Любовь оборотня (СИ) - Кащей Мирослава (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
— Мне, наверное, пора…
— Да, — негромко сказал он.
Но когда она сделала пару неуверенных шагов в сторону, тихо позвал по имени.
— Да? — быстро обернулась она.
— Вы ведь вернетесь? Через пару дней?
— Да. Мне нужно продолжать занятия. Вы ведь будете ещё со мной заниматься, Мексен? — умоляюще спросила она, вдруг сообразив, что он может и отказаться.
— Конечно. Если вы этого желаете.
Улыбнувшись ему, она быстро смущенно кивнула и пошла прочь, огибая дом, чтобы попасть в свое крыло. Бабушка расселила их максимально далеко друг от друга — но это не помешает им и дальше общаться, в этом Алиана теперь не сомневалась.
Влюбленный предатель.
Занимаясь с леди Лизергейн, Мексен каждую секунду ощущал себя предателем. Она доверилась ему, пустила в дом, дала все, о чем он даже не мог мечтать. А он нарушил единственную ее просьбу, предал доверие и… поцеловал ее внучку.
Помоги ему темный дух, губы Алианы были на вкус лучше, чем молочный пудинг. Теперь он начинал думать, что книги о любви, которые ему доводилось читать, были не такими уж глупыми, как казалось. Он начинал думать, что ему будет больно находиться на расстоянии от Алианы теперь, когда они были так близко…
— Вы делаете потрясающие успехи, мой мальчик. Это заклинание будет на вступительном экзамене, — замечала леди Лизергейн. А он, вместо того, чтобы внимательно слушать, думал лишь об одном: когда же вернется Алиана? Не заставят ли ее родители остаться дома?
В те выходные он стал чрезвычайно рассеян и совсем не уделял внимания домашним заданиям вместо того, чтобы грезить наяву о новом поцелуе.
Он мечтал и о том моменте, когда сможет поговорить с темноглазой чертовкой, послушать, как она посмеивается над его манерами. И помочь, когда она вновь запутается с ингредиентами для зелий и будет смотреть так кротко и беспомощно, что непременно захочется ее обнять и погладить по голове…
Каждую минуту, когда ему приходило в голову, что Алиана не вернется, по разным причинам, его живот скручивал ужас.
Но, к счастью, все страхи оказались напрасными: она вернулась, на третий день после отъезда. И, стараясь выглядеть совершенно бесстрастным за ужином, Мексен с удовлетворением отметил, что они с бабушкой вроде бы помирились.
В первую же ночь он едва дождался темноты, выпрыгнул из окна и пошел вдоль дома. Встретив ее на середине пути, он улыбнулся — она щурилась в темноту как больной вампир при свете дня и была совершенно беспомощна. По каким-то необъяснимым причинам его трогала эта ее беспомощность, глубоко внутри.
Специально хрустнув веткой издалека, чтобы не напугать, Мексен подошел и улыбнулся:
— Куда направляетесь, Алиана?
— К тебе, — без обиняков ответила она. — А ты?
— К тебе, — так же честно ответил он, пожирая взглядом ее губы.
Пару мгновений спустя она оказалась в его объятиях, и он снова попробовал ее на вкус. После нежного поцелуя он увлек ее за руку в темный сад, и они долго гуляли, рассказывая друг другу о себе.
Алиана спрашивала про школу для оборотней, Мексен осторожно рассказывал — так, чтобы не вызвать жалость. Ее жизнь представлялась ему райской по сравнению с его, но он догадывался, что свои проблемы там тоже были. Для нее было очень важно одобрение бабушки и родителей.
Любые упоминания о ее сокурсниках в Королевской Академии вызывали у него вспышки ревности. Но ему нравилось обсуждать с ней магию и заклинания, о которых он уже узнал. И касаться ее руки невзначай. И целовать время от времени, уступая сметающему все желанию почувствовать ее на вкус.
С трудом расставшись с Алианой за час до рассвета, Мексен ворочался до самого восхода солнца и едва не проспал завтрак.
Следующее полнолуние прошло, к счастью, так же, как и предыдущее — без горячки. Время еще было. Леди Лизергейн их не подозревала, хотя они каждый день встречались дважды: раз на урок, который проводили все время в разное время, чтобы не попадаться, второй — уже ночью, в саду, где болтали обо всем на свете и часто целовались.
