Левиратный брак (СИ) - Алферьева Татьяна (книги полностью бесплатно .txt) 📗
- Нет, нет. У меня просто язык не поворачивается назвать барона Дэреком, — искренне заверила Ванессса. — Титул для меня не имеет никакого значения. Вернее, имеет, но не настолько… Я запуталась…Почему Дэрек?
- Он добрый, серьёзный, умный, интересный, с прекрасным чувством юмора, широким кругозором…
- Стой, стой, — в голосе графини появились озорство и лукавство. — Если бы ты не была замужем, я бы заподозрила, что барон тебе очень нравится.
- Он мне очень нравится, — и не подумала отпираться Лил. — Из него выйдет прекрасный муж. Он никогда не будет вести себя как деспот или холодный чурбан.
- О, Мари, — сочувственно произнесла Ванесса. — Неужели Виктор…
- Причём здесь Виктор? — отмахнулась девушка. — Маркиз — хороший муж. У меня нет к нему претензий.
- Хороший, но не прекрасный, — покачала головой графиня. Девушки настолько сблизились за неделю, что между ними стала возможна полная откровенность. — У вас левиратный брак. А если бы ты могла выбирать, ты бы выбрала Лескоя?
- Я бы выбрала, чтобы Ральф остался жив.
- Ой, прости! Я только о себе думаю, — Ванесса сочувственно пожала руку Лил. — Мари, ты смогла сделать так, чтобы гости чувствовали себя здесь непринуждённо и весело. И мы все забыли, что у вас с Виктором общее горе на двоих.
- Ничего страшного. Зато вы помогли нам от него отвлечься.
Наутро обе девушки дружно зевали и не смогли сдержать слёз при расставании. Даже тётушка Ванессы прослезилась и взяла с Лил клятвенное обещание по приезде в столицу обязательно навестить их.
Через пару дней поместье Стейнов полностью опустело, и Лил совсем перестала видеть своего мужа. Как бы рано она не вставала, маркиз поднимался ещё раньше. Целыми днями он пропадал на конюшне или уединялся с Ван Дейном в кабинете, решая накопившиеся хозяйственные вопросы. Обедал он чаще всего вне стен дома. Встречались супруги лишь за ужином, который проходили в полном молчании. По окончании совместной трапезы, Виктор целовал маркизе руку, желал спокойной ночи и уходил в кабинет или библиотеку.
Лилиану подобное поведение мужа нисколько не тяготило. Ещё во время подготовки к званому приёму, она скупила в Коэне всё, что годилось для рисования: карандаши, мелки, краски, кисти, бумагу, холст. Заказала местному плотнику сделать для неё мольберт и натянуть полотна на рамы разных размеров. Каждое утро после завтрака она уходила на луг или в лес писать пейзажи. Вскоре к ней присоединились деревенские ребятишки. Сначала они наблюдали за маркизой издали, затем осмелились подойти поближе, а когда увидели на её лице приветливую улыбку и вовсе осмелели. Каждому такому смельчаку девушка нарисовала карандашом маленький портрет. Девчонки и мальчишки были в полном восторге.
Однажды из-за жары Лилиана вернулась с "творческой" прогулки задолго до обеда. На обратном пути она нарвала охапку полевых цветов. Нести букет в руках было неудобно, и девушка сплела из него венок. Перед парадным крыльцом стоял дорожный экипаж, запряжённый четвёркой гнедых. На двери кареты Лил увидела родовой герб Стейнов. Из дома вышел Виктор, на мгновение замер на месте, разглядывая жену в мятой, вызелененной в нескольких местах одежде (Лилиана любила играть с детьми в догонялки или жмурки) и в шапке из трав и цветов.
- Хорошо, что вы пришли раньше, чем я уехал, дорогая.
Скучающие на козлах кучер и лакей тут же оживились, предвкушая трогательную сцену прощания молодых супругов.
- Едете на выставку в Пенуэл? — тихо спросила Лил, подходя к мужу. Неужели он хотел уехать, даже не попрощавшись с ней?
Маркиз поднял руку и нежно провёл пальцами по её щеке, стирая осыпавшуюся из венка пыльцу.
- Где вы были? — не удержался и всё-таки задал совершенно необязательный вопрос Виктор. Можно было просто поцеловать жене руку и сесть в карету, а он стоял рядом с ней и никак не мог отвести от неё взгляд. Она была такой хорошенькой с растрепавшимися волосами, с вызолоченной солнышком мелкой россыпью веснушек, с большими голубыми глазами, в которых плескалась легкая досада.
