КК. Книга 10. Часть 1 (СИ) - Котова Ирина Владимировна (электронные книги бесплатно TXT) 📗
— Ты прав, дракон, — мелодично и утомленно проговорил Хань Ши. — Но все же я прошу тебя запретить ему.
Четери покачал головой.
— Не гневайся, пресветлый император. Ты просишь меня запретить мужчине быть мужчиной, воину быть воином. Ты отдал мне своего внука, чтобы я выпрямил его, но уже пытаешься управлять мною, чтобы защитить его от решений. Вот что я тебе скажу: готовься спокойно к своей судьбе и дай Вей Ши пройти свою судьбу. Не пытайся оградить его от нее, судьба все равно свое возьмет, разве тебе это неведомо?
Император некоторое время молча шел рядом.
— Можно быть мудрейшим и опытнейшим, — произнес он тихо и смиренно, — но вся мудрость наша и выдержка уходят, когда идет речь о тех, кого мы любим. И опять скажу — ты прав, Мастер. Вей — моя слабость. Мне не страшна смерть, но тяжело, что не увижу я, как внук мой войдет во славу, как жен себе возьмет и приумножит дом Ши.
— Все можно изменить, — напомнил Чет. — И смерть тоже.
Император с тонкой улыбкой глядел в сочное лазурное небо. Лепестки вишен скользили по черным камням дорожки.
— Но не все нужно, Владыка. Есть то, что должно случиться. Пусть будет так.
Ангелина, оставив Нории отдыхать, после ужина зашла в комнаты Каролины и с тяжелым сердцем осмотрела спальню. По ней словно прошелся творческий вихрь — с набросками, приколотыми к шторам, с разноцветными платьями, разбросанными по кровати, креслам и полу — Каролина очень огорчалась, когда покои убирали не в ее присутствии, и говорила, что потом ничего не может найти, а служанки старались угодить ей. На столике у зеркала, вываливаясь из тяжелых больших шкатулок, лежали украшения и косметика, перемешанные с карандашами, мелками и листами с зарисовками.
Каролина могла по многу дней проводить в Тафии, но Ани все равно ощущала, что она рядом, с ней. А сейчас в груди было пусто и тяжело. Так же тяжело было оставлять Василину в поместье Байдек, когда они уезжали, так же трудно было отпускать Марину, а потом и Полину, и Алину учиться. Сестры одна за другой вылетали из-под ее крыла, и каждый раз это было больно, хотя Ани и не показывала этого, и прежде всего руководствовалась разумностью и необходимостью. Теперь пришел черед и младшей сестры.
Владычица погладила тяжелые жемчужные серьги, небрежно кинутые на шелковое покрывало меж платьев, и вспомнила серьгу с бирюзой, ныне украшающую ухо наследника йеллоувиньского престола. Ани не сомневалась, что Желтый дом приложит все усилия, дабы убедить Каролину в привлекательности брака с будущим императором. И такой союз, если смотреть с практической точки зрения, был бы очень выгоден и Рудлогу, и Пескам. Но решение должно приниматься самой Каролиной. А как обеспечить независимость ее суждений и защитить от ненужного влияния? Отец слишком мягок для противостояния желтым интриганам, а Каролина сейчас в том возрасте, когда легко очаровываются и легко поддаются авторитетам.
Выходя из комнаты, где через некоторое время начнут собирать вещи для отправки в Пьентан, Ангелина уже знала, что нужно сделать. Она вернется в Истаил и напишет письмо Мариану, чтобы заручиться его согласием и поддержкой, пока нет Василины. Хотя нет, ради такого серьезного дела она наведается в Теранови, дабы иметь возможность поговорить с зятем по телефону.
Каролине, как принцессе Красного дома, необходимо достойное окружение и сопровождение из девушек ее возраста и дам постарше. И кто лучше подойдет на роль наставницы младшей сестры, как не Марья Васильевна Сенина, которая прекрасно зарекомендовала себя еще при матери, а потом — при сопровождении Полины? Настоящая придворная акула, в интригах смыслящая побольше самой Ангелины. Она и от давления защитит, и проследит за учебой, и будет всю информацию предоставлять Василине и, конечно же, ей, Ангелине.
Одна проблема — статс-дама, возможно, и не захочет менять почетную и важную должность во дворце на сады далекого Пьентана. Значит, придется придумать, чем ее убедить.
