Заговор маски (СИ) - Костылева Ляля (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений txt) 📗
Толпа взревела безумным послушным гулом. Почти все вперили глаза в юношу, готовые бежать и делать то, что он скажет. Мальчики, ничего не понимая, переглядывались. Были рядом и еще люди, которые помалкивали и прятали глаза, однако их было пугающе мало. Малюта и Златогор оказались среди огромной бессловесной массы, которая действовала так, как хотелось юноше в красном мундире.
— Как я сказал уже, братья, — продолжил загонщик, остановив гул взмахом руки, — зло среди нас. И не только в пропаганде Запада. Наши люди, прикидываясь православными, продаются этим выродкам окаянным, ложатся под них, задницы им лижут! Они счастливы будут, если викинги все-таки завоюют нас, как эти варвары давно мечтают, если галлы тут начнут нашим юношам отвары всяких трав дурманных продавать, а дочерей наших в бордели посадят и блуду их разнообразному научат! Вы думаете это слишком? Думаете, я вам лгу, братья и сестры? Преувеличиваю?
Толпа заревела истерически, возмущенно, и уже нельзя было разобрать никаких слов, только ясно было, что каждое слово загонщика вводит ее в еще больший раж.
— А вот вам доказательство! — загонщик взмахнул рукой — и двое других юношей в таких же кафтанах вволокли на помост девушку чуть старше Гориславы и Яролики. Одной рукой она крепко прижимала к себе шевелящийся кулек, другая безвольно повисла вдоль тела, как только ее втолкнули в центр площадки и отпустили. На ней была только длинная льняная рубаха, грязная и рваная. Светло-русые волосы были распущены и всклокочены. Она пошарила стеклянными от ужаса глазами по толпе и жалобно сказала:
— Пожалуйста, не надо…
— В чем твое преступление?! — заорал на нее загонщик-оратор.
— Ни в чем! — она залилась слезами. — Ни в чем, клянусь!
— Я говорил вам, братья и сестры! — красный кафтан повернулся к толпе. — Они даже лечь под этих выродков готовы!
— Я честная женщина, я честная, — закричала ему в спину девушка.
— Блудница! — завизжала из толпы какая-то баба. — Шлюха!
Толпа поддержала ее нестройным гулом.
Отовсюду на девушку смотрели безумные глаза, нигде она не видела сочувствия, только поодаль кто-то еще не мог смотреть на нее и стоял опустив голову. Это придало девушке сил на последнюю попытку.
— Вы же знаете меня! — закричала она, прижимая к себе кулек. — Я же жила рядом с вами, была вашей соседкой, вы же знаете, что я честная женщина! Прошу вас!
Загонщик повернулся к ней, взял ее за плечи и вдруг, совершенно переменившись, ласково заглянул в ее глаза своими, ярко-голубыми. Народ притих, наступило гробовое молчание.
— Ты все равно сестра наша, — произнес загонщик с состраданием, и девушка облегченно улыбнулась, — я, как и все мы, желаю тебе только добра. Ты просто должна покаяться. Рассказать нам правду. Всю правду. Ты ведь ее уже рассказывала, — он кивнул на молодцов, притащивших ее, и ласково, любовно стал гладить ее волосы.
Девушка растаяла, зарыдала еще горше и прижалась щекой к гладящей ее руке:
— Вы спасете меня?
— Я спасу тебя! — твердо ответил загонщик, — но у меня связаны руки, пока ты не раскаешься. Признай, что на тебе есть вина.
— Да, да, — кивнула девушка обреченно.
Загонщик развернул ее к толпе и склонился к ее уху, но сказал громко:
— Говори же, сестра!
Та вздрогнула. Толпа жадно ловила каждое ее слово.
— Я… Я… Серафима, купеческая дочь, — всхлипывая начала девушка, — папа с сольгардцами торговал и сдружился с одним из них. Он его к нам пригласил — и мы так и увидели друг друга. И папенька не против был… Мы с ним поженились… Ребеночка, вот… — она жалобно протянула народу кулек. — Он по делам уехал домой, скоро вернется. Я честная женщина и жена! Я ничем не провинилась… — она спохватилась, — но если виновата, то вы простите меня Христа ради! Укажите мне, в чем я не права! Я все исправлю!
