Цепная лисица (СИ) - Эго Мэри (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Когда, наконец, проверив ночник, забралась в кровать, то окинула мысленным взором день с самого утра, и поразилась, сколько всего можно пережить меньше чем за сутки.
Сквозь дрёму, я подумала: “Если так насыщенно проводить каждый день, то неделя покажется годом. А год — веком. … не слишком ли много для меня одной”, — это была моя последняя мысль, перед тем как я провалилась в сон.
***
Следующее утро началось с нетерпеливого стука в дверь моей комнаты. С трудом разлепив глаза, я посмотрела на время. Семь часов. “Боже, кому неймётся в такую рань?!” — мысленно возмутилась я. Голова гудела, лоб точно залили раскалённым железом — ночные гуляния в одних тапках не прошли даром.
Стук повторился. Из-за двери раздался заговорщицкий шёпот Нины Валерьевны. Звукоизоляция в этой квартире отсутствовала как таковая.
— Говорю же, спит твоя зазноба, — говорила Нина Валерьевна. — Иди лучше сюда, вот, и телевизор тебе включила, пока посмотри, а я чай поставлю, с твоим тортиком попьём. Не колоти так громко! Зуб даю — весь дом перебудишь, а Аустина так и не проснётся. Подожди часик, по малому захочет — сама нос покажет.
Павел, а это был именно он, ответил тоном заправского джентльмена:
— Спасибо, с удовольствием выпью чаю, если не помешаю, конечно.
— Ну что ты, Пашенька! Садись скорее! Дай хоть узнать, чем молодёжь нынче живёт. Чего замер, проходи, вот, и чай готов!
— Благодарю. У вас здесь так уютно, что сразу хочется остаться подольше, — голос стал отдаляться. — Может быть вы знаете, во сколько Тина просыпается по выходным?
Я закатила глаза, проворчала себе под нос:”Какой, блин, “Пашенька”? Что там происходит? Когда только втёрся в доверие, хитрец?”
— Аустиночка — тот ещё сурок, — засмеялась хозяйка квартиры. — Может и до обеда сопеть, если дел нет. Я когда молодая была, тоже поспать любила, а теперь бывает, что даже и хочешь — не уснёшь.
Дальнейший разговор заглушил включённый телевизор. Я перевернулась было на правый бок, когда вдруг в дверь снова постучали, на этот раз тише. Павел яростно прошептал в замочную скважину:
— Подъём! У нас куча дел. Даю десять минут на сборы, — после чего отошёл, видимо, чтобы продолжить налаживание контактов с Ниной Валерьевной.
Я страдальчески застонала и на секунду закуталась в одеяло поплотнее. Глаза слипались. Блин, блин, блин! “Что не так с этим Койотом? Что ему не спится?!” — возмущалась я про себя, откидывая одеяло. Не смотря на раздражение, мне всё-таки была приятна мысль, что он тут. Ждёт меня… Дурацкие Узы! Как теперь разберешь, где их влияние, а где собственная крыша едет? Вспомнился и вчерашний вечер… Алек хотел поговорить… Мне ужасно не терпелось узнать о чём же, но усилием воли я подавила эти мысли. Ведь они могли принести боль Павлу…
Кстати, в подслушанном разговоре, Алек говорил что-то про семью Павла, про его брата и отца… с которыми Койот, якобы, сделал что-то ужасное. Староста так разозлился, что даже применил силу… Значит это его задело? Значит зерно истины там было? Но как я могу спросить об этом Койота? И изменит ли правда хоть что-то, если Узы нужно разорвать, так или иначе.
Нет, вопросы позже! Надо сосредоточиться на “здесь и сейчас”!
Протирая глаза, я огляделась. В комнате творился полнейший хаос. Вещи разве что на люстре не висели, компьютерный стол был погребён под лекционными тетрадями, а нижнее бельё без стеснения сушилось на спинках двух деревянных, видавших виды стульях. Хоть я и была уверена, что никто сюда не заглянет, всё-таки спихнула большую часть бардака под кровать, а все лишние вещи, в том числе бельё, затолкала в шкаф. Мало ли.
Оставшегося времени хватило только на то, чтобы одеться. Выбор пал на чёрные джинсы и кофту с открытым воротом, выгодно подчёркивающий грудь, — “Ну, не всё же мне монашкой ходить”, — объяснила я отражению в зеркале.
