Любовь и ненависть (СИ) - Пафут Наталья (книги бесплатно txt) 📗
Грусть на лице Владыки потрясла друзей до глубины души. Это была неподдельная грусть, глубокая, как океан.
Рем улыбнулся:
— А потом она меня похитила из под самого носа императора…
Глава 3
Зак
Кинжал вошел прямо в сердце. Боль пронзила тело. В рот хлынула кровь. Легкие еще судорожно сокращались, но воздух уже кончился. Содрогаясь в агонии, я пытался отогнать от себя смерть.
— Господин! Что с тобой? Проснись!
Я открыл глаза. Лицо горело. Странно. Ведь ударили в грудь. На осознание того, что рот свело от крика, ушло несколько секунд. Но из груди не вырывалось, ни звука.
Слезы жгли глаза. Поспешно вытер их тыльной стороной руки. Вот так, осмотрелся, конечно на меня все вылупились! На их глазах произошло падение героя. Ай, наплевать, пошли они все…
Все сидели вокруг огня, ели похлебку и жевали хлеб в дружественном молчании, разделяя удовольствие от тепла и сытости. А я, как последний идиот заснул. Ведь знал же, что нельзя. Я стараюсь спать подальше от всех. Но непомерная усталось сморила меня. Теперь сижу, трясу головой, руки дрожат, все старательно отводят глаза.
Встал, чуть покачиваясь. По широкому ходу, между сидящими и лежащими солдатами прошел к ручью. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Ну что ж, по крайней мере меня все еще боятся. Погрузил голову в ледяную воду. Сейчас приду в себя. Как же я всё ненавижу!
Вернулся. Сел у костра. Ребята налили мне суп. Молча взял тарелку. Все уже привыкли, что я постоянно молчу. От меня ничего не ожидают. Я единственный маг в отряде. Меня уважают, но боятся:
— Смотри, он заводится с пол-оборота, так что держись подальше и постарайся не попадаться ему под руку. — Слышу я разговор солдат. Не обращаю внимания.
— Кто он?
— Да, тот самый…
Они меня боятся и боготворят, окружая мою фигуру ореолом загадочности. Все, что человек не понимает, окутано для него тайной и секретным смыслом. Идиоты.
Наша задача отслеживать креландские войска, по возможности уничтожать их. Я веду отряд смертников. Только мы решаемся зайти так глубоко в Ардор. Мы наносим огромный вред креландцам, взрывая их орудия, уничтожая их повозки. Хотя о чем я. Партизаны уничтожали Великую креландскую армию по очень маленьким частям. Мы подбирали отпадавшие листья с огромного дерева — креландского войска, и иногда потряхивали это дерево.
— Господин, завтра нам следует вернуться в поселение. Нас и так слишком долго не было. Люди устали.
Возвращаться… Надо, чтобы было куда возвращаться. Нет смысла. Меня ничто больше не ждет. Завтра — слово, лишенное для меня всякого смысла. Нынешний день каждый раз — последний. Мы вернемся и на следующий же день я выйду на охоту обратно, с другим отрядом, а если повезет, то и в тот же день. Никого не хочу видеть. Эти лошадиные грустные, все понимающие глаза Лукаса, молчаливый, замкнутый Николас. Сай с его заботой… Они все всё понимают и жалеют меня! От оскорбления можно защититься, от сострадания нельзя…
Я кивнул. Да, поворачиваем. Я гоняюсь за призраком мести. Где-то прошел слух, что Томеррен вернулся в Ардор. Я ношусь вдоль дорог, нападаю на креландцев, выбиваю из них каждую крупицу информации. Ничего не понимаю. Какой-то бред. Кого-то ловят, Томеррен уже не наместник. Хотя вернулся в Ардор. Вся Креландия бурлит. Новая война с Мирией. Может Мирия их разобьет. Появилось новое страшное оружие у императора — скулы сводит — это он, его имя даже про себя не произношу. Он теперь раб.
