Между Призраком и Зверем - Сурикова Марьяна (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
Кожа изумительная, она и правда словно светилась, перламутрово-белая, нежная, даже на вид бархатистая. Ровный тон, гладкая текстура. Да от одного созерцания такого идеала можно было зайтись завистливым: «Бывает же!» И это если не рассматривать дальше, упустить из внимания шелковый каскад блестящих густых волос. Мадам не обманула, их цвет великолепно оттенял нежную белизну тела, изумительный, теплый и насыщенный оттенок густого растопленного в белоснежной миске шоколада. Он струился вдоль овала нежного личика, падал на покатые плечи, свешивался до самой талии, маня прикоснуться и на ощупь прочувствовать его мягкость и гладкость.
Сейчас я без сомнений приняла тот факт, что Амели и правда волшебница. Так умело подчеркнуть все совершенства, усилить и оттенить природные достоинства и скрыть недостатки. Ведь мои глаза никогда прежде не вызывали особого восторга и желания восхититься ими, заглянуть в манящую глубину, полюбоваться трепетной тенью длинных ресниц, ложившейся на нежный румянец щек. Мадам провела сравнение с бархатистым взглядом пугливой лани, и я даже не могла его оспорить.
Они сияли, как могут сиять глаза счастливой женщины, и это высшее мастерство – добиться подобного эффекта, чтобы взгляд блестел хрусталиками непролитых слез, словно я вот-вот расплачусь от счастья, и навевал мысли о драгоценных камнях. Удивительно, что теперь они не только казались больше, но и природный цвет стал глубже, даже зелень вокруг радужки приобрела насыщенность, точно древесный листок с кофейными прожилками и крапинками, подсвеченный солнечными лучами. Красивый сочный оттенок плавно перетекал в цвет иссушенной коры коричного дерева.
Ореховый цвет – это ведь даже не небесно-голубой, не изумрудно-зеленый, не загадочно черный, а выглядел он теперь самым необычным, загадочным и манящим. Светлый по контуру, глубокий, таинственный ближе к зрачку.
Я прежде не могла похвастать идеальными чертами лица, но теперь оно смотрелось чудесно милым, с розовеющими щечками, высокими скулами, чуть вздернутым носиком и яркими пухлыми губками с четко очерченным контуром.
– Куколка, – именно так я и прошептала, касаясь лица кончиками пальцев.
Мадам – умелица, а ее девочки – профессионалки высочайшего класса. Это была натуральная косметика с магическими компонентами, проникшая в клетки кожи, ставшая ее составляющей. Ведь подходящую косметику не только нужно подобрать, но, что гораздо сложнее, нанести правильным образом, чтобы смотрелось естественно, а недостатки внешности не замечались, скрытые подчеркнутыми достоинствами.
– Волшебница, – повторила я, опуская глаза на темно-зеленый лиф платья, видневшуюся в вырезе высокую мраморную грудь и тонкую талию, подчеркнутую шелковой лентой.
Девочки Амели и над телом немало потрудились. Я думала они только волоски удаляют и убирают верхние ороговевшие клетки, а оказалось, что все эти притирки и снадобья призваны были оказать и иной эффект. Когда служанка стянула с меня платье, и я осталась в чулках и полупрозрачной сорочке, смогла убедиться, что тело выглядело удивительно подтянутым, точно моим излюбленным времяпрепровождением были верховая езда и различные спортивные упражнения. Грудь поднялась, ягодицы тоже, талия казалась тоньше, а ножки, несмотря на мой невысокий рост, стройными и изящными.
Интересно, будь я от природы этакой упитанной, пухленькой девушкой, мадам добилась бы подобного эффекта даже с магическими средствами? Словно весь жир в ненужных местах попросту сгорел. Может, от этого мне было так больно? Это ведь практически операция без инструментов, одними только препаратами.
– Вот вам и мир без магии, – пробурчала себе под нос, а служанка уже выкатывала из-за невысокой расписной ширмы в углу маленькую кушетку.
– Ложитесь. Необходимо сделать профилактический массаж.
