Обрученная с вороном 2 (СИ) - Слави Екатерина (читать книги полные .TXT) 📗
Амир с хвастливым видом спрыгивает с дерева.
- Ну? И кто говорил, что я не смогу добраться до той ветки?! А вот тебе-то, малышка, Равена, это точно не по плечу!
Равена хмурится. И ведь ляпнула-то это только потому, что Амир дразнил ее. «Ты слишком медленно идешь, госпожа Короткие Ножки», насмехался он, когда они возвращались домой из Бриеста, задержавшись в городе дольше положенного – уже ощущалось приближение сумерек, и им обоим могло влететь от матушки.
Обидевшись на «Короткие Ножки», Равена возьми и скажи, когда они проходили мимо старого дуба: «У тебя, можно подумать, длинные. Небось, не сможешь забраться на дерево во-о-о-н до той ветки. Ноги коротки». И рассмеялась. А пока она смеялась, Амир уже проворно взбирался на дуб.
- А вот и смогу, - говорит в ответ на его поддевку Равена.
Подоткнув юбки так высоко, что приходится светить кружевными панталонами, подходит к дереву, сбрасывает с ног ботинки, долго и безуспешно тянется, чтобы ухватиться за нижнюю ветку. Потом догадывается схватиться за выступ в коре дерева. Находит еще несколько таких же выступов, на которые становится ногами и наконец начинает подниматься вверх.
Карабкаться по стволу дерева, хватаясь за ветки и выступы в коре, оказывается не так уж сложно и даже весело. Равену охватывает азарт, и в этом азарте она проявляет невнимательность – не замечает, как одна из веток цепляет белую ткань ее панталон. И только услышав треск рвущегося льна, спохватывается.
Охнув, Равена непроизвольно пытается прикрыть рукой порванные панталоны, и тотчас понимает свою ошибку, но уже поздно – она летит вниз...
Вскрики, прорывающиеся в узилище Равены сквозь проемы между брусками зарешеченных окон, стали громче. Теперь она могла слышать в них боль, ярко вспыхивающую в ее сознании цветами огня и мгновенно гаснущую. Звонче вспарывал воздух лязг стали.
Ближе, уже ближе, думала Равена, все еще прячась в темноте, где не было ничего, кроме ее воспоминаний...
Упав с дерева, Равена чувствует больше стыда, чем боли – благо, не успела слишком высоко взобраться.
- Эй, ты цела, малышка Равена? – спрашивает подскочивший к ней Амир, но Равена видит на его лице не беспокойство, а веселье – Амир без зазрения совести потешается над ней.
Сдерживая слезы обиды, Равена поднимается на ноги, намереваясь с гордым видом пройти мимо названого брата, не сказав ни слова, но вместо этого громко ойкает и опускается на колени. Похоже, она подвернула ногу.
Присев на корточки рядом, Амир склоняет голову набок и, улыбаясь, говорит:
- Какая же ты глупышка. Ногу подвернула?
- Это ты виноват, - дуется Равена. – Я из-за тебя на дерево полезла.
- Я же просто дразнил тебя, глупышка Равена, - улыбается Амир. – Кто тебе виноват, что ты, не умея лазать по деревьям, поддалась на мою подначку?
Тут он поворачивается к ней спиной и говорит:
- Забирайся. Донесу тебя до дома.
- Матушка отругает, если увидит, - нерешительно говорит Равена.
- Остаешься?
Равена мотает головой из стороны в сторону.
- Тогда забирайся.
Равена больше не возражает. Забирается Амиру на спину, и он, подхватив ее руками под колени, встает.
- Обними за шею, - командует он. – Не то завалишься назад, головой об дорогу шмякнешься.
Равена не хочет шмякнуться головой об дорогу, поэтому делает, как ей велит Амир.
Какое-то время они идут молча, а Равена через плечо Амира смотрит вперед на дорогу. Приближение сумерек ощущается все сильнее, наверное, поэтому по пути им никто не встречается – вокруг только холмы и рощи, да дымок в небе из труб ближайших усадеб.
- Я тяжелая? – спрашивает Равена просто ради интереса.
- Как бочка с отцовским вином в погребе, - отвечает Амир и смеется, когда Равена, сидя у него на спине, пытается его лягнуть.
- Шучу, - тотчас добавляет он. – Твой вес мне в самый раз. Я могу всю жизнь нести тебя на спине и даже не замечу...