— Христа! — усмехнулся загонщик и вдруг резко, наотмашь ударил ее по губам, та, потеряв равновесие, рухнула на землю, стараясь уберечь от падения ребенка, который заливисто заплакал, — как ты смеешь поминать Христа всуе, — заорал юноша, от его сострадания не осталось и следа, — как смеешь ты называться православным именем?! Поженились они! Что же твой муж, православный?! Отвечай, мразь, предательница, отвечай!
Девушка в ужасе сделала попытку отползти. Она задрожала, ее губы затряслись от ужаса. Снова она бросила взгляд на загонщика, не в силах вымолвить ни слова.
— Отвечай! — прорычал юноша. — Ответь все добрым людям! Чтобы все знали, какая змея жила все эти годы рядом с ними!
Девушка зажмурилась, из ее глаз брызнули слезу.
— Торлейв — мой муж, — шепотом выдавила она. — Мы женились, и в церкви тоже…. Он уважительно отнесся к нашей вере.
— А как зовут твоего выродка?! — орал, нависая над ней, юноша, его красивые черты лица исказились, — какое у него имя?! Отвечай твоим братьям и сестрам! Ты его крестила, шлюха?!
Девушка затряслась.
— Пожалуйста, — зарыдала она. — Пощадите. Мы не успели… Я…. Он же малыш еще. Прошу вас! Дитя не виновато ни в чем. Если моя вина есть, простите меня. Христом богом молю! Но дитя же безвинное!
— Имя назови его! — орал загонщик в полном исступлении, толпа бесновалась. Малюта, белый как мел, посмотрел на Златогора, не в силах сказать что-либо. Златогор, вздрагивая при каждом выкрике, перевел взгляд на друга. В круглых глазах мальчика плескался ужас.
Девушка прижала к себе ребенка.
— Асольв, — выдохнула она. — Мы его так назвали… Муж выбрал имя. Но мы покрестим его! Покрестим, в церкви! Пощадите, пожалуйста! Помогите мне! Он крещеным будет!
— Покрестишь — а звать будешь как язычника! — обличал загонщик. — И ты обманываешь народ! Соседи твои все нам рассказали! Ты не только в церкви венчалась, вас еще и жрец благословлял! Кому ты молишься? Одину? Фрейе? Демонам этим скандинавским, да? А знаешь ли ты, что сказано в Писании: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и мамоне»!
— Пощадите! — взвыла девушка, — вы обещали меня спасти!
— Я спасу, — кивнул Загонщик, — я тебя спасу, сестра, — тебя и твое дитя, — он повернулся к толпе и промолвил торжественно, — предательница созналась. Она отрицала Бога, она согрешила с язычником и позволила его богам благословить ее союз и это дитя — плод их греха. Она попрала нашу веру, попрала заветы нашей святой матери — православной Церкви. Будем же милосердными, братья и сестры! Не позволим бедняжке, заблудшей овце и дальше погружаться в пучину греха! Согласны ли вы, братья и сестры, очистить ее? Прямо здесь, прямо сейчас, поможем ей мученичеством искупить грехи, которые вопиют перед Господом нашим?
— Нет! Нет! — завизжала девушка, — я все сделаю! Нет! Ребенок! Он ни в чем не виноват! — она вцепилась в сапог юноши, но тот пинком отбросил ее в сторону, даже не взглянув на обвиняемую.
Толпа взревела в едином безумном порыве. До помоста и несчастной девушки доносились только гул и отдельные выкрики.
— Шлюха!
— Бесовское отродье!
— Выродок!
— Очистись!
— Во имя искупления господнего!
Все вокруг нее кипело и сливалось во враждебную ей стихию, которая жаждала ее гибели. Из толпы вылетел брошенный в ее сторону комок грязи. И так полулежавшая, несчастная рухнула на помост, прикрывая телом едва пищащий кулек. Вслед за первым полетел второй, девушка, не делая попытки подняться, скорчилась на помосте. Внезапно она вскрикнула, на рубахе расплылось пятно крови: из толпы прилетел камень.
— Очистите ее, братья и сестры! — вскричал, перекрывая гул загонщик, — очиститесь и очистите себя сами через помощь ближнему своему.
Он подал знак двум другим загонщикам — и все трое спрыгнули с помоста, тут же смешавшись с толпой. Кидали они камни вместе со всеми? Или исчезли? Этого было не понять. Все вокруг слилось в единый гул и гвалт. Девушка кричала уже не переставая, кулек в ее руках больше не шевелился, и на месте головки младенца алело красное пятно.