Я живу местью и ожиданием. Я ходячий труп, кукла на заводе и мой завод будет действовать, пока я не исполню свое предназначение, а потом я уйду. Уйду к ней. Невыплаканные слезы жгут глаза, огонь ненависти омывает вены, перекачиваемая его холодным, замершим сердцем. Амелия. Люблю ли я ее? Не знаю. Уже наверное нет. Я полон ненависти. Я так ненавидел, так хотел умереть, что незаметно для себя… умер. Омертвел настолько, что, даже когда меня наконец оставили в покое, я уже не пытался жить. Меня кормит не любовь, не месть, а сознание вины. Возврат к памяти умерших и оставшихся позади это не что иное, как сознание вины перед ними. Да, все так — Рем, это имя жжет губы, Амелия я виноват перед вами… Я знаю, чего хочу. Жизнь теперь не была для меня загадкой — я хочу мести, исполнения долга и смерти.
Я выпрямился. Довольно, это наверное кошмар так размягчил меня: кто слишком часто оглядывается назад, легко может споткнуться и упасть. Хватит вспоминать. Принюхался. Небо уже чуть посветлело. Пахло утром.
Ночь была тепла и светла, шел дождь. Где-то далеко в облачном небе бесшумно вспыхивали молнии. Зачем-то, наверное по старой, глубоко укоренившейся привычке, я принялся стряхивать сосновые иголки и налипшую грязь с одежды, когда меня внезапно окликнули. Навстречу мне по крутому склону осторожно спускался Иннес, склоняясь набок, чтобы удержать равновесие.
— Зак, ты видел дорогу? Чего то там у них произошло! Надо доложить Предводителю.
Мы тихо подползли к кромке леса. С обрыва вся Таурская долина была как на ладони.
Мы разглядели креландских солдат. Они были повсюду усеяны по всей огромной долине. Ближние холмы были усыпаны огнями костров, и я понимал, что на каждый костер, который каким-то чудом способен гореть под проливным дождем, приходится еще двадцать — тридцать потухших. Даже не считая костры, можно было с уверенностью сказать, что солдат здесь сотни и сотни. Что происходит? При каждой вспышке молний повсюду, насколько хватал глаз, я различал палатки. Холмы были покрыты ими словно травой по весне. Наверное Дарко решил добить нас, ардорцев. Как мне известно, его армия по численности превосходит все, что когда-либо существовали на этом свете. Хотя чего ему стоит приехать сюда вместе с рабом, одного приказа которого будет достаточно, чтобы все ардорцы выползли на коленях к ногам поверженного Господина. Порабощенный Владыка дает ему слишком большую и страшную власть. Для этого нужен я — отдать долг, освободить Владыку. Я живу и жду своего времени…
Я разглядел огромные орудия — их там были десятки десяток. Вздохнул. Что лук со стрелами и мечи могут противостоять этим огненным бестиям.
Наступило утро. Вернулись к своим. Пора выступать. Утро было дрянным, по-мартовски холодным и по-апрельски слякотным, порывистый ветер кружил вокруг нас, как пьяница с отвратительной ориентацией. Завтра мы прибудем на место…
Мира
Я проснулась, но прошло некоторое время, прежде чем я уяснила себе, что видела сон. Темно. Лишь постепенно я снова стала различать темные контуры комнаты, более светлые очертания слегка горящего камина и его красноватые отблески, бросающие мягкие блики на все вокруг. Это было тягучее, медленное пробуждение, будто мне приходилось выбираться из трясины, где я чуть не задохнулась. Что произошло? Ничего не помню. С трудом вспоминаю — было страшно, я куда-то бежала…От страшного сна остались только родные руки, крепко держащие меня и самые прекрасные глаза на свете. От попыток вспомнить заболела голова.
А где Рем?
Дверь в спальню распахнулась. Я подпрыгнула от неожиданности и натянула одеяло до подбородка, но, увидев знакомый силуэт, облегченно вздохнула.
— Мира, любимая, это я, — бросил с порога Рем, пролетел пространство между нами одним прыжком. Схватил меня в охапку.
— Ты как? — Тревожно заглядывает мне в глаза.
А что такое, я что, заболела? На секунду задумалась. У меня что-то вроде головокружения. Но, возможно, это просто от голода.
— Да вроде все нормально, — неуверенно ответила я, смотря на взволнованное лицо Рема. — Кушать хочу.
— Ну это не проблема, накормим. — Он улыбнулся, — ты хочешь здесь поесть или там, со всеми посидеть? — Я поначалу напряглась, потом решила, что надо выходить из этого отчуждения, попытаться наладить общение с ними, судя по всему мой мужчина серьезно собирается жить здесь, в Ардоре. Вздохнула, расправила плечи:
— Там, со всеми;
Рем видел мои сомнения:
