Заговор маски (СИ) - Костылева Ляля (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений txt) 📗
Женщины радостно переглянулись, когда он передал им плату, день начался на редкость удачно.
— Мы пойдем с Живко, пропустим по кружечке сбитня, — Козарин приобнял жену, — все равно мы вам тут не нужны.
Та закатила глаза, но явно рада была избавиться от мужей, мешавших сплетничать с подружкой:
— Ну идите, да только недолго!
— Недолго, недолго, приду — еще платок себе купишь, — Козарин поцеловал жену в щеку и та, окончательно смягченная обещанием подарка, улыбнулась.
— Папа, а можно мы погуляем? — подергал за рукав отца Златогор. — А то тут скучно сидеть…
Лесничий усмехнулся в бороду.
— Скучно тебе… А если матери помощь понадобится?
— Да пусть идет, — разрешила Стояна. — Только чтоб недалеко! Вот тут, рядышком, побегайте, — она указала на площадку, где уже собралась группа детей, затевавших какую-то игру.
— Ладно, — протянул недовольно Малюта, — я тоже пойду, да, пап?
— Идите, идите, — покивал Козарин, прекрасно понимавший, что мальчишки ориентируются в небольшом городке, знакомом им с пеленок, не хуже, чем в родной деревне. — Но чтобы матери вас не искали!
— И вас чтоб не искали! — поддела его Ждана.
— Ну, голубушка, когда я в трактире-то пропадал? — укорил ее учитель.
— Иди уже! — засмеялась она.
Лесничий улыбнулся жене и направился вслед за другом. Мальчишки убежали на площадку, где тут же втянулись в игру с остальными детьми, девушки же остались помогать матерям.
— Горя, ты что хочешь, платок или бусы? — спрашивала Яролика подругу, пытаясь высмотреть дальние ряды, где продавали украшения и одежду. — Лент мне папа привез много, они пока не нужны.
— А мне нужны, — деловито стала перечислять Горислава, нарезая кусочки сыра на пробу, — зеленые нужны и желтые, еще нужно два отреза шерсти на платье себе и маме и отрез льна — сарафан хочу пошить к весне, нитки нужны, пуговицы папе на кафтан, а еще я хотела гребень себе новый посмотреть и зеркальце, как у Златки, а еще браслет хочу. Или два даже. И бусы! А платок…тоже хочу. Но папа не купит, наверное, уже, скажет, в другой раз.
Яролика захихикала.
— А я сапожки хочу! — поделилась она. — Мне папа обещал на весну. А кофточку я хочу сама сшить, поэтому нитки мне тоже нужны. И иголок мало. А еще бисер тоже закончился.
Матери с улыбкой переглядывались, глядя на своих дочерей, отрываясь от этого только, чтобы поговорить с очередным покупателем.
Тем временем мальчики, поиграв в бабки, отошли к лотку с леденцами, купили себе два петушка на палочке и, старательно облизывая их, сели на свободную лавку на краю площадки.
— Когда я вырасту, — оторвавшись от конфеты, сказал Малюта, — я из деревни, наверное, уеду. В городе веселее.
— Думаешь? — спросил Златогор. — А мне в деревне нравится. Там столько места для игр, а в городе туда нельзя, сюда нельзя. Скучно, в сторону не шагнешь. А в деревне мне только в лес нельзя. Хотя жалко, — он вздохнул, — я бы тоже лесничим стал, как папа. — Ну ты загнул! — засмеялся Малюта, — когда мы станем взрослыми, мы играть не будем, так что и места не надо будет. И потом, нам же всюду будет можно — кто будет за нами следить? А я учителем быть не хочу, кстати. Не хочу с мелюзгой возиться. Стану купцом, буду ездить в разные города, терем заведу!
— Не знаю, — протянул Златогор. — Я еще даже и не знаю, кем быть хочу. С папой в лесу хотя бы интересно. А купцом…. Им же считать надо хорошо, а мне счетная наука плохо дается. Хорошо девчонкам, они замуж выйдут и все. Муж работает, а они хозяйство ведут.
— Нет, — упрямо мотнул головой Малюта и задумчиво лизнул петуха, — бабой быть плохо. Они ничего не решают. А я хочу сам все решать, как мне поступить, куда уехать, кем стать! С девчонками даже скоро поговорить не о чем будет, они же читать разучатся.
Златогор прыснул и облизнул свой леденец.
— Точно. Вон пастушьи девчонки уже вообще ничего не знают. Только сказки для самых мелких. А ведь были бы они поумнее — было бы как-то веселее.
Он посмотрел на улицу, где появлялось все больше людей, которые спешили куда-то. Мальчик приподнялся.
— Не знаешь, что там? — спросил он, вытягивая шею.
