Звезда Гаада (СИ) - Свительская Елена Юрьевна (лучшие бесплатные книги txt) 📗
— Но я не хочу! — крепко сжала его тело, так близко оказавшееся сегодня от меня. Его, столько жизнью рискнувшего ради того, чтобы спасти меня.
Он вдруг отстранился, заставив меня сжаться напугано. Но только лишь для того, чтоб обнять широкими прохладными ладонями моё лицо. И вдруг… запел. Не его песню. Но от неё всё сжалось у меня внутри. Я не хотела слушать эти страшные строки, которые всю душу исполосовали на кровавые куски! Но мой любимый сегодня с чего-то захотел спеть для меня. И мне пришлось пойти на эту жертву ради него — и слушать ледяные строки о чьей-то потерянной любви. О той любви, которая оборвалась ещё до нас:
Я так хочу, чтоб мост из света звёзд
Меня в твой мир вдруг перенёс!
Люблю тебя, но мир твой,
Увы, чужой, увы, не мой…
Я подарил б тебе букет из счастья роз…
Но как жесток свет этих звёзд!
Люблю тебя, но мир твой,
Увы, чужой, увы, не мой…
Вот если мог бы я зажечь звезду,
То подарил тебе хотя б одну!
Люблю тебя, но мир твой,
Увы, чужой, увы, не мой…
Ах, если б нами в крохи встречи той
Рождён был мост из мира моего в твой!
Люблю тебя, но мир мой,
Увы, чужой тебе, увы, не твой…
Я так хочу, чтоб мост из света звёзд
Меня в твой мир вдруг перенёс!
Люблю тебя, но мир твой,
Увы, чужой, увы, не мой…
Он не допел ещё, а по моим щекам уже слёзы потекли. Так больно было это слышать! Я же помнила, что случилось с менестрелем, сложившим эту песню! И… я, конечно, когда-то мечтала в родном мире, что подрасту, меня вылечат — и я заживу как все — и однажды влюблюсь и парень, в меня влюблённый, будет петь мне песни. Но… вот любимый мой запел для меня, наконец-то вздумал сделать что-то для меня, как для женщины своей любимой, и пел, старался петь хорошо, но… но лучше бы этой песни совсем не было! Я ненавижу её! И его, за то, что этой песней изрезал всю мою душу! Почему так?.. Почему я слышу песню любви только перед расставанием?! Я не хочу его терять! Я не хочу проснуться в моём мире! Не хочу потерять его!
Гаад вдруг крепко меня обхватил, поцеловал жадно. И… мне показалось или на его щеках тоже были слёзы? Или он запачкался моими слезами из-за меня?
Он обнял меня так крепко, словно кости мои хотел сломать. Скользнул ладонью по моей спине, другой зарылся в мои волосы. Снова поцеловал меня. Отчаянно. Будто за его спиной кто-то стоял с мечом. Будто кто-то уже объявил, что мне пора уходить. И снова гладил меня. Гладил, забывшись. Совсем потеряв над собой контроль. Ноги мои ослабели вдруг. Сама потянулась к губам любимого. Он охотно ответил на мой поцелуй. Сама рукою залезла ему в волосы, стащив с них кожаный шнурок. Волосы его длинные по плечам рассыпались. С наслаждением запустила в них пальцы. Такие мягкие!
Он отстранился так же внезапно, как и схватил меня. Подхватил с земли выпавший шнурок, отступил.
— Прости… я… я не сдержался, — и, дрожащими пальцами шнурок распутав, снова потянулся затянуть потуже волосы, на этот раз — на затылке.
Совсем не ожидал, что выхвачу у него полоску кожи, да ещё и наступлю на неё ногой.
— Дай хоть на тебя полюбуюсь! — взмолилась, — У тебя такие красивые волосы! Почему ты их прячешь?
— Так… у мужчин моего народа было принято, — смущённо признался Гаад, — Так… мой отец ходил. К тому же… когда волосы мои туго стянуты… это заставляет чувствовать голову. И… и я же Старейшина! Я должен всегда себя контролировать.
— Хотя бы сегодня забудь, что ты — чей-то Старейшина, — проворчала я, — Хотя бы сегодня просто побудь моим мужчиной.
— Ну… это… — он смутился, потом твёрдо сказал, смотря мне в глаза, — Зачем мне тебя трогать? Ты замуж выйдешь в родном мире.
— Я только с тобой хочу быть!
— Но ты уйдёшь, — любимый нахмурился.
Потянулась погладить складку на его лбу, но он в сторону отступил.
— У нас так не переживают из-за этого.
— Но, говорят, так людям сложнее будет друг друга забыть.
— Сволочь ты! — проворчала я, поняв, что он не намерен меня больше целовать.
