Рай с привкусом тлена (СИ) - Бернадская Светлана "Змея" (полные книги txt, fb2) 📗
Господину Адальяро в такую погоду нездоровится. Поначалу я надеялся, что он откажется от плавания, поручив осмотр новых владений поверенному, но гордый дон изволил отправиться в путь вместе с нами, желая самолично удостовериться, что выбранный мною остров подходит его планам. И если в первые дни красавчик еще держался, пытаясь делать вид, что контролирует управление судном, то по мере приближения к архипелагу он все реже показывается на верхней палубе, запершись в лучшей пассажирской каюте. Каждый раз, когда Киму приходится, хватаясь за такелаж, выносить к гальюну наполненное рвотными массами ведро, я не могу удержаться от злорадной ухмылки. Хочется верить, что упрямый муженек Вель вволю настрадался во время качки и не доставит мне лишних хлопот своими капризами на суше.
К несчастью, Аро, напросившийся в свое первое в жизни морское путешествие, тоже почти все дни пролежал в гамаке в общей каюте — с бледно-зеленым лицом и в обнимку с ведром для нечистот. Увы, помочь ему я почти ничем не могу, лишь внутренне радуюсь, что путешествие будет не слишком долгим и не успеет уморить мальчишку до смерти. Морская болезнь беспощадна к новичкам.
Однако в чем-то ливни сослужили и добрую службу, слегка рассеяв густой туман у самого архипелага. Словно сказочное чудище, неровный гористый рельеф ближней скальной гряды выныривает из пенистой поверхности моря, оскалив щербатые зубы. Становится почти видимым в легкой туманной дымке сложный, опасный проход в россыпь островов.
Мы на месте. Каравелла, на всякий случай ощерившись облегченными мортирами, беспрепятственно заходит в уютную внутреннюю бухту главного острова — бывшего пристанища пиратской флотилии Одноглазого.
Вырубленный в скале форт пустует. Бывшие хозяева оставили после себя в холодных каменных коридорах лишь вонь от нечистот, груду разбитых бочонков из-под рома, источающих тяжелый дух, обрывки окровавленного тряпья и кишащих вшами тюфяков, а также полчища обнаглевших крыс, подъедающих последние крохи заплесневелых объедков.
Бледный и заметно похудевший Диего Адальяро морщит тонкий аристократический нос.
— Одно слово — висельники. Жрут там, где гадят.
— Думаю, они просто не стали заботиться об удобстве тех, кто придет после них, и утруждать себя уборкой. В иное время, какая-никакая, но дисциплина у пиратов есть.
Красавчик надменно вздергивает бровь.
— Слишком уж ты хорошо осведомлен о повадках пиратов. Не из их ли ты числа?
— Нет. Я уже говорил, что был офицером королевского флота…
— Хватит, — обрывает он, и уголки его красивого рта опускаются вниз. — Я сюда не сказки слушать приехал, а осматривать остров. Ночевать, думаю, придется на корабле, — со вздохом добавляет он.
— В этом нет необходимости. Если изволите пройти чуть дальше, я покажу вам место, достойное стать вашей спальней на эту ночь. Просто велите рабам перенести ваши вещи и постель.
Диего Адальяро нервно дергает плечом и буравит меня злобным взглядом. Читать его мысли можно словно раскрытую книгу: ему не нравится, что презренный раб указывает ему, но и перспектива ночевать на корабле, пусть и в спокойной бухте, его не радует. Стиснув губы, он едва заметно кивает и следует за мной.
Бывшие покои Одноглазого и впрямь выглядят относительно опрятно. Прорубленные в скале длинные узкие окна выходят на юго-восток: если к утру ливень прекратится и разойдутся тучи, сквозь легкую дымку тумана в пещеру проникнут солнечные лучи. Довольно внушительная деревянная кровать — без постели — расположена как раз напротив окон. Одноглазый любил пробуждаться с рассветом, сколь бы долго накануне ни просиживал в компании пиратов за кружкой крепкого рома.
Мысль об Одноглазом напоминает о том, что выделенный им срок на исходе и следует поторопиться.
Несмотря на дождь, делаем первую вылазку на остров. Красавчик, завернутый в плотный парусиновый плащ, упорно вышагивает рядом со мной, не отставая ни на дюйм. С нами сосредоточенный Зверь и любопытный Аро.
— Вон там можно начать разработку рудников, — размашистым жестом указываю на видимую часть кольцевой горной гряды.
— Почему именно там? — вздергивает подбородок господин.
— Глядите.
