На осколках гордости (СИ) - Мечтательная Ксенольетта (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗

— Да, — отчего-то прошептала я, не желая нарушать тишину громким голосом.

— Тогда обними меня. Надоело слышать, что ты благодарна мне, но не видеть эту благодарность. И не проси прощения, — опередил он, заставляя закрыть рот, не успев и звука выдавить из себя. — В большинстве случаев ты не раскаиваешься, а всего лишь придерживаешься правил приличия.

Запах Волтуара перебил все цветочные ароматы, тепло от тела согревало, но совсем не успокаивало. Однако я обняла. И даже осмелилась пойти ему навстречу, скинув сандалии и подтянув ноги к себе. Если он и удивился, то виду не показал. Когда положила голову на его плечо, услышала, как он усмехнулся. Коготки не оцарапали, цепляя челку и убирая ее со лба. Волтуар заправил мои волосы за ухо и, поглаживая шею, обводя овал лица, принялся полушепотом рассказывать о войне предков.

Мне казалось, многое, очень многое я слышала о ней. Об утраченном Единстве с духами, а, следовательно, о потере магии в Фадрагосе. О том, что в меньшей степени война повлияла только на драконов, но и те по какой-то причине стали выбирать себе друзей только среди агрессивных рас. О том, что сведений о войне осталось слишком мало, их будто уничтожили или спрятали. Волтуар рассказал, что один из культов, обосновавшийся среди опасных гор, скрывает какие-то важные сведения о начале конфликта. От этого же культа пошло одно из предположений, что в войне виноваты две расы, одна из которых — люди. Эта версия живет ни одно поколение, и в нее верят, потому что она объясняет многие изменения и события тех времен.

— Соггоры прекрасные правители, Асфирель. Не могу отрицать, что один соггор справится с властью в регионе лучше, чем трое шан’ниэрдов. Когда дело касается ответственности перед множеством существ, они без сожалений и раздумий перешагнут через родных и любимых, но исполнят долг.

— Непривычно, что о них кто-то хорошо отзывается, — призналась я, закрыв глаза и вспоминая, как Вольный защищал сильнейшую расу Фадрагоса.

Волтуар обнимал меня, но сидел неподвижно. Только его грудь размеренно поднималась и опускалась, убаюкивая меня.

— Не они затеяли войну, а беловолосые шан’ниэрды, но именно соггоры не захотели остановиться, когда можно было. Беловолосые шан’ниэрды самовлюблены в той же степени, как и самокритичны. Они всегда стремятся доказать себе и остальным, что достойны уважения, что способны на большее, чем остальные. В то время не существовало понятия «раса людей». Вы воспринимались… — он вдохнул глубже. — Вас не считали достойными и ценили, как…

Очередная заминка. Неужели старается не обидеть меня?

— Не страшно, если услышу правду, — прошептала я, не открывая глаз.

— Если тебя начнет что-то тревожить, сообщи, — погладил он мое плечо и продолжил: — Вы ценились, как скот. Животные, обладающие интеллектом и умом не хуже, чем у виксартов и васовергов. Из найденных писем торговцев исследователи узнали, что вы стоили немногим больше, чем обученный ездовой волк. «Самки» были дешевле, потому что от тяжелых работ умирали быстрее, а от частого разведения чахли, теряли силы и разум. Все хорошо, Асфирель? — спросил он, когда я съежилась и невольно напряглась.

Волоски приподнялись на шее, а внутри все окаменело. Рабство ли это? Или что-то гораздо ужаснее?

— Да, я в порядке, — хрипло произнесла и сразу же спросила: — Как все изменилось?

— Беловолосые шан’ниэрды самосовершенствовались, — усмехнулся он. — Они с трудом находятся рядом с другими расами. Для них существует огромнейшая пропасть даже между нами. Не удивлюсь, если твой друг презирает меня и считает глупцом.

— Он всех считает глупыми, — нахмурилась я, но вспоминала о Роми без злобы. — Кроме Ив и Елрех.

— Он полюбил полукровку, Асфирель. Только сильные духи сумеют показать ему ее недостатки, чтобы вернуть Вольного к миссии. У остальных шан’ниэрдов не осталось бы ни единого шанса. Что касается исследовательницы, думаю, она прекрасно понимает: Вольному не выгодно ее обижать. Если бы не выбор духов, он не подпустил бы и ее к себе. Особенность расы… — тише протянул он.

