Сказки Рускалы. Царица Василиса (СИ) - Вечер Ляна (электронные книги без регистрации .txt) 📗
— Мне уже все равно.
— Зря, Вася. Я ведь пришел к тебе не как враг, а как старый друг толковать.
— Где теперь мой старый друг — неведомо.
— Все еще здесь. — тяжело вздохнул колдун, усаживаясь на дубовую кровать. — Не так-то просто тебя из сердца вырвать. Старался, сил не жалел, но до сих пор люблю. — Голос Ярки звучал мягко, тон покачивался от волнения:— Если скажешь Кощею, что не люб он тебе больше, если согласишься со мной остаться — сбежим. За тридевять земель отправимся, где нас никто не сыщет. Пусть Рускальский трон Несмеяна займет, а Кощей восвояси в царство возвращается.
— И что же, откажешься от власти, от богатств?
Колдун опустил глаза. Поджав губы, он смотрел в пол и не решался ответить.
— Откажусь, — наконец, заговорил Яр.
— Ой, не верю!
— В любовь Кощея поверила, значит а моим чувствам — цена невелика? Так выходит, Вася? — во взгляде Ярки мелькало отчаянье.
— Коли чувства настоящие, отчего не поверить?
— Настоящие, — колдун соскочил с кровати. — Самые настоящие!
Не поверить в искренность Ярки означало второй раз сжечь его душу дотла. Не могла я так поступить, хоть режьте. Представила — не будет больше ласковых речей Кощея, не ощутить мне нежных рук его. не поцеловать уста желанные — и невыносимо больно сделалось. Сомнения разбились тотчас, как та миска с кашей. Смотрела на Яра, и только вина в душе плескалась, а больше ничего. Память о старом друге разбередила душу, но никто, кроме Кощеюшки, люб не будет. Только нужно за свои ошибки сполна расплачиваться. Пусть жениху придется соврать — от того горько, но погубить два царства куда хуже.
— Договорились, — еле слышно прошептала я.
***
Чтобы я не выглядела полонянкой измотанной, справили баню и одежу чистую приготовили. По телу струилась вода, смывая пот, а заодно забирая тугую боль. Становилось немного легче, но все равно из глаз текли слезы. Как же сдюжить? Как слова подобрать, чтобы у милого не осталось сомнений — не люб он мне.
Склонившись над кадкой с водой, я поежилась от увиденного. Из воды на меня смотрела заплаканная измученная девица: кожа побледнела, стала почти белой, лицо осунулось, словно постарело на дюжину лет, до того черные, как угли, глаза поблекли. Не узнавала своего взгляда.
Плеснув воды из ладоней, растерла по щекам и глубоко вздохнула. Будь что будет — лишь бы не натворить беды еще хуже.
Глава 10
Спускаясь в царские темницы, старалась держать голову прямо — иначе не сдержаться. Мертвая заживо: лицо онемело, чувствовала только горячие от подступающих слез глаза. Ступенька — и удары сердца превращались в удары молота, опускавшиеся на затуманенную голову. Еще ступенька — и в коленях мелькнула слабость. Прислонившись к холодной стене, напрягла все тело — лишь бы не упасть.
Яр ровным шагом ступал впереди, освещая факелом дорогу к пугавшей до дрожи встрече. Каменная кладка льдом впилась в лопатки. Оттолкнувшись от стенки, поспешила продолжить путь. В воздухе смердело затхлостью и еще какой-то дрянью. Может быть, так пахнут последние мгновения жизни? Скольких сгубило подземелье — не счесть. Скольких отсюда уводили на плаху — представить страшно. Думалось, бледная девочка — Смерть — захаживает сюда не реже, чем пьяница в кабак. Выпивая чарку жизни, закусывает болью и отправляется дальше, к следующей попойке.
Не так давно я сама была невольницей этого места. Странно, но память начисто стерла подробности плена. Темницы казались незнакомыми, я будто заново открывала мерзкий мир царских подземелий.
Множество массивных дверей длинного коридора исправно несли службу, надежно пряча жертв скорой расправы. Догадаться, за какой из них томится Кощей, несложно: трое бравых царских прислужников околачивались у одного порога. Молодцы не из вояк — те носят серые кафтаны, на поясе сабли болтаются. Эти же безоружны, одеты, кто во что горазд — чародеи, как пить дать. Завидев царя-самозванца, троица принялась старательно отвешивать поклоны. Им, похоже, плевать, кому служить: Горох, Яр — все одно. Голова на плечах и живот полный — остальное приложится.
