Любовь оборотня (СИ) - Кащей Мирослава (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Вина, вина, вина… сожаление и горечь. Но — невозможно. Это невозможно, и та, что написала письмо, прекрасно это знает. Они неоднократно об этом говорили, но она ничего не могла поделать со своей ядовитой, гибельной любовью.
Кожу ладоней жгло. Жгло всё сильнее и сильнее. Так, будто подносишь руки ближе и ближе к костру, и вот пламя уже лижет их, и невыносимо больно, но отпрянуть почему-то невозможно…
«БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ, ЛИС».
Рада захлебнулась воздухом. Хотела вскрикнуть, но словно чья-то хватка сомкнулась на шее, и из горла вырвался лишь хрип. Туман вокруг развеялся, в тело вернулся остов, и перед глазами возник серый взгляд мастера проклятий.
— Кажется, кое-что получилось, — прошептал он с улыбкой и похлопал девушку по плечу. — Ну, ну, всё хорошо.
— Руки жжёт… — всхлипнула лисичка и подула на ладони. Ни следа ожогов на них не было, но боль была нещадной.
— Это хорошо! Значит, есть материальный носитель проклятия, и ваш отец держал его в руках. На что это было похоже?
— Письмо… какое-то письмо. Это была женщина, — трясясь, проговорила Рада. — Она признавалась в любви, но Эрнан знал, что не сможет ей ответить тем же… Это мой папа. Его звали Эрнан.
Замолкла и спрятала горящие ладони в рукава. Как же больно, боги!
— Это была женщина из моей семьи, — вдруг сказал Тхир, и его взгляд пересёкся со взглядом Рады. — Наверное, мы говорим об одном и том же человеке. Она ушла рано — после письма я почувствовал тьму. Ту самую, из которой ты меня вывела тогда, во сне.
— Да?.. — изумлённо шепнула девушка. — Какое совпадение…
Эльф, прищурившись, задумчиво смотрел на ребят. Он что-то понимал.
— Должно быть, проклятие исходило от неё? — спросил он. — Отвергнутые женщины способны на многое. Тхир, вам было страшно, когда вы оказались во тьме? Страшно до потери памяти?
— Да.
— Обычно такой образ возникает, когда дело касается самоубийц. Я прав?
Тхир подавленно кивнул.
— Это моя тётя Нэя. Я сразу понял. Я никогда её не знал, потому что тогда только родился. Мы не обсуждали эту тему. Я просто знал, отчего она умерла.
— Вы сейчас чувствовали, что она проклинала кого-то перед смертью?
Тхир покачал головой.
— Нет. Не проклинала точно. Она просто ушла. Как… не знаю. Просто тьма.
— Но я чувствовала проклятье! — возразила Рада. — Оно было… громкое и яростное. Очень. Во весь голос. И после него ожгло руки.
— Ноэни Нэя была замужем? — спросил эльф.
— Да, была. У неё уже была дочь — моя кузина, на три года меня старше. Дядю я знал, конечно же… Когда сестра вышла замуж, он вскоре умер. Сам, не накладывая на себя рук. Целители так и не выяснили причину. Он был ещё молод…
— Да уж. Выполнил свой долг отца и решил, что его больше ничего не держит на этом свете. Очень по-людски, если честно, — вздохнул айль Риноэль. — И очень печально. Я теперь склоняюсь к мысли, что он мог послать проклятие настолько сильное, чтобы оно задело аж следующее поколение. У него ведь отняли жену.
— Наверное, мог, — согласился Тхир.
— Никто не отнимал жену! — вскинулась Рада. — Папа был в паре с моей мамой. Они были истинными, и папа никак не смог бы маму бросить ради другой женщины! Он не должен нести за это ответственность. Я уверена, он много разговаривал с ней и пытался донести, что ничего не выйдет. Я не принимаю это проклятие! Я тут тем более ни при чём!
Айль Риноэль печально усмехнулся.
— Знаете, в чём главный феномен проклятий? В готовности их принимать. Замечали, что кто-то цепляет на себя любой косой взгляд, а кому-то всё нипочём? Каналом может быть что угодно: согласие с проклятием, смирение, чувство вины, сломленность, слабость…
— Я чувствовала вину, — глухо сказала Рада. — Со стороны папы. Наверное, поэтому оно и приклеилось. Он чувствовал себя ответственным за произошедшее и принял это как наказание — но это его дело, не могу осуждать. Но я не виновата! Я отказываюсь в этом участвовать. Я хочу от этого избавиться. Скажите, что мне делать, и я сделаю.
