Ген бессмертия. Трилогия (СИ) - Алексеева Оксана (электронная книга .txt) 📗

      Я нагнулся сначала к шее, но потом передумал и поднес к губам запястье. Зачем мне это? Вместо того, чтобы задумываться над ответом, я выпустил клыки и погрузился в ее руку. Она даже не пошевелилась — мы умеем делать так, чтобы жертва вообще не ощущала боли. Через неполную минуту я с усилием оторвался. Потом слизнул сочащуюся из раны кровь. И еще раз, на этот раз остановившись на удовольствии.

      Дал ей и своей крови. Немного, только необходимое для восстановления количество, хотя хотелось влить в нее канистру. Если постоянно поить ее своей кровью, то я смогу лучше контролировать ее, тогда она уже полностью будет в моей власти. И тогда мы бы обошлись без подозрений, без напоминаний обращаться ко мне по имени, без мыслей уехать из этого города подальше от меня… Но это было рискованно — это уже нарушение Закона. И самое главное — я хотел, чтобы она по доброй воле тянулась ко мне.

      Улегся рядом, готовясь тоже провалиться в сытый сон. Утро — самое лучшее время для этого, жаль, что мне так редко удается отдохнуть в такой период дня. Но непослушные веки отказывались закрываться, а в голове волнами, внахлест бились мысли. Мне нужно с кем-то это обсудить! Раз уснуть все равно не получится, отправлюсь-ка я к своему любимому психологу. К себе.

      — Ну, привет, Кай из Змей, запутался?

      — Есть немного. Так помоги мне разобраться, Кай из Змей, Эй, или как там тебя… Лёшка Никитин.

      — О! Ты вспомнил все свои имена? Значит, действительно, хуже некуда. Так ты хочешь, чтобы она была рядом? Зачем?

      — Я надеялся на твое объяснение.

      — Влюбленность?

      — Вряд ли. Я слишком практичен для такой банальности.

      — Чувство вины?

      — Возможно.

      — Тебе жаль, что ты сыграл в ее жизни настолько плачевную роль. Понимаю.

      — Только отчасти. Но я вспомнил вкус крови ее отца. И как она кричала тогда. И потом, в подвале, ту тоску. Как я не хотел быть вампиром. Я вспомнил, как это — быть человеком.

      — А разве ты хочешь чувствовать себя человеком?

      — Нет. Не знаю. Я просто это чувствую.

      — Все-таки это больше похоже на вину, чем на что-то другое. Тогда заботься о ней. Может, тебе давно требуется кто-то, о ком нужно заботиться?

      — Не уверен. Это может сделать меня уязвимым.

      — Тогда избавься от нее. Отпусти девчонку, и со временем ты о ней забудешь.

      — Не хочу.

      — А чего тогда ты хочешь, идиот?

      — Пить ее кровь. Чтобы она пила мою кровь.

      — Глупо.

      — Знаю.

      Я продолжал размышлять, не отрывая взгляда от мерцающего синим светильника, а Наташа мирно сопела рядом. Зачем-то в памяти всплыла и мать — самая любимая женщина, которая плакала от счастья, увидев меня на пороге. Да, я просто вспомнил себя человеком. Потому что эта девочка пришла из того дня, когда я окончательно перестал им быть. Когда я почувствовал себя… ничем. Пробелом. Мне стало не по себе от этой забытой мысли, зато ее сердце теперь билось ровно, сейчас она не боялась. Именно это чувство, ощущение себя прежним, заставило меня так хотеть обменяться с нею кровью. Просунул руку под ее голову и заставил прижаться к себе. Может, так будет легче? Но легче не стало. Это странное противоречивое метание внутри — между удовольствием и болью. Как у настоящего человека.

Наташа

      Еще до того, как открыть глаза, я осознала, где нахожусь, и быстро сориентировалась в ситуации. Да, я выпила, и немало, но я точно помню, что собиралась уходить. Тогда какого лешего я лежу тут, прижавшись к своему шефу? Он же, будто почувствовав, что я проснулась, убрал обнимавшую меня руку и повернулся на спину.

      — Сколько времени? — спросила я, заметив, что его глаза тоже уже открыты.

      — Полдвенадцатого… ночи, — он продолжал смотреть в потолок.

      Ничего себе! Мы за столом-то просидели час, если не меньше. Я столько времени подряд в жизни не спала.

      — Я… вообще что-то не могу припомнить, как завалилась спать, — он не отреагировал, словно погруженный в собственные мысли. — Лёш!

      Только после этого он повернулся ко мне и улыбнулся, хотя еще секунду назад на его лице не было ничего, кроме крайней сосредоточенности.

      — Ну, я заказал тебе такси. Но потом, видя твою нетвердую походку, предложил остаться тут. Ты, кажется, была только рада.

      Может, мне у врача уже стоит провериться? За последние три дня я уже дважды веду себя… нетипично.

      — А ты как оказался на соседней подушке? — я не желала корчить из себя принцессу-девственницу, а ирония между нами всегда была главным лейтмотивом.

      — А где мне еще прикажешь спать? На коврике рядом?

      И правда, в его квартире нет больше ни единой горизонтальной поверхности, способной выполнить функцию постели. Гребаный минимализм или как там называется этот стиль?

      — Ну ладно. И кто к кому полез обниматься первым?

      Он рассмеялся и переспросил:

      — А это важно?

      Наверное, нет. Если честно, то за этим веселым тоном я пыталась скрыть свою растерянность. Но возможно, лучше об этом прямо сказать?

      — Лёш, я теперь не знаю, как мне себя вести, — смущенно улыбнулась.

      — Мы уже договорились, что увольняться ты не будешь, так?

      — Ну да.

      — Что тебя напрягает?

      — Я только вчера рассталась со своим парнем… — я все-таки сказала это.

      — Тогда поблагодари меня за то, что я не изнасиловал твое бездыханное тельце. Твоя верность ему — в целости и сохранности, — он уже встал и направился к кухне. Заглянул в чайник, удовлетворенно кивнул и нажал на кнопку. Потом принялся искать что-то в навесном шкафу. Растворимый кофе. Надо же, а на работе пьет только натуральный!