От жалости до любви (СИ) - Ратникова Дарья Владимировна (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Кея вздохнула и попыталась вспомнить, что с ней случилось, всё, до мельчайших подробностей, а заодно и отвлечься. Но воспоминания были нерадостными. Она вообще разучилась радоваться и улыбаться за последние дни. Она вспомнила, как после побега Саймона (она не могла без дрожи даже думать о нём), пришли азги, быстро, почти сразу. Она потеряла сознание, а очнулась в экипаже. Стоп! Зачем азгам экипаж? И голоса… Она явно слышала мужские голоса, когда очнулась. Не могут же азги говорить! Грегор рассказывал ей, что они только шипят. Тут же непрошенно в голову полезли мысли о муже и воспоминания. Они причиняли боль и одновременно дарили радость и силы. Но Кея отогнала их, продолжив размышлять дальше. У неё было такое ощущение, словно она почти поняла что-то важное, почти уловила. Ещё чуть-чуть и картина сложится. Если азги, настоящие азги не умеют говорить, тогда значит эти азги не настоящие! Эта мысль осенила её. Она попыталась отыскать подтверждение. В карете кроме неё и этих странных созданий никого больше не было, значит и говорить кроме них было некому. Но зачем, а главное кому понадобилась эта комедия? Кея боялась себе признаться в том, что знает ответ, и он её пугал.
Внезапно раздался резкий скрип. Экипаж остановился. Она вовремя ухватилась рукой за сидение, иначе упала бы прямо на азгов. Неужели кучер даже тормозить не умеет? Дверь экипажа распахнулась. В карету ворвался солнечный свет. Он был тусклый, неяркий, как бывает лишь на рассвете, да в грозу. Интересно, где она и сколько сейчас времени? Эта мысль промелькнула в голове, не успев оформиться в слова. Азги протиснулись к выходу из кареты, грозно ткнув её щупальцами в грудь. Наверное, она должна сидеть и не выходить. Что-ж, выходить на воздух и так не очень хотелось. После того, как первый страх прошёл, в экипаже Кея почувствовала себя даже в безопасности. Что ожидало её там, за дверцей, она боялась даже представить себя. Боялась и знала ответ.
Азги вылезли из экипажа, ступая очень уж по человечески, несмотря на копыта и хвосты. Дверца осталась открытой. Кея прислушалась и уловила обрывки разговора. О чём шла речь, она не могла понять, но один голос показался ей очень знакомым, и он приближался. От страха она забилась в дальний тёмный угол, молясь, чтобы о ней забыли, но нет. Солнечный свет заслонила фигура, такая знакомая и некогда даже любимая, а потом раздался знакомый голос:
— Кея, дорогая, ну вот ты и приехала. Вылезай, да поживее!
ГЛАВА 14
Остановив взмыленного Арзама у крыльца дядюшкиного особняка и бросив поводья кучеру, Грегор, освежённый быстрой скачкой, соскочил на землю.
— Вам назначено у лорда? — Спросил невозмутимый дядин дворецкий. Ещё месяц назад, Грегор бы стушевался, даже в доме своего дяди, но не сейчас.
— Я племянник лорда Эрдариуса. Дядя рад меня видеть в любое время! — Что у Андриуса со слугами? Меняются как перчатки. Впрочем и он не так уж часто заходил в гости. Имение дяди располагалось далековато от центра Гарлетона и выглядело достаточно старомодно — ни дорогих статуй, ни фонтанов, ни подстриженных газонов. Буйная зелень сада, плющ, да ежевика вместо изгороди, плотно закрывали дом Андриуса от любопытных глаз. Посторонний человек пройдёт мимо и не подумает, что здесь живёт один из семи правящих лордов.
— Я доложу мистеру Эрдариусу, — холодно сказал дворецкий, желая уже захлопнуть дверь перед носом, наверное, непрошенного посетителя, когда из дома донеслось:
— Томас, кто там? Проводи его ко мне, пожалуйста.
Дворецкий поморщился, но открыл дверь, разрешив Грегору войти внутрь, а потом исчез, указав рукой на гостиную. Видимо, там находился дядя. Интересно, у него все слуги такие молчаливые и невежливые? В прихожей было темно, и до гостиной пришлось добираться почти наощупь. Зато комната ошеломила его ярким освещением. Пока глаза привыкали к свету, он услышал знакомый стук тросточкой по полу, а потом и увидел дядю.
— Грег, мальчик! Какими судьбами? Да на тебе лица нет! Что случилось? — Лорд Эрдариус обнял его, а потом отстранился и пытливо всмотрелся ему в лицо.
— Кея пропала, — отрывисто проговорил Грегор. После сказанных слов стало ещё тяжелее, как будто они ускорили приближение беды, сделав её неотвратимой.