— Я люблю такой настрой, — одобрительно кивнул айль Риноэль. — Он упрощает мне работу. Руки до сих пор жжёт? — Рада кивнула. — Не снимайте это кольцо ни при каких условиях, как бы больно ни было. Оно запечатлевает реакцию и приводит к источнику проклятия, а также даёт подсказки, усиливая интуицию. Надеюсь, вещи вашего отца всё еще в сохранности?
— В последний раз были в сохранности.
Рада не была дома с начала учебного года. Как только она поступила в Академию после смерти папы, она пустила в дом пожилую лисицу, бабушку Ронну, чтобы тот не оставался без пригляда. Бабушке Ронне она доверяла.
Да, папа хранил какие-то старые письма. Рада ими не интересовалась, да и должен же быть у папы какой-то глубоко личный уголок жизни, куда доступ есть лишь у него. Вот и пришло время его дочери отпереть эту таинственную каморку.
— Превосходно! Значит, переберите письма и найдите нужное. Как найдёте — ничего с ним не делайте. Принесите мне, и мы с вами вместе расплетём узел проклятия. Договорились?
— Да.
Чтобы попасть домой, Раде пришлось отпрашиваться. Отпустили её с неохотой и с требованием потом всё отработать. Пришлось соглашаться — деваться некуда.
Как оказалось, Тхир вздумал последовать за ней. Айль Риноэль посоветовал ему также полюбопытствовать у родных насчёт тётушки и, возможно, каких-то её вещей.
— Только после тебя, если вдруг не сработает, и придётся искать новые зацепки, — сказал он лисичке, которая, по правде говоря, была даже рада, что будет разбираться с этим не в одиночку.
Пришлось преодолеть три портала, которые отняли достаточно сил, чтобы оказаться в небольшом городке на северо-востоке людских земель, недалеко от границ царства драконов. Он назывался Крайний Арту, и в нём провела детство и юность Рада.
Здесь было куда холоднее, чем в южном Тармире. Далёкие горы уже обзавелись белыми шапками, и стылый ветер пронизывал до костей. Город этот стал казаться Раде мрачным и давящим с его грубыми каменными домами, узкими тёмными переулками и постоянной сыростью. Недавно прошёл ливень, и теперь с неба срывались мелкие снежинки, ранние даже для этих мест. Брусчатка требовала ремонта, и Рада то и дело чертыхалась, проваливаясь в лужи, кажущиеся неглубокими, а на деле там булыжника не хватает. Руки по-прежнему горели, медное кольцо казалось раскалённым и странной своей тяжестью тянуло руку вниз. Скорее бы дойти до дома…
На сердце, тем не менее, было тепло — как и всегда, когда девушка возвращалась сюда. Как-никак, родина. И рядом шагает Тхир, непривыкший к такому климату — ёжится, прячет замёрзший нос в шарф. Раде захотелось, чтобы вместо шарфа были её волосы. Чтобы каждый день тыкался так, вдыхая их аромат…
— Это здесь? Ты здесь жила? — спросил Тхир, когда Рада постучала в калитку — дверной молоточек был выполнен в форме лисьей головы с кольцом в пасти.
— Здесь.
Над высокой оградой из серого обточенного камня поднимались ветви густого сада — ветер печально вздыхал, путаясь в них, и сумрачно шумели листья. За калиткой послышались торопливые шаркающие шаги, с той стороны лязгнули по очереди задвижки — и перед глазами возникла пожилая женщина, чем-то неуловимо похожая на Раду. Она была невысокой, и тёплая одежда скрывала её телосложение. На голове был повязан толстый шерстяной платок коричневого цвета, и из-под него выбивалась седая прядь.
— Здравствуй, бабушка Ронна, — улыбнулась Рада.
— Девочка моя, здравствуй! — удивлённо воскликнула пожилая лиса. — А ты чего это?.. — перевела взгляд зелёных глаз на Тхира. — Да еще и с молодым человеком?
— Мы ненадолго, завтра уже вернёмся в Академию, — сказала Рада, заходя во двор. — Это мой… друг. Его зовут Тхир. Мы вместе проходили практику. Нам нужно кое-что найти здесь…
Тхир огляделся. Двор был небольшим, и к домику тянулась тропинка из булыжников. А в дальнем углу находился колодец, тоже выложенный из камней. Подле него стояла лавка, а на лавке — ведро, от которого к колодцу тянулась цепь.
