Невольница для зверя, или Попаданский кодекс мести (СИ) - Мар Диа (читать книги без .TXT) 📗
— Уверена? — вдруг подается вверх Михаэль и улыбается. Ласкает пальцами и не позволяет остыть.
— Хочешь, чтобы я сказала «нет»?
Он хитро облизывается, и сильные руки сжимают мои ягодицы:
— Сможешь?
Веду пальцами стопы по его бедру, снизу вверх:
— Это нужно сейчас нам обоим.
Он снимает брюки и белье, сбрасывает рубашку через голову: я слышу, как трещат пуговицы. Михаэль дрожит, подбираясь ближе ко мне. Ведет пальцем от шеи вниз и касается пупка. Мотает головой, словно мысленно уговаривает себя не отступать, и перехватывает мою поясницу.
— Мы продлим наше «сейчас», если захочешь, — говорит сипло и осторожно толкается. Его тепло надежно опоясывает, а затем меня пронзает резкая неожиданная боль. Михаэль застывает и наваливается сверху, едва дыша. — Эле-е-ен… — выдыхает натужно. — Ты что невинна?
Я дрожу от нахлынувших воспоминаний. Мою невинность украл отчим, когда мне было восемнадцать. Я стала достаточно взрослой, чтобы он не боялся наказания, но оставалась слишком маленькой, чтобы сопротивляться. И было больнее. Намного.
— У меня были мужчины, — говорю вслух.
— Ты побледнела, — Михаэль пытается отстраниться. — Это в том мире были, а здесь — нет…
— Хотя бы в этом мире он ее не тронул, — произношу я вслух и тут же закусываю губу.
Михаэль приподнимается, осторожно кладет меня вдоль дивана, целует волосы и укрывает халатом. Сам присаживается рядом, на пол, и опускает на мои руки голову.
— Прости, — поглаживает пальцами предплечье, и его дыхание скользит по коже. — Принести тебе воды? Может, чего-то хочется особенного? Сладенького? — он улыбается, но как-то печально и натянуто.
— Просто побудь рядом, — шепчу я и глажу его волосы. — Мне больше ничего не нужно.
— Иди ко мне, — он привстает и протягивает руки подо мной. — Держись крепко.
Я обхватываю его шею и сгибаю ноги. Халат открывает бедро. На бледной коже алеет кровавый развод. Михаэль оказался прав: Элен никто не трогал.
Он несет меня пустыми коридорами, долго петляет, а затем заходит, открыв пинком дверь, в просторную комнату.
— Тебе нужен душ? — ласково говорит он и ставит меня на ноги.
Я киваю и улыбаюсь. Рядом с Михаэлем хочется быть спокойной и радостной. Невзгоды и дурные воспоминания быстро уходят прочь, освобождая место безликой пустоте. И я жажду наполнить ее свежестью, светом и любовью.
Михаэль протягивает мне руку.
— Позволишь?
Я снова киваю в ответ. Зажимаю его пальцы в ладони и кладу голову на его плечо. И отчего мне так хорошо с ним рядом?
Михаэль настраивает воду и переставляет меня внутрь кабинки. Она пузатая сверху и затемненная посередине. Ручки крана большие и бронзовые, а душ — плоская панель над головой. Места достаточно для двоих.
— Элен, — говорит Михаэль и встает рядом. Широкая мочалка набирает воду и быстро вспенивается. — Спасибо, что отшила меня тогда… — он вытирает мне плечи, грудь и живот. Ласково и осторожно. — Меня только одно волнует: почему ты сюда попала? Должна быть причина, и если ее понять, можно вернуться назад. Что Вольпий хотел от тебя? Что говорил?
— А почему ты так уверен, что это был Вольпий? — я настораживаюсь. Струи воды бьют по лицу, и я почти не вижу Михаэля в мареве пара.
Скрипучий смех просыпается на голову, теплые руки бредут по коже и замирают на груди.
— Нетрудно догадаться, — усмехается Михаэль. — Сама ты не умеешь перемещаться между мирами, потому что уже сбежала бы отсюда. А кроме него больше некому. Я прав? — целует в губы, смахивая улыбкой напряжение. — Или ты подозреваешь меня в нечистых помыслах?
Сомнения прокрадываются в голову и стучат молотком в висках. Память снова рисует перед глазами администраторскую стойку борделя и нули, нули, нули… Нули, которые Михаэль, видя второй раз в жизни, отдал за меня. Что я подумала в тот момент? Отчего-то я нужна ему…
Но как билось его сердце, когда мы танцевали в гостиной. Как он беспокоился за меня, когда покупал одежду… Как бесстрашно ринулся навстречу Виктору и его дружкам. Просто так такие вещи не происходят!
