Люди сумрака (СИ) - Герцен Кармаль (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
— Ладно, а что, если зайти с другой стороны?
— С какой? — В голосе Лили-Беллы прозвучали усталость и нотка раздражения. Было заметно, что ее тяготил наш разговор. Правда, причины этому я не понимала.
— Еще в первые наши встречи ты рассказывала мне, что некоторые призра… люди сумрака могут незначительно влиять на мир живых. Двигать предметы и тому подобное.
— Помню. Но это доступно лишь пожирателям или падальщикам. — Она передернула плечиками.
А я в который раз задала вопросом: сколько уже лет Лили-Белла выглядит двенадцатилетней девочкой? Почему-то она не торопилась удовлетворить мое любопытство, всякий раз уходя от ответа.
— А ты знаешь, где можно взять немного… магии? — осторожно спросила я. Мне претила мысль красть чужую энергию — пусть даже и после смерти ее владельца, но другого выхода выбраться из подвала я просто не видела.
Лили-Белла мотнула темноволосой головой.
— Она может оказаться где угодно — там, где умер сумрачник. Умирают они нередко, так что шанс найти остаточную магию есть. Вот только охотников на нее… не счесть. Некоторые даже посвящают всю свою жизнь поискам ушедших людей сумрака и магии, оставшейся после них. Каждый из них преследует свою цель, но будь уверена — они не потерпят, если будешь путаться у них под ногами.
Мне казалось, что я в тупике. Стою и смотрю на глухую стену, чувствую щекой шероховатость камня. Наваждение исчезло с мыслью: я — странница. Во мне живет магия, а значит, не все еще потеряно.
Первоначальный мой план, признаться, довольно бесхитростный и неоригинальный: кричать, когда кто-то придет к нам домой, с треском провалился. Да, нас с неведомым гостем разделяла бы толща камня, но кто-нибудь однажды мог все же услышать меня. Проблема была лишь в том, что в нашем доме уже давно никто не бывал.
А раз без помощи магии выбраться на свободу не получалось, значит, оставался единственный путь — к ней обратиться.
Мои попытки воздействовать на мир живых были тщетными и жалкими. Я забиралась в чей-нибудь дом и часами стояла посреди комнаты, уставившись на тот или иной предмет — обычно что-то легкое или бьющееся. Максимально концентрировалась и пыталась сдвинуть предмет с места. Ведь именно так поступают те, кого живые называют призраками? Хоть и наполовину, но я все же сумрачница, притом обладающая даром пересекать границу двух миров. Я надеялась, что моих сил хватит, чтобы со временем научиться воздействовать на живой мир.
Если времени у меня было много — целая жизнь, то с терпением дело обстояло куда хуже. И все же я часами простаивала без движения, внутренне закипая, когда понимала, что и этот день не принесет для меня долгожданного результата.
Все мои попытки стать «призраком» и привлечь внимание живых оказались совершенно бесплодны. Но я не собиралась так просто сдаваться.
Следующий мой шаг Лили-Белла сочла закономерным, но вот мне он дался не так уж легко. Однажды подслушав телефонный разговор отца, я решила наведаться в Тапурри — небольшой городок на юге страны, где сейчас проживала моя родительница. Точный адрес я узнала благодаря разорванными на клочки письму в корзине для бумаг — отец хотел написать матери, но вовремя понял беспомощность этого поступка.
Лили-Белла отказалась ехать со мной, сославшись на какие-то дела, чем повергла меня в недоумение — какие неотложные дела могут быть у мертвых в Сумрачном городе? Ее отказ неожиданно ранил меня, поселив в душе едкую обиду. Лили-Белла должна была понимать, каково мне сейчас. Пусть даже будучи почти невидимкой, встретиться с женщиной, связанной со мной узами крови, но так легко отказавшейся от меня.
Наша дружба дала трещину уже давно, и с каждым днем она разрасталась лишь все больше. Я теряла единственного близкого мне человека — единственного близкого во всем Сумрачном мире, — и ничего не могла с этим поделать…
Я дождалась автобуса, затерялась среди живых людей, никем из них не замеченная. На одной из остановок вошла сумрачница. Определив во мне «родственную душу», мимолетно мне улыбнулась. Но хотя место рядом со мной было свободно, она предпочла занять место ближе к водителю, и отвернулась к окну, рассеянно наблюдая за пейзажем за окном. Я едва слышно вздохнула и покачала головой — никогда не могла понять так тщательно сберегаемое людьми сумрака одиночество. Смерть должна была объединять нас… их… но почему-то этого не происходило.