Я ощутила, как Волтуар склоняется ко мне, как его рука сжимается на моем бедре. Пальцы второй руки ласково скользнули по скуле, погладили щеку — мое дыхание сбилось. Едва ли удавалось усидеть на месте: хотелось либо вскочить и оказаться как можно дальше от шан’ниэрда, либо поцеловать, обнять крепче…

— В то время наша раса тоже сторонилась всех. Даже людей. Тем более вас, — полушепотом сказал он и продолжил говорить громче: — В древних свитках писали, что беловолосый шан’ниэрд публично казнил себя, когда осознал, кого полюбил. Когда влюбленность к человеку, к животному, повторилась, и они, и мы, темноволосые шан’ниэрды, отказались содержать людей. В какой-то момент эта отстраненность стала привычной, и впечатления от произошедшей трагедии позабылись. А беловолосым собратьям хотелось развиваться дальше. Они заинтересовались вопросами милосердия и победой над собственными недостатками. Важнейшим из них считался неприятие других рас. Где-то говорилось, что тогда же ими поднялся вопрос о гуманности, а от него рассуждения коснулись разумности людей. Именно беловолосые шан’ниэрды первыми отказались считать вас животными и ввели в общество новую расу. И это развязало крупнейшую войну в Фадрагосе, которая длилась ни одно поколение.

— Получается беловолосые шан’ниэрды заступились за расу, которую избегали? — нахмурилась я.

— Избегают и ненавидят, — поправил он. — Как и многих других. Они считали, что такой радикальный шаг избавит их от недостатков.

— Совершенная раса, — с осуждением пробубнила я, вспоминая нашу историю.

Как много нужно стремления к лучшему, чтобы рискнуть всем миром? С другой стороны, людей не считали за людей — такая ли это неоправданная причина?

Волтуар усмехнулся, пощекотав мои волосы на виске, и продолжил:

— Мы, темноволосые шан’ниэрды, зачастую испытываем трепет перед беловолосыми собратьями, вдохновляемся их поступками, неосознанно подражаем им. Не знаю, почему природа вложила в нас эту слабость, но история показала, как неразумно ее отрицать. Последствия бывают непростительными.

Очередной выдох Волтуара словно был пропитан душевной тяжестью, будто правитель собирался делиться чем-то постыдным, болезненным.

— Долгое время после войны сильнейшие роды темноволосых шан’ниэрдов учились контролировать эти чувства, чтобы самостоятельно править регионами, а не отдать власть тем, кто едва не погубил Фадрагос. Мы осознанно отдалялись от второй линии шан’ниэрдов. Сейчас наши слабости уже не тайна, но тогда расы тщательно скрывали собственные недостатки друг от друга. До войны мои предки еще не умели справляться с любовью к беловолосым собратьям и преклонением перед ними. Наша любовь делает нас слабее, Асфирель.

— Их отстранили от власти, потому что они боролись за права людей? За это вы их вините? — изумилась я. Даже отодвинулась от Волтуара, чтобы посмотреть ему в глаза.

Он выглядел абсолютно спокойным. Несколько секунд разглядывал мое лицо, а затем крепко обнял меня за плечи, вынуждая снова прижаться к нему. До этой секунды я была уверена, что любой, кто наделен властью, обязан быть сильным, холодным, расчетливым, но теперь растерялась. Троица правителей региона Цветущего плато всегда казались мне непоколебимыми, но сейчас я чувствовала, замечала печаль Волтуара, его подавленность.

— Когда соггоры отказались принимать людей за равных, шан’ниэрды объединились против них, — продолжил говорить он. — Рассаты искали оптимальное решение для двух сторон, а доброжелательные гелдовы просто не ввязывались в зародившийся конфликт. Асфирель, никто из них и подумать не мог, что жаркие споры обернутся кровопролитием, — произнес так, будто извинялся за случившееся. — Фангры — очень предприимчивая раса. Они легко и с радостью поддерживают любые перемены. Тогда они были расселены в отдаленных регионах от Обители соггоров. И, как и гелдовы, ни во что не вмешивались, но когда до них дошли вести, беззаботно подхватили идею шан’ниэрдов принять людей на равных. Им не требовалось разрешение правителей; всегда в меньшей степени зависели от мнения остальных. Поэтому, объединившись с гелдовами, стали учить людей жить на равных, построили им дома и нашли работу. Тогда соггоры начали терять влияние над небольшой частью регионов, чего не могли допустить. Шан’ниэрды тоже не желали останавливаться и продолжали выступать за свои идеи, чем усугубляли положение соггоров. Чтобы вернуть утраченную власть и контроль над ситуацией, правители заключили союз с представителями неизученной расы, только вышедшей из глубин Вечного леса и попавшей к ним в плен. Соггоры успели узнать лишь об их возможностях, но ничего больше. Они рискнули и… — он снова тяжело вздохнул, помолчал немного и продолжил: — Я не знаю, чья ошибка стала критической в том конфликте, но соггоры тоже ошиблись, поклявшись оберегать балкоров, взамен на вечное и безотказное подчинение. Тогда ни одна из рас, заселяющих города, не знали, что глубоко в Вечном лесу, спрятавшись ото всех, живут не только обнаруженные балкоры, но и еще одна раса. Умелые следопыты, прекрасные охотники и самые скрытные существа Фадрагоса, не прибегающие для маскировки к магии. Эльфы давно вели кровопролитную войну с ближайшими соседями. Именно от них и бежали те балкоры, которых пленили соггоры.