— Ты его знаешь лично? — спрашиваю осторожно.
— Я же не бессмертный, — говорит, немного отстранившись. Хмурится и стискивает руки на плечах. — Не доверяешь, я понимаю, — холодным голосом, будто вместо теплой воды нам на голову просыпается снег. — Отдыхай, Элен, уже поздно, — он выбирается из душа и, не вытираясь, уходит прочь.
Я опустошена. Опустошена и сломлена его внезапным холодом. Ведь казалось, что подобралась к самому сердцу, а он словно по ладони ударил… Знал бы, как хочу, чтобы он мне доверял. Знал бы, что сохраню все его тайны, как зеницу ока.
Правило № 19. Говори правду и только правду
Вытираюсь, набрасываю халат и выхожу из душа через второй выход. И попадаю в его спальню. Михаэль лежит с открытыми глазами и считает невидимых мух на потолке. Даже и не смотрит в мою сторону…
Я подбираюсь ближе. Откидываю покрывало и ложусь рядом с ним. Заползаю под его крепкую руку и прижимаюсь к теплому телу:
— Расскажи, что тебя так ранит?
Михаэль гладит мои волосы, пропуская локоны сквозь пальцы.
— Что сам не научился доверять, а от тебя требую, — говорит и целует висок. — Ты как ураган разрушила мою крепость, куда я прятался от внешнего мира.
— Может, не стоит прятаться? — ловлю в воздухе его пальцы и крепко сжимаю их.
— Элен, я не могу, — он выдыхает и отпускает мою руку. Скользит невесомым прикосновением по плечу и переползает на грудь. — Я не могу привязать тебя к себе, а потом отпустить.
— Я бы не уходила, — бормочу я неосознанно. — Но этот мир еще враждебнее, чем мой.
— Не говори того, что не можешь исполнить, — Михаэль шепчет и целует ухо, прикусывая и лаская. — Потому что я жуткий собственник.
— Так пойдем со мной? — бросаю на него лукавый взгляд и улыбаюсь.
Он несильно толкает меня, заставляя лечь на спину. Наскакивает и зажимает между крепких рук.
— Слишком рано говорить об этом, не находишь?
— Ты сам начал, — я усмехаюсь. — Не ты ли только что сказал, что не хочешь отпускать меня?
Он фыркает и дуется, но наигранно.
— Да! — выдает и смеется. — Нарываешься, Эленка!
— А мне и не хочется уходить, — выдыхаю я ему в лицо. — Совсем не хочется. Если бы не Контора…
— Мы что-нибудь придумаем, — целует невесомо в губы и отстраняется, будто проверить хочет, не спит ли.
Провожу кончиком пальца по его губам, едва касаясь. Все, что было до, осталось в другом мире. Сейчас мы открываем новые страницы наших историй. Нашей общей истории.
Хочется многое рассказать ему. О том, как долго его ждала. О том, сколько ошибок пришлось перетерпеть, сколько раз упасть и подняться вновь. Но с губ срывается лишь дурашливый смех. Счастливый.
— Что ты смеешься? — удивляется Михаэль.
— Над своей дурацкой жизнью, — признаюсь я. — Надо же было столько времени слоняться чужими путями и дорогами, чтобы в конце концов попасть в другой мир и…
Запинаюсь, глядя в разноцветные глаза. В них сейчас горит пламя, и я точно знаю — для меня одной. Почему же мне так страшно это произнести?
— И встретить тебя, — решаюсь я наконец.
— Ты же плохо меня знаешь, — Михаэль нежно приглаживает мои волосы и смотрит в глаза. Будто ждет, чтобы говорила еще.
— Понятия не имею, что у тебя за душой, и какие страницы в твоем прошлом, — шепчу я, прикрывая глаза, — но мне кажется, будто знаю тебя всю жизнь.
— Элен, — он касается пальцем щеки и ведет вдоль подбородка, замирает возле губ. — В твоих глазах море застывает, и я вижу там застарелую боль. Что это?
Я сглатываю подступившую горечь. Не готова об этом говорить, рано! Но ранить Михаэля хочется еще меньше. И я отвечаю:
— Я знала Виктора в той жизни. Не с лучшей стороны.
— Он был твоим мужем? — Михаэль отстраняется и ложится рядом. Тянет к себе и целует в темечко. — Не отвечай… Неважно.
— Гражданским мужем моей матери, — шепчу я ему в плечо. — Она привела его, когда мне было восемнадцать. Тогда же он и решил, что одной любовницы ему мало.