— Нееет, — протянул Малюта и тоже встал, потом оглянулся на мать: та отпустила товар очередному покупателю, потом повернулась к Гориславе и Яролике и что-то им сказала, те, взвизгнув от радости, едва ли не бегом отправились к лавкам с лентами. — Слушай, а пошли посмотрим? Мы мигом, никто и не узнает!
— Думаешь, — нерешительно произнес Златогор, однако шагнул вслед за приятелем. — А если позовут, а нас нет. Что сказать тогда…
— Да ладно! Скажем, что в прятки играли, под прилавками хоронились, а как нас звали — не слышали! — решился Малюта и нырнул в толпу.
Златогор помедлил секунду, потом махнул рукой, рассмеялся и кинулся следом за другом. Мальчики лавировали среди горожан, старясь не терять друг друга из виду. Они протискивались между спешащими людьми, пролезая вперед, и вскоре вместе со всеми прочими были вынесены на большую площадь, по размерам превосходящую ярмарочную. Зеваки с горящими глазами стремились к центру, где возвышался небольшой деревянный помост. На помосте были какие-то люди, однако ни Малюта, ни Златогор не могли рассмотреть что там. Обзор им перекрывали спины прочих в толпе. Златогор заозирался и увидел небольшой каменный постамент. Он дернул друга за рукав.
— Пошли, заберемся повыше, — предложил он, и мальчишки кинулись к возвышение. Теперь они ясно видели наспех сколоченный помост. В центре его стоял высокий красивый юноша с небесно-голубыми глазами, светло-русыми курчавыми волосами в форменном мундире из красного сукна.
— Смотри, — шепнул Малюта другу, держась за его плечо, чтобы удержать равновесие и не свалиться в море людских голов, жадно вытянувшихся, чтобы внять зычному голосу юноши, — ну и красивая же форма у этих, кто в Загонщиках Охотника состоит, да? Что это он тут, интересно, выступать надумал?
— Не знаю, — пожимает плечами Златогор, вытягивая шею. — А форма и правда красивая. Ох, жалко, что к ним сложно попасть. Здорово было бы вот так же служить.
Толпа между тем жадно внимала каждому слову загонщика. Все подавались вперед, едва он добавлял ярости в голос, и затихали, когда он простирал руку, требуя тишины.
— Гой еси, люди русские, люди православные!
— Гой, гой! — одобряюще отозвалась толпа, мальчишки переглянулись и прыснули.
— Что за дурацкие слова? — прошептал Златогор. — В каких былинах они это вычитали?
— Много врагов развелось у нас, на земле-матушке! — продолжил юноша. — Много всяких поганых шпионов шныряет. И каждый, каждый из нас в опасности! Они свои идеи богомерзкие пытаются вам пропихнуть в книгах, в газетах, в товарах заморских! Знаете вы, братья, что творится в Галлии? Знаете, что у них борделей больше, чем храмов? А знаете кто у них сидит в этих борделях? На любой вкус — женщины, мужчины, мальчики, девочки, животные, игрушки, специально для блуда предназначенные! Они стыда не ведают, совокупляются прямо на улицах, случаются, как собаки! А викинги, викинги лучше что ли? Они еще не так блудливы, как галлы, но зато, кроме крови, ничего не почитают! Сила у них — закон, кто сильнее — тот и прав. Брат на брата, сын на отца! За неосторожно сказанное слово глотки режут, богам кровавые жертвы приносят! Вы только подумайте, братья! Матери своих же детей бросают на алтарь Одина и закалывают. Девочка родилась — в жертву ее! Мальчонка юродивый — в жертву!
В толпе раздались вопли ужаса и ненависти.
— Еретики проклятые! — раздался визгливый женский голос.
Мальчики переглянулись с недоумением и некоторым страхом.
— Разве же это так… — начал Златогор, но замолчал, поскольку загонщик продолжил свою речь.
— Столько лет мы на них кивали! — все больше распалялся юноша. — Столько лет в рот им глядели! Мол, у них технологии, науки развиты! Да открыл нам Господь глаза: дьявольские все это происки! Все, что они себе приписывают, у нас изобрели. И не маги, а обычные наши светлые головы, без всякого колдовства! У нас раньше тоже этих привечали, пособников Сатаны, да только помните, братья, помните, сестры! — он сделал особое ударение на букве «е», обращаясь к дородной веснушчатой бабе, не отрывавшей от него восхищенного влюбленного взгляда, — Сказано в Писании: «Ворожеи не оставляй в живых». Ведь что такое колдовство? Это прямое противоборство с Господом нашим, ибо только он повелитель нашей судьбы. Наслал болезнь — так значит за дело! Послал засуху — так кто мы такие, чтобы воле его противиться? Разве не должны мы, братья и сестры, исполнять Божий Закон и карать идущих против воли Его? Должны ли? Должны, я вас спрашиваю?!