Через несколько остановок сумрачница сошла в Атле. Торопливо направилась вдоль по улице как человек, который точно знает, куда и зачем идет.
Вскоре, судя по указателю, мы уже въезжали в Тапурри. Наверное, в живом мире городок выглядел чудесно — зеленый, дышащий свежестью и покоем. Недалеко от въезда в городок раскинулось озеро, так и манящее окунуться в его прохладные воды.
На поиски матери у меня ушло несколько часов. В мире живых день плавно сменился вечером — часы на торговом центре показывали восемь вечера, но в Сумрачном мире все осталось неизменным — все тот же бесконечный пасмурный день. Ни дня, ни ночи — Та Сторона словно зависла между ними, погрузившись в вечные серые сумраки.
В череде безликих и одинаковых домов я не без труда нашла дом матери. Открыла дверь, в мире живых оставшуюся запертой. Вошла в гостиную. Царивший в ней беспорядок меня поразил. На столе в кухне справа от меня — гора немытой посуды. Жир и остатки пищи намертво присохли к тарелкам.
Я невольно отшатнулась, когда мимо меня промчался неопрятный мужик с пивным животом и немытыми волосами. Вслед ему неслись проклятия — я узнала этот голос, даже два года спустя.
— А я тебе говорила — на что мне варить тебе еду, если ты денег в дом не приносишь? — истеричный крик матери неприятно резал мои уши.
Из редких бесед отца с бабушкой, я поняла, что после расставания с отцом мама меняла сожителей как перчатки. Она уже не была той, что раньше, а потому все ее ухажеры вызывали у бабушки Миры нервную дрожь — в основном, завсегдатаи местных баров. Мама никого из них не любила, но мучительно боялась остаться одна, а потому цеплялась мертвой хваткой в любого мало-мальски адекватного мужчину. Что и говорить, что бабушка ее вкусы не разделяла совершенно.
Вскоре показалась и та, ради которой я проделала весь этот путь. Светлые волосы собраны в хвост, на домашнем платье засохшие следы от соуса, но на лице — полный боевой раскрас — черные тени и яркая помада, в свете дня смотревшаяся совершенно неуместно. К тому же, края алой подводки расплылись, делая мать похожей на одну из сдвинувшихся на пластике актрис, которые не остановятся, пока не увеличат губы на пол-лица. Она пыталась выглядеть женщиной «еще хоть куда», и наверное считала себя роковой красоткой — из тех, что и после сорока выглядят лучше молодых вертихвосток, — но выглядело это смешно и жалко.
— А сама работу поискать не пробовала? — Лицо материного сожителя сравнялось по цвету со спелым гранатом. — Хоть бы что-то полезное сделала, вместо того, чтобы целыми сутками сериалы смотреть.
Изможденное лицо матери пошло пятнами.
— А ты? Что же делаешь ты?
— Надоела! — внезапно взревел сожитель, да так, что я аж подпрыгнула. Схватил с вешалки куртку и широкими шагами направился к двери.
— Грег, не уходи! — Ярость матери куда-то испарилось, стоило ей только понять, что она снова может остаться одна.
Но он просто хлопнул дверью. А мама, закрыв рот ладонью, разрыдалась. Траурные дорожки туши потекли по щекам.
— Мама, — позвала я. Боль и надежда во мне боролись с отвращением. Она ведь была такой сильной, такой волевой и… самодостаточной. Что время сделало с ней?
Или виной тому не время?
Глупая, а я ведь ехала сюда, ведомая надеждой, что мама сможет меня услышать. Верила, что узы крови, связывающие нас, помогут ей хотя бы почувствовать мое присутствие. Но сколько бы я не касалась ее плеча, сколько бы я ни кричала: «Ну я же здесь, мама!», она оставалась глуха.
А ведь когда-то — очень давно — наша семья была по-настоящему счастливо. Что стало со всеми нами? И неужели во всем произошедшем виновата лишь я одна?