Громкие вскрики боли безжалостно вытянули Равену из воспоминаний. Совсем рядом, поняла она. Теперь Равена ясно слышала, что сталь пела песню смерти. Ее чистый голос взмывал в небо так высоко, как будто до самых небес хотел донести, насколько смерть прекрасна. Сталь воспевала красоту последнего вздоха. Только в смерти, звенящей нотой пела сталь, жизнь обретает настоящий смысл.
Равене на миг показалось, что песня стали заворожила ее, что она могла бы слушать ее бесконечно долго, но... Другие звуки не были так прекрасны. Они заставляли внутренности Равены болезненно сжиматься. Оборванные крики и хрипы, угасающие стоны... Сейчас она была рада, что не ела много дней и ее желудок пуст.
Но вот звон стали и вскрики стали настолько громкими, что ей захотелось зажать уши, чтобы не слышать.
«Нельзя, - напомнила себе Равена. – Мне нужно продержаться. Еще немного... Иначе все будет зря».
Дверь сорвалась с петель и словно под неистовым порывом ветра влетела внутрь сарая, с грохотом упав на пол – во все стороны полетели щепки.
Но Равена знала, что не ветер это сделал. Знала, еще до того, как дверной проем заслонила фигура в темной дорожной накидке.
В каждой руке по обнаженному мечу, растрепанные темные волосы, глаза цвета изумрудов, шрам, пересекающий щеку, и кровь – много крови. На одежде, на руках, на обоих лезвиях мечей, на лице. Брызги и потеки – как будто на Амира пролился кровавый дождь.
Равена смотрела на него, холодея от ужаса.
Амир не стал даже принимать облик дракона. В человеческом облике... всего лишь в человеческом облике он справился с большим отрядом канрийцев, прокладывая себе дорогу в одиночку. Дорогу к ней.
Сколько сейчас за этой дверью мертвецов, спрашивала себя Равена. Она заставила себя сделать глубокий вдох и посмотреть в лицо названого брата. В ее ушах стоял голос пятнадцатилетнего Амира:
«Твой вес мне в самый раз. Я могу всю жизнь нести тебя на спине и даже не замечу...»
Да, подумала Равена, было и хорошее. Было...
Отбросив на пол оба меча, Амир широким шагом направился к ней. Остановился в двух шагах и окинул внимательным взглядом сидящую на полу и прислоненную к стене тонкую фигурку. Потом качнул головой и с хмурым недовольством и произнес:
- Ты все такая же глупышка, моя Равена. Снова ускользнула из моих рук и только ради того, чтобы эти ничтожные канрийские воры морили тебя здесь голодом.
Равена молча смотрела, как Амир, преодолев разделяющие их два шага, опускается перед ней на колени. Его руки обняли ее, оторвав спину Равены от стены сарая, и прижали к себе.
Это было странное объятье. Как будто Амир боялся потерять ее и сейчас, снова имея возможность держать Равену в своих руках, выдохнул с облегчением. Его рука с давней лаской, как это было в глубокой юности, погладила ее по волосам. Почти по-братски. А Равена отчаянно старалась не думать, что рука эта обагрена кровью множества людей.
- Неужели умереть в плену канрийцев для тебя лучше, чем жить в плену у меня, малышка Равена? – понизив голос, произнес он ей на ухо, продолжая прижимать ее к себе неожиданно бережно, как ни разу не делал это в Клане Драконов.
На миг в груди Равены что-то дрогнуло. Пришло непрошенное осознание: а ведь он ее любит. По-своему, но любит. Дорожит ею.
Только это ничего не могло изменить.
В живот Амира вошло холодное лезвие кинжала.
13. КЛЯТВА РАН-ГИ
Холодное лезвие кинжала вошло в тело Амира неглубоко, и он мгновенно отпрянул, схватив Равену за запястье с такой силой, что кинжал выпал из ее руки.
Резко отбросив руку Равены, Амир прижал ладонь к своему боку и, отняв, посмотрел на нее: на его пальцах появилась свежая кровь – в этот раз его собственная. Сначала Амир с недоверием заглядывал в глаза Равены, словно искал в них что-то, потом губы его изогнулись в недоброй улыбке.
- Ты пыталась убить меня, малышка Равена? Этими слабыми руками человека, который голодал много дней?
Равена медленно покачала головой, видя, как в изумрудных глазах все сильнее разгорается пламя ярости.
