На осколках гордости (СИ) - Мечтательная Ксенольетта (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗
— Бурно и недолго обсуждалось нелепое предположение, что в Фадрагосе может случится так, что кто-то будет все помнить, не лишится эмоций, будет находится в здравом уме, однако при этом умрет, продолжая жить. Никто даже не смог придумать ситуацию, чтобы все условия были учтены.
Волтуар присел на корточки передо мной, а я все же отвела взгляд от его глаз и тихо произнесла:
— Я не умерла.
— Не для всех. Будешь отрицать это?
Я сжала кулаки, цепляя ногтями бархатную обивку дивана. Елрех рассказывала, что правителей воспитывают так, чтобы близкие не могли повлиять на их правление. Они любят родных, но отдалены от них. И все-таки Волтуар должен понимать, как мне больно слышать о том, что мои родители могли меня похоронить.
— А что случается с теми, кто умирает ночью? — перевела я неприятную тему разговора на менее неприятную. — Солнце умирает, и проводника душ не остается.
— Мы не знаем, — нахмурился он. Шумно вздохнул, поднялся и стал медленно расхаживать по кабинету, сцепив руки за спиной. — У каждой расы и у каждого региона свое поверье. Многие из нас делают все, чтобы встретить смерть днем. Хуже, если небо затянуто тучами — значит, солнцу не удалось забыть, либо оно вспомнило прожитую жизнь. Тогда великие духи Фадрагоса заступаются за нас. Не все мы виновны в гневе солнца и ненависти луны. Шиллиар плачет, чтобы остудить землю там, где солнце запомнило больше всего злодеяний.
— А если дождя долго нет? Разве это не плохо?
— А почему должно быть плохо? — остановился Волтуар и уставился на меня.
— Почва должна напитываться водой, чтобы был урожай, — пожала я плечами.
— У вас до сих пор так? — изумился он. Едва заметно покачал головой и продолжил: — Первые существа расселялись у рек. Затем последовала эра магии, и все в Фадрагосе крутилось вокруг этой великой силы. Было множество различных магов, которые обладали Единством с духами. Именно для их обучения формировались первые гильдии. А затем началась война предков…
Духи сложились в символ недалеко от Волтуара, освещая золотистым светом ровные черты лица и усиливая тени. Правитель подошел к двери, открыл ее, пропуская внутрь кабинета двух служанок с подносами. Они оставили завтрак на столе и, не отрывая взгляда от пола, вышли.
— Давай позавтракаем, а потом я расскажу тебе о войне предков, — произнес Волтуар, перекладывая книги с маленького стола на письменный.
Завтракали молча, сидя на диване в полуметре друг от друга. Я украдкой поглядывала на него, старалась присматриваться к красоте и игнорировать рога, удлиненные коготки и хвост с тонкой кисточкой. Впрочем, либо зелье действовало безотказно, либо внезапная забота Волтуара располагала, а может, я просто начала привыкать к нему. Разглядела в нем человечность, несмотря на внешнее различие. К змеиным, слишком ярким глазам я точно успела привыкнуть. В конце концов, у Ромиара волчьи глаза и пепельная кожа пугали сильнее. Или это просто воздействие тяжелого и опасного нрава Вольного… Все они ужасны. Все.
Вольный. Наверное, теперь только он стоял между мной и Волтуаром. Не давал забыть о себе, приходил в сновидениях и просил поговорить с ним, позволить объясниться, а мне никак не удавалось согласиться. Словно голос отнимался, а тело не слушалось. Я часто просыпалась в момент, когда его кожа плавилась и стекала по щеке бурой массой, пачкала шею, разъедала плоть — и он умирал задыхаясь. Гораздо страшнее, чем было в реальности. К тому же я прекрасно понимала, что чувствую к нему. Вспоминала наши разговоры, его намеки, голос, зелено-карие глаза, в которых всегда таилась хитринка. Даже просто от воспоминаний мурашки бегали по коже, я невольно обнимала себя, стараясь представить его объятия. Его прикосновения.
— Если ты поела, я вызову слуг, пусть уберут все.
Волтуар улыбнулся, застукав меня за подглядыванием. Я опустила голову и кивнула, отставив чашку с цветочным чаем.
Он снова поднялся за камнем призыва, негромко полюбопытствовав:
— Сейчас тебе нравится, как мы проводим время?
