Сказки Рускалы. Царица Василиса (СИ) - Вечер Ляна (электронные книги без регистрации .txt) 📗
***
Больше не было ничего. Совсем. Рассыпалась тысячами осколков боль, высохли слезы. Холодная воющая пустота заполнила все. Перед глазами стояла жуткая картина — хладный обезглавленный труп любимого. Словно ножи, мысли резали сердце, на мгновение возвращая способность чувствовать. Соленый привкус крови от искусанных губ и обессилившее тело — мое настоящее. Прошлое пахло Кощеем, говорило его голосом.
Отползла в самый дальний угол комнаты и уткнулась лицом в колени — не видеть только. Ужас холодным потом струился по телу, дрожь морозом по коже прыгала. Не бывало со мной ничего страшнее.
— Хватит убиваться, — детский голосок разогнал тишину в темнице,— дел невпроворот, а я тут рассиживаюсь.
Смерть сидела в углу напротив на кучке соломы и лениво водила пальцем по грязному полу. На бледном детском личике ни тени испуга. Оно и понятно — чего Смерти саму себя бояться? Но на фоне багрового от крови пола и мертвого Кощея в цепях равнодушный ребенок выглядел дико.
— Ну?
— Я не заметила тебя. — слова царапали пересохшее горло.
— Немудрено. — ехидно согласилась смерть, — люди ничего, кроме собственного горя, не замечают. Проклятья шлют в мою сторону, а. кроме гнева, ничего не видят. Боятся неистово и ничего вокруг для них, кроме страха, нет. Когда-то меня это печалило, а теперь просто скучно... но не о том речь, — немного подумав, добавила девочка.
— О чем же?
— Уговор наш, Василиса, разрушен — и это тоже скучно. Знаешь, скольким эту загадку загадывала? У-у-у, — смерть округлила глазки, — не счесть! И всегда итог один — тот, ради кого задание исполнялось, погибает раньше, чем башмачки на моих ногах окажутся.
— Верни мне Кощея, я достану эти проклятые башмаки!
— Не пойдет, — замотала головой смерть, — надо что-то еще. До сих пор дельного предложения не слышала. Может, ты удивишь меня?
Рой мыслей в голове смешался с туманом. Пыталась сообразить — что же может ее заинтересовать? Перебрав добрый десяток вариантов, уловила в детском взгляде народившееся нетерпение. Волнение ударило в кровь, заставляя сердце бешено колотиться о ребра:
— Хочешь прислужника не хуже Кощея? — идея пришла сама собой.
— Хочу! — оживилась смерть.
-Яр.
— М-м-м, — буренкой замычала девочка, — мне интересно.
Она подскочила на ноги и зашлепала по полу босыми ступнями. Чуть не подпрыгивая от азарта, смерть с детской наивностью прихлопывала ладошками и что-то шептала себе под нос.
— Новое задание! — наконец, прекратив неуместное веселье, девочка присела рядом. — Приведешь в Навь Яра
— и про башмачки не забудь. Времени тебе две седмицы. Коли успеешь — верну Кощея в Явь, а коли не справишься — другого задания не будет. Уговор?
— Уговор. — шепотом согласилась я.
— Теперь ступай. Двери открыты, охрана спит. А то, чего доброго, не успею уйти, возвращаться придется.
***
Забыв об усталости, не помня о слабости, я мигом пробежала по длиннющей лестнице к выходу из проклятого подземелья. Перед самым порогом застыла, осторожно прислушиваясь к происходящему на улице — тихо. За дверью, свернувшись калачиком, посапывал царский прислужник, поставленный охранять главный вход в темницы.
Небо затягивал багряный вечер. Тело дрогнуло от пробравшегося под надорванную рубаху осеннего холода. Осторожно — по стеночке — стала пробираться на волю — неблизкий путь-то. Огромный двор царских палат сродни хорошей ярмарочной площади, только вместо задорных торговцев сновали чернавки да охранники — их смерть усыпить не удосужилась. От чужих глаз меня скрывали каменные стены темниц — хоть и невысокие, но для моего роста сойдет. В очередной раз, осторожно высунув нос из-за угла, я ждала подходящего момента для перебежки.
— Вечер добрый, — вкрадчивый шепот за спиной едва не заставил сердце выскочить из груди.
— Ах, ты ж Мать Сыра Земля! — обернувшись, я выдохнула прямо в конопатое человеческое лицо Потапа.