Достаю компас и сую ему под нос на раскрытой ладони. Стрелка начитает бешено вращаться, а затем стремится указать как раз на ту самую гряду. Хотя она отнюдь не на севере. Господин молча хмыкает.
— Главное преимущество острова — небольшое озеро с водопадом, вон там. Нужды в пресной воде не будет. Внутри гряды — широкая котловина с кое-какой растительностью. Если завести сюда мелкий скот и домашнюю птицу, люди будут способны продержаться, на случай, когда доставка продовольствия задержится из-за погоды.
— Значит, ты рекомендуешь взять этот остров?
— Именно, — говорю я, наблюдая за Аро, который с восторгом принимается карабкаться на каменистый холм. Углядел, неугомонный, что над центром холма время от времени в воздух взвивается пар. — Для вашей цели он самый подходящий. Зверь составит подробную карту берегов и нанесет на нее места разработки.
— Я обдумаю это. Прежде я хотел бы осмотреть и другие острова.
— Как вам будет угодно, господин.
Дон Адальяро поворачивается к Зверю, словно теряя ко мне интерес.
— Я сделал запрос в муниципалитет — к нашему возвращению ты получишь лицензию на покупку рабов. Подбирай жилистых, выносливых и не старых.
— Да, господин.
— А теперь я хотел бы осмотреть будущие рудники и ту котловину. Показывай путь.
Возвращаемся к ночи. Усталость и тупая боль в боку вынуждают задуматься об отдыхе. Вымокший и утомленный хозяин тоже зол и раздражен. Аро приуныл, получив нагоняй от господина, которому наскучило слушать его восторженную болтовню. От парнишки разит серой, как от самого дьявола: в потухшем кратере вулкана он нашел грязную вонючую жижу, способную воспламеняться, и на ходу принялся выдумывать, как ею можно обогреть дома и использовать вместо дров на кухне. Он трещал без умолку до тех пор, пока дон Адальяро не рявкнул на него, ядовито заметив, что большей глупости в жизни не слышал: какой прок от обогрева этой жижей, если вонь от нее будет стоять такая же, как в самом сердце преисподней?
Каменные своды форта, пусть сырые и холодные, все же защищают от дождя, и это приносит некоторое облегчение. Верный Ким, успевший обустроить красавчику постель в бывшей спальне командора пиратов, принимает хозяина в заботливые руки. Мы со Зверем проверяем дозорных, разговариваем с командой, осматриваем перетащенные с корабля ящики с вещами и припасами.
В большом зале, где прежде пираты устраивали веселые пирушки, теперь разожжен большой камин и готовится ужин. Едим вместе — рабы, матросы, стражи, — не разбирая чинов и имен. Все, кроме господина и его дворняжки: они ужинают отдельно. Набив желудки и хорошенько сдобрив съеденное крепким ромом, моряки заводят разухабистые песни и угощают нас истинной ценностью: отменным халиссийским дурманом, нисколько не отсыревшим. Трубок всего несколько, все они набиваются зельем до отказа и передаются по кругу. Я принимаю трубку от Зверя, делаю глубокую затяжку. С наслаждением прислушиваюсь к ощущениям: голову наполняет приятная легкость, тревожные мысли уходят, ноющие мышцы расслабляются, а недавняя рана в боку перестает напоминать о себе постоянной болью. Передаю трубку Аро, который старается держаться рядом. Он вскидывает большие, по-девичьи красивые темные глаза, обрамленные густыми ресницами.
— Можно?
— Нужно, парень. Ты уже совсем взрослый. Сегодня всем не мешает расслабиться, завтра нас снова ждет работа.
Не без веселья наблюдаю за тем, как Аро осторожно обхватывает трубку губами и делает глубокий вдох. Закашливается, на глазах выступают слезы.
— Тихо, тихо, парень. Не торопись. Вдыхай глубоко и медленно, выдыхай так же.
Аро с трудом восстанавливает дыхание, передает трубку следующему, а сам блаженно откидывается на мешок с тряпьем и смеживает веки. На его лице появляется умиротворенное выражение. Я лениво улыбаюсь, рассматривая его спокойные, расслабленные черты. Тонкий ровный нос, мягкие, насыщенные цветом губы, резко выдающиеся после недуга скулы, нежный пушок на светло-оливковых щеках. Со временем он обещает стать красивым, статным мужчиной. Вот только меня тревожит, что он совсем не хочет учиться владеть оружием, а когда я изнуряю его тренировками, пытаясь сделать из него воина, воспринимает их как сущее наказание и всякий раз норовит улизнуть.