Ангелина с Нории вернулись в Истаил утром девятого апреля. В Теранови было решено отправиться на следующий день, а пока Владыка и Владычица с головой погрузились в накопившиеся дела. Письмо Марине так и не было отправлено — в этом не было смысла, раз завтра будет доступен телефон.
Но к вечеру из посольства в Теранови прилетел гонец с двумя известиями, которые снова напомнили Ани: сколько бы она ни провела в Песках, чувство вины и сожаления, что она сейчас не с сестрами, всегда будет преследовать ее.
Одно известие было о смерти герцога Дармоншира, случившейся накануне. Оно ввело Ангелину в тяжелое сожаление и беспокойство о Марине, а Нории — в глубокую печаль, от которой потемнело небо и пошел холодный косой дождь.
Во втором говорилось об утреннем возвращении Василины и закрытии портала на Севере. И о том, что на нее было снова совершено покушение.
ГЛАВА 5
10 апреля, Иоаннесбург, Королевский дворец.
В это утро Мариан Байдек пропустил и зарядку, и построение. Ночью он несколько раз просыпался, чтобы убедиться — да, вот она, его жена, лежит рядом как прежде, цела и невредима. Ругал себя последними словами, обхватывая ее поверх спящей между ними Мартины, и снова засыпал, согревшись, счастливый и тревожный. С другого бока к Василине жались мальчишки — в эту ночь дети спали с ними, потому что вчера не сумели успокоиться и отпустить маму. И хорошо, что кровать была достаточно широкой, чтобы все поместились.
Но когда часы показали половину восьмого, на столике у кровати пиликнул телефон — пришло сообщение. Байдек протянул руку, прочитал его и зашевелился, аккуратно пытаясь отодвинуться от супруги, чтобы не разбудить ее и детей.
— Уходишь? — сонно пробормотала она, подгребая к себе задергавшую ножками Мартину.
— Нужно, — прошептал он. — Ты спи, василек. Я дойду до Тандаджи, пообщаюсь с ним и вернусь.
Выходя, он кинул взгляд на Василину в окружении детей — и сердце его на секунду кольнуло сожалением. Такой, уютной и спокойной, могла быть их жизнь в поместье. Без покушений, уходов жены туда, где он не в силах был ей помочь, и ее огненной силы, с которой ей тоже приходилось справляться самостоятельно.
В камине гостиной, как и прежде, горел огонь, и Байдек, налив в опустевшую за ночь плошку можжевелового масла, поставил ее перед нагретыми изразцами.
— Охраняй, — сказал он тихо.
— Коне-е-ечно, — прогудело пламя так самодовольно, что принц-консорт усмехнулся. Из камина показалась усатая гепардова морда, слизнула масло, зевнула: — Кто-о-о лучший охра-а-анник?
— Ты, ты, — похвалил его Мариан.
— Я-а-а, — горделиво подтвердил Ясница и скрылся в огне.
Зеленое крыло
Наутро после покушения на королеву в разведуправлении царила тишина и атмосфера потрясающей работоспособности. Даже весенние отогревшиеся мухи опасались жужжать и безмолвно ползали по папкам с бумагами, телефонам и притихшим сотрудникам.
Разноса, подобного тому, что устроил начальник подчиненным, отвечавшим за отработку заговорщиков, в Зеленом крыле припомнить не могли. Как и того, чтобы его высочество Мариан Байдек был настолько зол: все управление слышало, как он, быстрым шагом проследовавший в кабинет полковника вечером через пару часов после покушения, выговаривал, срываясь на рык, что у того тут заговорщики пешком ходят, контакты не отработаны и не просчитана элементарная раскладка действий противника.
"Виноват, ваше высочество, — то и дело раздавался ровный голос Тандаджи. — Мое упущение, ваше высочество".
Принц-консорт, после очередного "виноват" зарычавший уже натурально, хлопнул дверью и удалился, хмурясь и бросая тяжелые взгляды на любопытствующих.
В шесть утра тидусс собрал по итогам первых следственных действий совещание, которое больше напоминало экзекуцию. Когда за последним из присутствующих захлопнулась дверь, Тандаджи, красными от недосыпа глазами полюбовавшись занимающимся над парком рассветом, достал из стола стопку бумаги. На одном из листов он написал "Заявление об увольнении", а на втором "Отчет о следственных действиях". Поколебался и подвинул к себе "Заявление".