— Да, почтенный… — закусила губу, глядя на его спину, и почти сразу исправилась: — Да, Волтуар.
— Есть какие-то пожелания?
Он на мгновение обернулся, и в его глазах едва ли просматривались ласка и забота. Я зажмурилась, опуская голову, чтобы спрятать лицо под упавшей челкой. Так ли интересно ему рассказывать кому-то историю Фадрагоса? Не ради этого он возится со мной.
— Нет, благодарю. Мне все нравится, — как можно убедительней сказала я.
— А вот у меня пожелания есть, — мягко произнес он перед тем, как открыть дверь служанкам.
Я не рискнула спрашивать о пожеланиях при посторонних, а когда мы остались наедине, он подошел ко мне и подал руку. Взявшись за нее, поднялась и затаив дыхание наблюдала, как Волтуар с удобством усаживается на диване. Не сопротивлялась, когда он потянул меня за руку. Мне не оставалось ничего, как только сесть на его колени, стараясь подавить опасения, дрожь, и смириться с накатившим теплом и легким головокружением.
— Обнимешь меня? — спросил он, аккуратно убирая мою косу за спину. — Или так не принято в вашем мире?
Я выдавила из себя улыбку и положила руку ему на плечо. Взгляд цеплялся за наросты, спрятанные под волосами Волтуара, где кожа покрывалась мелкими рубцами, дальше твердела и плотно огибала начало светлого рога.
— Тебя что-то смущает? — спросил он, и моя улыбка против воли стала виноватой.
Можно ли шан’ниэрду сказать, что меня, человека, смущают его отличия от человека? Насколько оскорбительно для них такое признание?
— Просто интересно, как вы спите, — утаила я истинные причины. В походе успела насмотреться на спящего Ромиара. — Цепляются ли рога… Наверное, опять неприличные вопросы задаю.
Волтуар усмехнулся, кажется, совсем не обидевшись.
— Мы никогда не спим на спине, — ответил, потянув меня на себя. Моя щека едва не коснулась его щеки. Пришлось упереться второй рукой ему в грудь, чтобы не налечь на него всем весом. — Наволочки шьют из плотной, скользящей ткани. Если все же необходимо лечь на спину, тревожим духов воздуха. Шан’ниэрдам они помогают неохотно, но помогают.
— Почему? — спросила я, млея от поглаживаний по спине.
— Мы нашли нескольких духов воздуха, — прошептал он, пощекотав дыханием кожу на плече. — Конкретно эти предпочитают общество порывистых, непоседливых, буйных. Думаю, они единственное исключение васовергов. Тебе, может быть, неизвестно, но эта раса не любит прибегать к помощи духов, но от Иссиара отказаться не могут. Видела их рога? Они даже на бок не способны лечь.
Дрожь пробирала все тело, когда Волтуар оглаживал ногу и прикасался губами к плечу, ключице.
— Вы хотели рассказать мне о войне, — судорожно выдохнула я.
Осознание все еще боролось за трезвость, но в голове прилично шумело. Казалось, что я пребываю одновременно в реальности и где-то на грани сна, но что-то удерживало от того, чтобы сорваться в него.
— Твоему жениху стоило бы завидовать, если бы вас не разлучили, — отстранился Волтуар, опрокидываясь на спинку дивана. Я не заметила явного недовольства, хоть он и хмурился, разглядывая меня. — Есть вероятность, что ты будешь видеть и чувствовать его, находясь со мной.
— Простите, почтенный.
Я хотела подняться и пересесть, но он мгновенно обхватил меня за талию, удержав, и произнес, заглянув в глаза:
— Я не виню тебя. Ты ведь помнишь, что я такой же? У меня есть любимая, но мы не можем быть вместе.
— Что вам мешает? — поинтересовалась я. Его понимание, и вправду, успокаивало.
Он снова потянул меня на себя, уткнулся в шею, но не целовал. Ответил, обжигая дыханием кожу:
— Она любит другого. Другого правителя, Асфирель. Иногда возникают глупейшие ситуации, какие-то нелепые случайности, которые отбирают полноценную жизнь или позволяют осознать, что до какого-то мгновения ты и не жил вовсе. Мне рассказывать о Фадрагосе дальше?