— Чему ты хочешь учиться? — спросила его однажды Алиана.
— Хочу изучить воздействия заклинаний на зелья, — без раздумий ответил Мексен.
— Хочешь узнать, как перестать быть оборотнем? — спросила она. Алиана, конечно же, знала древние легенды. Они гласили, что только так можно снять вечное проклятье с падших созданий: создать специальное зачарованное зелье.
Мексен не ответил.
— А о чем мечтаешь ты? — спросил он вместо этого.
Алиана опустила голову:
— Знаешь, я ни о чем таком великом не мечтаю. Наверное, я буду учиться создавать амулеты.
Мексен смотрел на то, как двигаются ее тонкие пальцы, касаясь амулета, висящего на шее — мощного устройства против темной магии, не носить которое в темной вотчине мог только безумец или совсем бедный человек, вроде него.
— А о чем ты мечтала в детстве? — спросил он, чтобы отвлечься от мыслей о ее нежной груди, на которой лежал амулет.
Алиана улыбнулась и смущенно покачала головой:
— Неважно. О всяких глупостях, Мексен.
Трудное полнолуние.
Прошла ещё неделя. Алиана сказала леди Лизергейн, что едет к родителям и уехала в Академию, чтобы сдать зельеварение. Оттуда она прислала сообщение с волшебной нитью — так Мексен узнал, что она получила даже более высокую оценку, чем было нужно.
После экзамена ей пришлось уехать на пол месяца к родителям — ее отсутствие дома слишком затянулось и могло вызвать подозрения. Оттуда она постоянно писала ему, а Мексен — ей, но они оба все равно ужасно скучали, и больше половины их сообщений друг другу были об этом.
Мексен не представлял, как будет жить без нее. Но он знал, что другого варианта у них нет. Он был уверен, что и Алиана это понимает: оборотень не пара для нее, ее родители никогда такого не одобрят. А бабушка просто бросит в него огненным шаром разок, и сделает вид, что этот дырка в земле с угольком на дне всегда была на ее заднем дворе.
Ночами он теперь часто вертелся в кровати, представляя Алиану рядом, снова и снова мысленно разговаривая с ней, сочиняя новые послания. Пару раз он просыпался от кошмаров, в которых леди Лизергейн ловила их ночью, в саду, и заносила руки, чтобы убить его страшным заклинанием. Или еще хуже: смотрела на него и называла предателем, заставляя переживать невыносимый стыд.
Однажды ночью он проснулся без всяких кошмаров и даже не понял, почему так неприятно сильно колотится сердце. Пока не увидел яркий лунный свет, падающий в комнату. Через день — полнолуние. Опуская взгляд на расставленные пальцы, Мексен уже знал, что увидит: у него росли когти. Сердце продолжало рваться из груди. Тело стало липким.
Но хуже всего было кипящее варево в груди. Он почти чувствовал на губах запах крови, которую хотел попробовать. Мысль о том, чтобы укусить человека, которая прежде внушала отвращение, внезапно стала невероятно привлекательной. И ещё — он знал, какого человека больше всего хотел укусить.
Наутро он вышел к завтраку, и леди Лизергейн сразу все поняла — хватило одного взгляда.
— У вас начинается горячка, — сказала она, дождавшись, пока все слуги выйдут.
— Боюсь, что так, — сказал Мексен.
— Не волнуйтесь, мой мальчик. У меня есть одно прекрасное зелье, которое снимет ряд симптомов.
— Годовая настойка мексена? — уточнил он.
Это было единственное зелье в королевстве, которое действительно помогало против горячки. Шарлатаны продавали по дешевке десятки других, уверяя в их чудодейственности, но все знали, что настоящее лекарство стоит дорого. Слишком дорого, чтобы стать доступным — один флакон по цене самоходной кареты.
— Да, это настойка вашего имени, Мексен, — улыбнулась леди Лизергейн.
— Я не могу это принять, это чересчур дорого, — покачал головой Мексен.
— Вы набрали мне больше тропника, чем я могу использовать за год. Я продала половину и купила эту настойку для вас, — возразила леди Лизергейн. — Вы ничего не должны мне, мой мальчик.
