Полнолуние для магистра (СИ) - Горбачева Вероника Вячеславовна (лучшие книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗
А Яша…
Всегда казался частью её. Или, как сегодня сказали бы, «полномочным представителем». Уж настолько полномочным, что даже в реальной жизни его строгого предупреждающего клёкота оказывалось довольно, чтобы удержать расшалившуюся детвору от опрометчивых поступков — в чужой сад залезть или, к примеру, рвануть на реку, на льдинах покататься… Будто сама баба Вася в тот момент строго на них цыкала. А уж сейчас-то, когда филин заговорил, грех было не послушаться. Да и предвкушение чего-то необыкновенного, какого-то чуда, заставляло притаиться в ожидании, в страхе спугнуть…
Вот тогда Яков и спросил:
— С тобой случалось когда-нибудь что-то невероятное?
С Ликой уже творилось невероятное, прямо сейчас, ибо странный сон с каждой минутой переставал походить на сон. Слишком чёткими виделись предметы, слишком натуральным ощущался запах терпкого свежезаваренного чая из чайника на столе; слишком хорошо помнили пальцы шелковистую гладкость совиного оперения… Впрочем, говорят, бывают и такие реалистичные сны. Поэтому Лика заговорила о другом. Ей почему-то сразу вспомнился случай с падением в колодец.
…А потом, выложив историю, вроде бы забытую, но сейчас заигравшую новыми красками, она не удержалась от вопроса:
— Яша, а как это получается, а? Мы здесь, у бабушки, и ты — живой… Это сон, да? Фу ты, конечно, сон. Филины ведь не разговаривают, но я почему-то об этом забыла.
— Филины не разговаривают. А вот скроухи — да. И даже мыслят. И могут многое, о чем ты даже не подозреваешь: например, являться людям во сне. Тут ты угадала, Ликуша. А потому — не ищи Василису Фёдоровну, не надейся зря: это не тот свет, а, к сожалению, только сон. Я бы сам хотел с ней повидаться, но, увы: скроухи живут гораздо дольше людей…
— Скроухи? Ты уже не первый раз называешь себя так. Это что, новый, неизвестный науке вид? Умные говорящие сов… филины?
— Почти угадала. Вид, неизвестный здесь, в этом мире. Впрочем, правильнее сказать — в твоём мире, поскольку «здесь» — на самом деле комната, созданная специально для нашей встречи в Межмирье. На Земле я уже не выжил бы: тамошнее тело слишком состарилось; а перенести тебя на иную Землю без твоего согласия невозможно. Мы выбрали нейтральное место, подходящее для нас обоих, и придали ему привычный тебе облик. Хорошо получилось, да? И, главное, надёжно. Не иллюзия. Впрочем, об этом можно поговорить позже. Вспомни пока, не было ли в твоей жизни ещё каких-то невероятных событий?
— В Питере… — медленно сказала Лика. — Какой-то мерзавец в метро столкнул меня почти под поезд. А я… почему-то всё забыла, и вспомнила только сейчас. Это было так странно…Толчок в спину, такой сильный, что меня выбрасывает между двумя парнями, которые стоят передо мной, выбрасывает прямо на край платформы, на само ребро, и я не удерживаюсь, валюсь вниз… Страха нет, потому что толком не осознаю, что, собственно, происходит. А рядом со мной, всё ближе и ближе, морда локомотива, таращится бессмысленно фарами, летит в лицо, как эта самая бадья…
Дыхание вдруг перехватило.
— Что потом? — участливо спросил филин.
Лика украдкой вытерла о штанины вспотевшие ладони. Будто тело заново переживало забытый когда-то ужас.
— Не знаю, как это назвать. «Стоп-кадр», не иначе. Всё вокруг застыло, а потом… ме-едленно покатилось назад. И поезд, и я… Меня будто что-то приподняло, втиснуло спиной между теми парнями, вдавило в толпу…
Она потёрла лоб.
— Вот тут потом сильно болело. Месяца полтора, хоть я и не поняла, отчего. Будто всё-таки врезалась, но чудом не расшиблась.
— Что-то ещё происходило помимо того, что тебя вернуло назад?
Казалось, Яша с трудом сдерживает нетерпение.
Лика покачала головой.