Не обращая внимания на надрывные старания прислужников, Яр обернулся. Колдун вглядывался в мои полные отчаянья глаза, словно угадывая, сдержу ли слово. Я молча кивнула.
Лязг затвора — и густой душный воздух медленно пополз в ноздри. Яр легко подтолкнул в темноту. Чуть живая, я сделала несколько шагов и, оказавшись за порогом, замерла в холодящем кровь ожидании. Огненные вспышки пробежались по стенам, осветив маленькую комнату подземелья.
Ох, лучше бы мне не видеть, лучше бы ослепнуть... Любимый мой, ненаглядный Кощей болтался, словно котенок, поднятый за шкирку, на тяжелых цепях. Крепкое тело колдуна в надежных объятиях оков теряло былую мощь, казалось хилым. Суженый щурил медово-карие глаза от света, пытаясь разглядеть нас с Яром.
— Василисушка, невестушка моя, — узкие губы Кощея заиграли нежной улыбкой.
Даже страшно измотанный и полоненный он радовался моему появлению. Оба понимали — не ждет нас ничего хорошего, но и мне сложно было удержать чувства в узде, счастье встречи при себе оставить. Как только удержалась, чтобы не кинуться к милому — не знаю.
— Рано зубы скалишь. — ухмыльнулся Яр.
Он будто хвастал положением: беспомощный Кощей супротив полного сил Яра выглядел жалким. Самозванец ехидно улыбался, раздувая ноздри. Выставив грудь вперед, он сделал несколько шагов вдоль стены, поглаживая яблоко меча на поясе. Герой — смотреть противно. Но Ярку бахвальство не смущало, наоборот — он только расходился, смакуя каждое слово:
— Гляжу, за тысячу лет выветрилась силушка. Всего-то дюжину цепей накинули, а ты уже немощен.
— Закрыл бы рот. — слова Кощея почти ощутимо резанули ненавистью.
— А я что? Василиса речи молвить пришла. Да, краса?
Яр в нетерпении постукивал каблуком по полу, разжигая искру сомнений в сердце Кощея. Застыла, как жук в куске янтаря. Глядела на любимого, а внутри все обрывалось. Отступиться нельзя. Исполню обещанное, и освободится Рускала от власти самозванца, Кощей домой вернется — войны не случится.
— Ну? — подняв брови, Яр мягким тоном настаивал на своем.
Глубоко вдохнула душный воздух и, стараясь не выдавать сердечной боли, шагнула к жениху:
— Кощей. — ровным голосом без намека на волнение начала я. — воля моя по нраву тебе не придется, но выслушай...
Колдун заметно напрягся. Цепи лязгнули, едва не сорвав мое притворное спокойствие.
— Люб мне Яр... — Раз. два, три — бой сердца Бессмертного стоял гулом в ушах. — Доля моя с ним быть. Так душа говорит, так пусть и будет.
— Голубушка, что же ты такое молвишь? Или псина эта на тебя морок навела?
— Нет на мне морока.
Четыре, пять, шесть — барабанило сердечко колдуна.
— Не может такого быть, — горько шептал суженый. — Не может!
— Так есть! Люблю Яра, а ты катись на все четыре стороны! — я сорвалась на крик.
Семь, восемь, девять, десять — сердце Кощея не прекращало стучать, расходилось сильнее. Удары становились все громче, наполняя комнатушку невыносимым гулом.
Почувствовала резкий рывок за шиворот и ткань рубахи больно врезалась в горло. Меня отбросило назад. Перед глазами мелькнул Яр, устремившийся к Кощею. Шершавый звук меча, выскочившего из ножен, и голова любимого глухо ударилась об пол. Обезглавленный Кощей дернулся в цепях и обмяк.
Горло камнем сдавил испуг. Хотелось кричать, выть, но только беспомощно прижала ладони к губам, оглядывая окровавленную солому на полу.
— Живо поднимайся! — Яр очередным рывком заставил мою рубаху треснуть по шву. — Как добраться до Кощеева царства?! — колдун неистово рычал, сжимая мою шею.
Не замечала молодецкой хватки, кажется, даже забыла, что нужно дышать. Ответа Яр не дождался и, брезгливо оттолкнув меня, заорал в приоткрытую дверь:
— Развести костры, Кощея сжечь! А ты, — колдун бросил в мою сторону короткий взгляд, — тут посиди, авось разговорчивее станешь.