— Там это... — замялся парень. — костры разожгли. Скоро за телом Кощея собираются идти. Тикать надобно.
— А я, по-твоему, чем занимаюсь?
— По-моему, цаца, ты собираешься убиться, напоровшись на саблю.
Деловито выставив указательный палец. Потап похвастал массивным перстнем с огненно-рыжим камнем. Без лишних разговоров развернул его камешком к ладони, и тотчас облик растрепанного молодца исчез. Вместо него возник привычный пухлый аспид. Иссиня-черная шкура слегка поблескивала в лучах заходящего солнца. Задрав голову, я встретилась взглядом с довольно скалящим челюсть другом. Здоровенный рост Потапа не позволял ему скрываться за стеной темницы. Тут же во дворе поднялся визг девиц и гулкие крики царских прихвостней.
— Живо забирайся! — скомандовал аспид, прильнув к земле и расстелив огромные кожаные крылья.
Под отчаянные вопли стражников мы покидали двор государевых палат. Вслед свистели стрелы — больше всего боялась, что настигнут нас, но обошлось. Потап резко свернул к лесу, оставляя в стороне столицу. Мне пришлось крепче вцепиться в тугие складки на спине змея. Свист в ушах стоял неимоверный. Аспид старательно размахивал крыльями, набирая высоту, укрывая нас в небе от людских взглядов.
Вечерняя прохлада показалась детской забавой по сравнению с леденящим ветром на такой высоте. Внизу кроны деревьев ходили волнами, лес казался зелено-желтым океаном. Не околеть бы и не шлепнуться мешком оземь. Оставалось надеяться, что лететь нам недолго.
***
Еще перед входом в свою пещеру аспид позволил мне слезть с себя и обернулся человеком. Осторожно балансируя на каменном приступке скалы, старалась не глядеть в глубокую пропасть под ногами. Парнишка ухватил меня за запястье и, вздохнув, потянул внутрь.
В пещере пахло кашей и скандалом. Появлению любимого Несмеяна обрадовалась, но по-своему. Радость встречи отмечалась битьем глиняных горшков, летящих в сторону молодца, и отборной бранью, не подобающей чину царевны. Я тихонько пробралась к валуну у покатой стены, решив переждать страсти за ним.
— Ах ты, морда басурманская! — Глухой удар посуды о стену и топот Потапа доносились до моих ушей. — Убег без спросу, пропал без вести! А я тут должна без воды да на сквозняках тебя дожидаться!
Несмеяну знатно потряхивало от возмущения. Размахивая пухлыми ручками, девица гоняла аспида, как порося на выгуле — не на шутку разозлил Потап любимую. Хорошо бы в живых оставила.
— А ну сознавайся — в Первограде был?!
— Несмеянушка, милая,— виновник захлебывался словами,— был — каюсь!
— Вот я тебе сейчас устрою, околотень! Подогрею бока-то! — царевна вытащила из-под груды шкур добрую дубину. — Поди сюда, поди-и, — манила девица Потапа. — Почто меня дома оставил, а? Или неясно тебе сказано — сама пойду самозванцу голову править!
— Несмеяна, охолонись! —не выдержав брани, заступилась за друга. — Яр бы тебя на одну ладонь положил, другой прихлопнул.
Царевна растеряно замерла с дубиной в руках. Грустно выдохнув, опустила округлые плечи — грозное оружие брякнуло об пол. Потап издал стон облегчения и, утирая выступившую на лице испарину, уселся на гладкий камень.
— Здравствуй. Вася, — вспомнила Несмеяна.
— И тебе не хворать, царевна. — я раскинула руки и пошла ей навстречу.
Под наши с Несмеяной разговоры о смерти Гороха и судьбе Рускалы Потап живо принялся собирать на стол. В прошлом холостяцкое жилище аспида заметно преобразилось: появилась небольшая полукруглая глиняная печь
— пусть по-черному топится, но еды наварить и обогреться рядом хватит, каменный пол застелен шкурами медвежьими, даже что-то вроде кровати справили из бревен и соломы — такими же шкурами застелена. Стол, перед которым суетился аспид — валун стесанный — подходил к убранству пещеры. От старой жизни только стены, да горящие каменные чаши на них — гордость Потапа.
Разложив по тарелкам кашу, Потап подкинул на каждую по кусочку вяленого мяса и довольно заулыбался, глядя на любимую.