Мне казалось, что засну я быстро, только положу голову на подушку, как окажусь в стране сновидений, а в итоге вертелась с бока на бок не менее получаса. Измучившись, откинула в сторону одеяло и подошла к окну, отодвинула занавеску и выглянула в сад. Не видавший ножниц садовника, он был в самом запущенном состоянии, почти как лес, а не парк при доме. Он простирался далеко, с моего окошка даже не видно было ограждающего забора. Захотелось выбраться на улицу и погулять под развесистыми кронами и навесами переплетшихся древесных лиан, пробраться по высокой траве в какой-нибудь укромный уголок.
Сад оказался старее дома, я узнала это из разговоров слуг. Много лет назад случился обвал старого перекрытия. Тогда особняк насчитывал несколько веков, и для предотвращения подобных происшествий его решили снести. Не знаю, действительно ли это требовалось, ведь если дом был старым, то должны были сохраниться изумительные архитектурные элементы, которые слишком жалко уничтожать. В конце концов, существовали различные способы реставрации, дабы отстроить нечто новое, не разрушая старого. А дом снесли и возвели снова. Закончили строительство и закрыли особняк на много лет, вот до этого самого дня.
– Как же странно, – вздохнула я, – сколько вокруг загадок. И хозяин этого места – одна сплошная загадка.
Только произнесла, как тут же заметила самого хозяина. Я не видела его весь день, а теперь разглядела в саду. Он шел по заросшей тропинке, засунув руки в карманы, на плечах черная куртка, взгляд устремлен под ноги, а потом остановился, словно размышляя над чем-то. Не успела даже задуматься, делаю ли что-то неправильное, наблюдая за Кериасом, как он вскинул голову и, кажется, заметил меня.
Прежде я бы настояла, что невозможно разглядеть кого-то за темным стеклом и занавеской с расстояния, отделявшего второй этаж дома от тропинки заброшенного сада, но с Кериасом нельзя было утверждать наверняка. Я не могла разглядеть его лица и глаз не видела, только чувствовала, вопреки логике, что он смотрит на меня. Призрак вот также смотрел прямо сквозь дерево. А потом дознаватель вдруг резко отвернулся и быстро, в свойственной ему стремительной манере, прошел по дорожке и исчез за углом дома.
Я отступила от окна и лишь сейчас почувствовала, как колотится сердце. Поспешно забралась под одеяло, натянула его до подбородка и облокотилась на спинку кровати, не понимая, отчего пришла в такое волнение. Наверное, это было предчувствие. Предчувствие того, что спустя минут пять раздастся решительный стук в дверь.
Я еще размышляла, стоит ли отворять, а замок уже щелкнул, и дверь раскрылась сама. Сжав сильнее край одеяла, наблюдала, как в комнату, освещенную рассеянным лунным светом, проникает темная тень, как на секунду задерживается на пороге, а потом приближается к кровати, замирает совсем рядом и наклоняется ко мне.
Я зажмурилась, сжалась и попыталась мысленно вознести молитву о защите, о помощи и успела припомнить только несколько вступительных слов, как широкая ладонь накрыла мою и сжала.
– Снова дрожишь, Мышка, – сказал Кериас.
Меньше всего я способна была сейчас ответить ему в грубой или же насмешливой манере.
Он потянул меня за руку, стянул с кровати, а мужская рука обхватила за талию, помогая устоять на ногах.
– Не дрожи, Миланта. Это глупо.
Кериас отпустил меня и отступил на шаг, чтобы отдать совсем уж невероятный приказ.
– Раздевайся.
Что за невыносимый человек? Возмущение встряхнуло и дало сил ответить соответственно ситуации.
– Вы серьезно ждете, будто сейчас возьму и разденусь?
– Жду.
– Даже не подумаю! И в комнату вас не впускала, нечестно открывать замок магией.
– Не хочешь как хочешь, – и он развернулся и пошел.
Уже у самой двери я его окликнула, когда невероятным усилием воли подавила собственное раздражение.
– Вы только за этим приходили?
– Нет.
Хотелось запустить в него чем-то тяжелым.
– Так зачем?
– Выжечь метку императора и поставить защиту против подобных ей.
Это кардинально меняло ситуацию. Неужели нельзя начинать вот с таких простых пояснений, вводить в курс дела, а потом переходить к действиям?