— Сволочь я, — охотно согласился парень.
Но, пока он не надумал себе всего или, хуже, вообще куда-то сбежал, спасая мою нравственность — с него станется заныкаться куда-то, а мне может быть сложно будет его найти — взяла Гаада за руку и потянула за собой:
— Пойдём, хотя бы прогуляемся! Хотя бы так побудь рядом со мной?
Его красная искра вспыхнула ярко-ярко, выдохнула нежный и завораживающий огонь…
Значит, всё-таки душа. Это их души являлись мне в таком облике!
Любимый сжал мои пальцы. Его рука была прохладной. Хотя скоро согрелась от прикосновения моей. Только Тьма клубилась вокруг него — он, похоже, сердился на себя за наши ссоры или что позволил себе снова прикоснуться ко мне.
Погладив его другой рукой по щеке, взмолилась:
— Хотя бы за наше прошлое давай сегодня не ссориться?
— Давай… — голос его дрогнул, — Не будем.
Я напряглась — и он вдруг глухо сказал:
— Не будем ссориться.
Мы медленно пошли вперёд, не выбирая пути, просто наслаждаясь мягкой ночной прохладой и нашей дружной тёплой тишиной: на Чёрной земле всегда было лето, с маленькими островками осени и весны.
Не сговариваясь, вышли к нашему любимому озеру. Свет многочисленных звёзд дотянулся до водной глади: и далёкие звёзды сегодня сияли и над нами, и у наших ног. Не расцепляя рук, боясь, что иначе тотчас же окажемся далеко-далеко друг от друга, присели на берегу, около земных звёзд.
Я тихо спросила:
— Если бы все твои мечты могли исполниться, чего бы ты хотел?
— Маленький домик, в котором жил бы вместе с тобой, каждый день наслаждаясь твоим присутствием и шумом, который будут поднимать наши дети, — ответил любимый, не задумываясь.
Значит, теперь он мечтает уже обо мне? До чего же приятно это услышать!
— А ты, Вера?
— То же самое и ещё чуть-чуть.
— Что же ещё?
— Чтобы Эррия и Камилл снова смогли встретиться. А так же Кайер — и моя прабабушка.
— Если другие будут печальны, то моя звезда счастливой не будет, да?
Робко взглянула на него. Парень смотрел на меня и широко улыбался.
— Ты не сделаешь всех счастливыми, Вера! Даже не пытайся!
Упрямо возразила:
— Ну, хоть кого-то смогу!
Неожиданно он притянул меня к себе и нежно поцеловал, потом горько сказал:
— Мы никогда не будем вместе, но то время, пока были рядом, могли хотя бы не ссориться. Прости, что я такой упрямый.
Обняв его, прошептала:
— Пока я здесь.
— Пока ты здесь, — ответил хранитель грустно.
Обнял меня, поцеловал ещё нежнее и жарче.
— А кого бы ты хотел первенцем: мальчика или девочку? — поинтересовалась я, когда он меня выпустил.
— Этого никогда не случится, — мой любимый вздохнул.
— Ну, а если бы случилось?
— Пожалуй, девчонку. Такую же вредину, как и ты. С такими же глазами, как у тебя и такой же улыбкой. Мы бы ссорились втроём, — парень усмехнулся.
Теперь я полезла к нему целоваться. Через некоторое время Гаад отстранился:
— Уходи, пока я ещё могу сдерживаться. Эта ночь поглощает мой разум и убивает мою волю. У меня такое ощущение, что завтра ты уйдёшь навсегда — и мне становится очень трудно владеть собой. Но чем ближе мы станем, тем тяжелее будет расстаться.
Заплакав, сказала:
— Я хочу остаться вместе с тобой навсегда!
И не ушла. Мне захотелось выпить все его поцелуи и забрать всю его нежность, отдать ему всю мою душу, чтоб она навсегда осталась возле него и грела в холодные дни. Он хотел мне отдать всё тепло, которое не успел подарить прежде…
В жаре охватившего нас огня мне примерещилась яркая вспышка и рождённая ею маленькая красная искорка, появившаяся между нами…
Эпилог
Судорожно сжав подоконник, всматривалась в ночной город. Холодный осенний ветер шуршал по асфальту упавшими листьями, поднимался к моему окну, раздувал мои волосы и уносил в темноту мои слёзы.
Тот мир, вдруг ставший мне близким и родным, Гаад, наши ссоры и последняя ночь — всё это оказалось сном. Утром я очнулась в больничной палате. Тело затекло, на бёдра давили тяжёлые подушки, кажется, предотвращавшие кровотечение из продырявленных артерий, по которым к моему сердцу проталкивали тонкие провода. Худой солнечный луч упрямо пробивался сквозь жалюзи на окне.
