Ты… напоминаешь моего сына, когда он был в твоем возрасте.

      Он сказал «сына», а не Дитя? Я уже наслышан о том, что у них очень близкие отношения. Ник всегда был ему родным, его правой рукой, его доверенным лицом. Именно Ник возглавил армию Волков в Первую Войну Тысяч, а теперь сидит на императорском престоле. Конечно, я видел фото его Дитя и могу с уверенностью сказать, что внешне мы похожи только цветом волос и, может быть, телосложением. А Теодор, видимо, просто…

      — Вы скучаете по нему?

      — Очень. Но я хорошо понимаю, что не могу держать его вечно при себе.

      — А он… скучает по вам?

      Кажется, он прожигал сталью своего взгляда насквозь.

      — Конечно. К счастью, я заслужил его любовь задолго до того, как все изменилось.

      — А Императрица? — мне хотелось узнать, насколько прочно место Теодора в новом мире.

      — Анна? Она предала сначала меня, а потом и Николя. И она имела на это право, как обладательница самой ценной из вампирских способностей. Только сильнейший должен получить главный приз.

      — То есть с ней у вас отношения не такие… теплые?

      — Следи за словами, мальчик. Ты говоришь об Императрице, — при этом никакой злости или раздражения — ни в интонации, ни выражении лица. — Но я отвечу. Ты ведь заранее знал, что я отвечу на все твои вопросы?

      Я не сдержал улыбки.

      — В отношениях с Императрицей мне на руку пришла их Гемма. Они практически не могут чувствовать изолированных эмоций. Если Николя любит меня, значит и Анна любит. Поэтому можешь не беспокоиться, репрессии мне уж точно не грозят. И кажется, я единственный из вампиров, который получил абсолютную санкцию без проверки под внушением.

      Я решил обнаглеть окончательно:

      — И в этой проверке действительно не было необходимости?

      Он дернул рукой. Думаю, это было проявление чрезвычайной реакции. Перегнул?

      — Нет, не было. Я был против этой Войны, против многого из того, что они устроили. Но я никогда не был против сына. К тому же… я слишком стар, чтобы планировать что-то серьезное. Они это знают.

      Я не стал убеждать его в том, что безумия в нем не ощущается. Грубая и неприкрытая лесть — не то оружие, которым его можно победить. И в рукаве у меня были козыри посерьезнее. Теодор сразу переключился на следующий вопрос:

      — Так вот, о старости. Ты знал, насколько действенен твой препарат до того, как прислал его мне?

      — Точно не знал, — я покачал головой, становясь серьезным. Мы переходили к важным темам. — Только предполагал. И как? Я слишком молод, чтобы самому оценить его эффективность.

      — Эта кровь… потрясающая, — он отвел взгляд в сторону, будто задумавшись. — Я расскажу тебе все честно, надеясь на взаимную искренность с твоей стороны. Я уже был за краем. Иногда проходили недели, когда я не возвращался из себя. Вокруг полно Волков… бывших Волков, которые до сих пор меня любят и ценят. Они выдергивали меня насильно из этой пропасти, заставляя собирать остатки разума. Но рано или поздно я бы не вернулся.

      Я был впечатлен его откровенностью. Вот так спокойно заявлять о том, что он уже безумен… Насколько же сильным нужно быть! Я лишний раз убедился в том, что хотел бы иметь его почетную персону на своей стороне.

      — Твой подарок я открыл не сразу, — продолжил он. — Он попался мне на глаза в один из периодов ясности сознания. И поскольку ты не удосужился объяснить все в записке, я не имел понятия — что это такое и зачем мне нужно. Наверное, это тоже был припадок безумия, когда я распечатал колбу и отпил. И узрел настоящие эмоции. Не подкрепленные усилием воли или чужим воздействием. Самые настоящие. После первой же капли я почувствовал этот прилив. Что это за кровь?

      Вместо ответа я растянул губы в улыбке. Он понял.

      — Не скажешь. Конечно же, не скажешь. У нее странный запах…

      Я напрягся, но продолжал молчать.

      — У меня есть версии — какая-то смесь новомодных наркотиков и крови. Но суть вся как раз в этой самой крови. Какие-то особенные люди? С исключительными способностями, какая-то отдельная национальность, эмбрионы, больные какой-то редчайшей болезнью?