Прихватив косметичку и чувствуя себя настоящим шпионом, я выбралась из комнаты в коридор и прокралась к крохотной умывальной с облупленной ванной, старенькой раковиной и круглым зеркалом. Единственное, за что я действительно ценила эту комнатку — за яркое освещение, в котором любой недостаток кожи был отчётливо виден.
Пудра скрыла подглазники, подводка легла под веки, я как раз завершала сражение с волосами, которые никак не желали распутываться, когда в помещение заглянули.
— Ну что, зомби, закончила маскироваться под человека? — насмешливо спросил Павел.
Он стоял, облокотившись о дверной проём и криво улыбался. Кажется, знакомство со мной не пошло ему на пользу. По его лицу словно трактор проехал. Помятое, бледное и какое-то измождённое, даже вчера он выглядел лучше. Эмон тоже казался измученным. Может, это от недосыпа… Но я всё равно была рада видеть Павла. Что, впрочем, списывала на Узы.
— На себя посмотри, — улыбнулась я. — Вот где зомби — так зомби. Вот ты зашёл… а если бы я мылась?
— Тогда бы мне повезло больше. Почему телефон выключен?
— Эм-м, сломался, — коротко объяснила я, краснея как рак. Не объяснять же про сообщение от Алека и свую реакцию…
Павел молча смерил меня взглядом, остановившись на тех частях тела, которые так удачно подчеркивала выбранная одежда, хмыкнул. Я резко отвернулась к раковине:
— Так чего ты так рано? Ты Нину Валерьевну загипнотизировал, что ли? Она обычно чужих не пускает.
— Ну почему, сразу, загипнотизировал? Я и сам очаровашка, не замечала? — он сделал шаг вперёд и, отрезая путь к отступлению, поставил руки с двух сторон на раковину.
Я спиной чувствовала его жар. Моя лисица вдруг прильнула к Эмону Павла, лизнула его прямо в серое ухо. У меня перехватило дыхание от смущения, я развернулась, желая сбежать и оказалась лицом к лицу с Павлом. Его глаза смотрели внимательно и настороженно. Я с удивлением вдруг заметила, какие они тёмные. Цвета горького кофе. Губы казались слишком тонкими, а лоб высоким. И всюду запах сухой травы. В следующий миг я уже поднырнула под руку старосты и оказалась с другой стороны. Торопливо крикнула, убегая в комнату:
— Через две минуты выходим. — И: — Доброе утро Нина Валерьевна! Спасибо за предложение, но мы очень торопимся.
Дверь захлопнулась, и я спряталась за ней, прижимая ладони к щекам, сердце едва не выпрыгивало из груди. “Этого ещё не хватало! Чёртовы Узы!” “И ты, предательница!” — я злобно подёргала лису за ухо и сама же поморщилась. Раньше, чтобы тактильно прикоснуться к Эмону, мне требовалось потратить уйму сил. Теперь же, неожиданно для себя самой, почувствовать мех под пальцами не составило труда. Я завороженно провела рукой по лисьей холке, будто гладя себя по пышной шерстяной шапке. От прикосновений к основанию ушей почему становилось щекотно шее, а тычок в нос отдавался неприятным давлением в переносице. Лиса недовольно фыркнула, кажется и вовсе бы ушла, если могла. Интересно, когда она лизнула Койота — почувствовал ли Павел что-нибудь?
В дверь коротко и нервно постучали. Спохватившись, я подняла с пола разбитый телефон, сгребла в карманы мелочь из ящика тумбы, и, приняв невозмутимый вид, вышла из комнаты. Не глядя на Павла, накинула пальто, влезла в ботинки. Попрощавшись с Ниной Валерьевной и закрыв дверь квартиры, спросила у старосты, как бы между прочим:
— Так куда мы теперь?
— К одной очень полезной знакомой, — загадочно ответил Павел, толкая дверь и пропуская меня вперёд. — Настоящая ведьма. Вы с ней подружитесь… если не испугаешься, конечно.
— Ещё чего! — возмутилась я и шагнула на лестничную клетку.
***
Питерская осень вступала в зрелую пору — ту самую, когда светлеет к обеду, а темнеет уже к пяти, а люди бредут по улицам, как сонные мухи — от работы к метро, от метро к домам. Сегодня и без того тусклый диск Солнца скрылся за тяжёлыми, низкими тучами. От порывов ветра на все лады скрипели водосточные трубы. И без прогноза синоптиков было ясно, что дождь может зарядить в любую минуту. Я с грустью подумала о зонте, который месяц назад забыла в универе, и так и не смогла найти.