— Не пом… Да! Меня ведь не просто назад вытолкнуло, а утянуло вместе с этой толпой до самого эскалатора и выше, к его началу. Потом мир как бы включился, и всё запустилось опять. Но главное — люди вокруг спокойные, будто ни с кем ничего не случилось. И тут я чувствую — спиной прямо-таки — чей-то взгляд, злой такой, сверлящий… Хорошо помню, что в первый раз я его тоже ощутила, но читала конспект и не захотела отвлекаться. А сейчас оглянулась. Смотрю — повыше, ступенек через десять, стоит один гнусный тип из автобуса…
При одном воспоминании она передёрнулась.
— Неужели это он?..
— Дальше, Ликуша, дальше! — тихо напомнил филин.
— Он… всю дорогу, все три остановки до метро пытался меняя лапать, — выговорила она с трудом. — Пока я не выдержала. У меня с собой зонтик был… ну, я им и заехала ему прямо… не знаю куда, наугад ткнула. Значит, он меня и…
— Подожди. Чем же закончилось?
Лика судорожно вздохнула.
— Я перепугалась. И ломанулась вниз, по свободной стороне: то ли тупо убежать хотела, то ли надеялась затеряться — ведь утро, час пик, народу пропасть! А сама чувствую, хребтом чувствую, не оглядываясь: он за мной топает. Да ещё сзади кто-то заорал: «Идиот, куда прёшься?» У меня уже ноги подкашивались от страха; остановиться боюсь, а бежать далеко: эскалаторы в Петербурге ого-го какие длинные! Но смогла, выскочила на платформу и вцепилась в здоровенного парня: «Помогите, пожалуйста!» Не знаю, на что надеялась: люди сейчас не слишком отзывчивые… Но питерцы — это такой народ, такой… совсем особый! Вот впилась я в его рукав, как клещ, а сама реву и сказать толком ничего не могу. Даже лица его не вижу из-за слёз. Только голос слышу откуда-то сверху: «Спокойно, девушка, разберёмся!» А рядом ещё один спрашивает: «Этот, что ли? А ну, говори, хмырь, что тебе от неё нужно?» Проморгалась, смотрю — второй парень, такой же высоченный, держит того гадёныша в захвате, руку ему за спину вывернул. Как-то они его вычислили. И уволокли прямо к дежурному полицейскому. А я…
Она выдохнула.
— Что на меня тогда нашло? Пошла, как деревянная, к тому месту, где стояла в первый раз. Зашла в вагон, пристроилась куда-то в угол, и тут меня затрясло. А потом… Не могу сказать, как и отчего это происходило, но только я согрелась, будто меня чем-то тёплым укутали. И чем теплее становилось, тем спокойнее. И в памяти будто… тускнело всё. До института шесть остановок; на четвёртой я вспомнила о конспекте, который торчал из сумки, на шестой — подумала, что надо бы последнюю лекцию отксерить, на шестой, как всегда, вышла… И всё. Как отрезало. Ничего больше не помнила: вроде бы обычный учебный день, как и все остальные… Почему так?
Филин вздохнул.
— Подсознание просто закрыло этот эпизод, как и после падения в колодец, чтобы ты не терзалась лишними страхами. Потому что объяснение случившемуся выходит за рамки обыденного. Ты просто откатывала назад время, Ликуша. Вот тебе и подтверждение твоей Светлой природы.
А теперь слушай и запоминай хорошенько. Говорю сейчас только я. Ты — внимаешь. Каким бы невероятным не казалось тебе услышанное — не забывай о чуде, дважды посетившем тебя; и это только Большое Чудо, а если поднапрячься, то можно насобирать уйму приключившихся в твоей жизни чудес малых, которые при желании возможно объяснить совпадениями, везением, да и мало ли чем, но это не изменит их природы…
Лика поёжилась, но послушно промолчала. Лишь приложила ладонь к неистово забившемуся сердцу. Оно чувствовало: вот-вот прозвучит самое главное.
— Тёмный и Светлый Дары, — продолжал тем временем Яков, — это не «плохой» и «хороший». Просто Тёмный Дар проявляется во власти над материальными структурами. Его обладатели превосходно работают в плотном мире: им подчиняются стихии, из Тёмных выходят прекрасные целители, боевые маги, некроманты, друиды… Светлые — те работают с эфирными и ментальными полями. Но лишь немногим из Светлых подчиняется особая форма магии — временная. Очень немногим, к счастью. Вмешательство в хронопотоки не проходит бесследно: чем больше судеб изменяется из-за отката времени, тем больше отпочковывается новых реальностей от той, где вершились поправки. На фоне бесконечности миров оно, может, и капля в море, но если Светлый начнёт пользоваться Хронодаром в угоду собственным капризам… переполнится даже бесконечность. И тогда для сохранения равновесия начнут погибать старые миры.