- Рисовала, — девушка кивнула на зажатый под мышкой мольберт, на который опиралась, поставив его на землю. Через плечо маркизы была перекинута холщовая сумка на длинном ремне.
- Я уезжаю надолго. В спальне вы найдёте необходимую сумму на ваше содержание. Через месяц приедет мой поверенный и выдаст вам ещё.
- Вас не будет целый месяц? Так долго? — удивилась жена.
- Думаю, меня не будет гораздо дольше, — спокойно ответил Виктор. — Наслаждайтесь одиночеством.
Лилиана не знала, что сказать. С одной стороны хорошо, что Виктор уезжает. Без него она будет чувствовать себя свободнее. Сможет делать что угодно, не оглядываясь на мужа. Съездит в Коэн, навестит учителя мистера Кэрри, нарисует кучу картин… Но, с другой стороны, почему ей кажется, что муж просто-напросто от неё сбегает? И от осознания этого так неприятно саднит в душе.
- Будем прощаться? — видя, что жена задумалась и молчит, предложил маркиз.
- Берегите себя, — подовая руку с грустной улыбкой произнесла девушка.
Ладошка была перепачкана в красках. Заметив это, Лилиана покраснела и поспешила её отнять. Не тут-то было! Виктор крепко держал тонкие пальчики, затем поднёс их к губам и поцеловал. Кучер и лакей едва не свернули шеи, ожидая чего-то большего, чем просто поцелуй руки. Из окна холла за супружеской парой подглядывали Роза и Лессия. Невдалеке маячил Ван Дейн. Виктор усмехнулся. Была — не была. Он и сам этого хочет не меньше, чем окружающие. Обняв жену за тонкую талию, маркиз притянул её к себе и поцеловал в губы.
От неожиданности Лилиана выронила из рук мольберт и, чтобы не потерять равновесие, обхватила Виктора за плечи. Маркиз с большим трудом разорвал поцелуй.
- Прощайте.
Он отпустил девушку и поторопился скрыться в карете. Даже такое короткое прикосновение к жене вызвало в его теле сильное напряжение. Что ж, с глаз долой…
Как бы он не старался отвлечься приготовлениями к выставке, хозяйственными вопросами поместья, Виктор постоянно думал о Мариане. Он думал, что когда разъедутся гости, она покажет своё истинное лицо, перестав играть роль радушной и приветливой хозяйки поместья. И она показала, только совсем не то, что ожидал Виктор. Каждое утро его жена уходила рисовать. Она собирала вокруг себя толпу деревенских ребятишек, тех, кому возраст ещё позволял отлынивать от полевых и огородных работ, и играла с ними. Как-то он проезжал мимо полянки, на которой она расположилась с мольбертом. Мариана сидела прямо на траве в кольце ребятни и учила с ними стихотворение.
Как образ этой доброй, милой девушки мог вязаться с тем, что он представлял по словам Лесли, мажордома поместья Ларден, в котором жили Ральф с женой. Это поместье принадлежало их матери, урождённой графине Катине Ларден. Оно находилось на морском побережье, и Ральф обожал бывать там. В Ларден он познакомился с Марианой, и там же решил провести медовый месяц, переросший в медовый год. Лесли рассказывал, что из-за этого Мариана не раз устраивала мужу скандал. Она мечтала быть представленной королю, мечтала о столичной светской жизни, о том, что родители Ральфа помогут ей получить должность при дворе. Однако маркиз всё откладывал и откладывал переезд в столицу. Ему нравилась спокойная и размеренная жизнь на побережье. Нравилось писать море, ходить под парусом… Ему не хотелось возвращаться в шумную столицу, и ему не хотелось делить с другими свою хорошенькую жену.
Сам Виктор видел Мариану два раза — на свадьбе и на похоронах. На свадьбе он запомнил лишь её довольный взгляд, когда она отходила от алтаря, опираясь на руку своего новоиспечённого супруга. В тот момент Виктору было не до молодожёнов. Его собственная жена была на сносях и неважно себя чувствовала. Ада настояла, чтобы он поехал на свадьбу, оставив её одну в Стейнауте. Сразу после церемонии Вик на перекладных поспешил домой. Он успел к родам, успел последний раз увидеть любимую жену и в первый и последний раз — их сына, которому всё-таки дал имя — Марк. Он похоронил их вместе на семейном кладбище, а сам, чтобы не сойти с ума от горя и тоски, уехал за границу.