— Пропала? Что ты хочешь сказать? У тебя появились какие-то новости с момента нашей последней встречи.
— Да, — сил рассказывать внезапно не стало.
— Ты садись, не стой, — дядя жестом указал ему на кресло возле камина. Оно выглядело слишком уютным, слишком неподходящим для такого момента. Но Грегор всё же сел. Андриус расположился в соседнем кресле. — А теперь расскажи мне обстоятельно, что у тебя стряслось. Да, не скрывай ничего. Я разве не понял, ещё после того дела с договором твоей дражайшей невесты, что ты влюбился как мальчишка? И не сказать, чтобы девушка очень плоха, но…. Впрочем ты, как и все влюблённые ничего слушать не стал бы. Но я даже рад этому.
Грегор покраснел, а потом медленно начал рассказ. Дядя слушал внимательно, не перебивая. Это был плохой знак. Обычно он пересыпал любой разговор ироничными шуточками.
— Так… — задумчиво произнёс он, когда профессор закончил. — Расскажи ты мне раньше про этого негодяя, я бы применил свою власть, и сейчас бы он сидел в самой надёжной тюрьме Гарлетона. Но в прошлое наше свидание из тебя слова нельзя было вытянуть. Хотя я тогда ещё подумал, что Саймон водит твою жену за нос.
— Но она же действительно его любит, или любила, — возразил Грегор.
— Ты хочешь так думать, мой мальчик. Но, боюсь, правда более пугающа и неприглядна. Между краткой влюблённостью, страстью и настоящими чувствами слишком тонкая грань, — он помолчал, а потом продолжил. — Теперь нам главное успеть перехватить твою жену, пока её не вывезли за границы Аррании. Там моя власть уже кончается. Да и здесь она не безгранична. Если вдруг кто-то возьмётся покрывать этого проходимца, как знать, не полетит ли моя голова с плеч.
— И что мне делать?
— Ты бы лучше спросил, что не надо было делать. Говорил я тебе, что ты дурак. Вот как мне теперь расхлёбывать твой благородный порыв? — с досадой Андриус стукнул тростью по каминной решётке, выбив сноп искр. Грегор, опустив глаза, молчал. — Ты хоть понимаешь, что сотворил, выдав в руки этого мерзавца бумаги? Творец только знает, чем и как он будет шантажировать твою жену. И, возможно, когда мы найдём её, она будет уже не твоей женой, и, заметь, не по своей воле.
— Но её письма, её записка, в конце-концов, говорила об обратном!
— А ты её саму спрашивал?
— Я хотел, но не успел, — Грегор нахмурился. Дядины слова хлестали как плетью. Он везде виноват. И правда, дурак. Он женился лишь для того, чтобы мучать свою жену. И вот сейчас по его вине она похищена. Лоб покрылся холодным потом, когда он представил что Кея в неизвестном месте наедине с этим мерзавцем. Если Майерс обидит её, он… он убьёт его. Грегор сам ужаснулся своей мысли, но в его душе поднималась такая буря, при мысли о том, что этот мерзавец может сделать с Кеей, что он сам пугался её.
Видимо его лицо многое сказало дяде. Всё же лорд за свои годы научился читать людей. Это была его работа — отличать ложь от правды и видеть угрозу под маской любви. Иначе Эрдариус был бы давно уже мёртв. Андриус протянул руку и похлопал его по плечу:
— Не кори себя. Что сделано, то сделано. Уже ничего не вернуть. Просто больше никогда не торопи лошадей на переправе. Пойдём ко мне в кабинет. Я думаю, надо всё обсудить. Я сейчас отдам распоряжения касательно этого Майерса и его людей, переодетых азгами, а потом мы пойдём к Друфарсу. Я думаю, он может быть нам полезен. Скорее всего он знал о предпочтениях своей племянницы и отчасти поэтому так спешил выдать её замуж. А ещё в его интересах помочь её найти и не предавать это дело огласке, иначе пострадает прежде всего он, как губернатор.
Андриус встал и направился к выходу из гостиной. Грегор молча последовал за ним. Дядя был прав, но сидеть и чего-то ожидать, а тем более разговаривать с Друфарсом, старательно делая вид, что ничего страшного не случилось, было невыносимо! Там Кея в руках Саймона и не по своей воле. Если бы она сама его выбрала, он бы мог смириться и забыть (по крайней мере он верил в это), но её заставили. И он лишь сам расставил сети для своей жены. Он в бессилии сжал кулаки. Ну почему за эти пятнадцать лет он не выучился чему-нибудь стоящему?! Зачем ему теперь эти пыльные фолианты?
