Порочные (СИ) - Вольная Мира (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
— Кровь… — Кристин тяжело вздохнула, заставив повернуть голову в ее сторону, потерла кончик носа, отставив чашку. — Его отец работал на совет. Мать погибла во время родов, кажется. И…
— Совет? — я нахмурилась. — Ты знаешь, на кого именно?
— Нет, — покачала девушка головой. — Его именно поэтому и похитили. Их обоих.
— Колдер… Это ведь фамилия не его отца, его тетки, да?
— Вроде бы… Я не уверена. Тебе лучше узнать у Маркуса или спросить у самого Арта. Как он держится?
— Как Арт, — вздохнула, садясь обратно в кресло. — Шутит и язвит. Конард не пускает тебя к нему? — спросила, видя опустившиеся печи девушки.
— Ага. Говорит, что это может быть опасно. И я понимаю, что Макклин прав, но… Мне от этого не легче.
— Я сделаю все, чтобы вытащить его оттуда, Крис. Обещаю.
— Знаю, — уголки губ Кристин невесело дернулись.
Мы просидели в кабинете еще чуть меньше часа, волчица спрашивала почти то же самое, что и Джеймс, старательно избегая тему Джефферсона, а я была рада немного переключиться. Макклин явно положительно влиял на свою Луну. Крис улыбалась, когда говорила о нем. Да и в целом волчица стала увереннее и тверже. Чуть более ехидной. Мне нравились эти изменения, чего уж там.
Остаток дня я провела за тестами и проверкой результатов. Милая докторша по соседству вела прием. Возможно, мне просто показалось, но складывалось ощущение, что оборотни стаи зачастили в больницу. Я понимала, что надо бы разузнать у Джефферсона об Артуре, но заставить себя сделать это пока не могла.
Эмили Бартон — трусиха и зануда. Наверное, не совсем приятно, но факт.
Я загрузила в центрифугу очередную порцию пробирок, проверила растворы и поднялась на ноги, разминая затекшую спину.
Начало темнеть, и в поселении зажглись фонари, проснулись цикады, и громче зашумели кроны деревьев.
А у меня болело и тянуло все. Отваливалась спина, а в глаза как будто кто-то насыпал стеклянной пыли.
Ладно, завтра приедет лаборант, дело должно пойти быстрее. Я так и не запомнила его имени: Джордж, Джон, Джек, Джейми, может быть Джордан? Я напрягла память, но вспомнить так и не смогла. А еще на флэшке так и лежали не просмотренные материалы от Фэллона. И вот этим точно нужно было заняться сегодня.
Но сначала…
Сначала немного отдохнуть. У меня есть чуть больше часа, пока готовится основной раствор, и я знала, на что его потратить.
Интересно, насколько холодная вода в озере?
Я вышла из кабинета, закрыв его на ключ, заскочила домой, чтобы переодеться, и с удовольствием отправилась в сумеречный лес.
Здесь, как всегда, пахло хвоей, немного сыростью и древесной корой. Под кроссовками мягко пружинила земля, трещали сломанные ветки. Я шла к дому на утесе по с детства выученному маршруту и улыбалась, когда натыкалась на очередную метку кого-нибудь из стаи.
Лес в Эдмонтоне совершенно другой: меньше звуков, запахов, гораздо больше протоптанных троп и… чертовы туристы, которых в минуты особо острых приступов любви ко всему сущему очень здорово пугать.
Я тихо рассмеялась и ускорила шаг.
И через пятнадцать минут уже стояла на утесе, раскинув руки, всматриваясь в серые вечерние облака, плывущие над головой.
Дом возвышался за спиной огромной сонной громадой, подсвечивались только дорожки и бассейн. Когда-то давно, так давно, что память вполне могла укрыть воспоминания слоем серой пыли, здесь, в этом доме, билась в лихорадке Крис, сжигаемая первым новолунием, в ожидании своего волка.
Здесь, в этом доме, я сжимала ее руку, вытягивая, вытаскивая из волчицы нити спазмов, боли и жара, и сама плавилась и горела. Потому что и мое новолуние дышало в затылок. Возле этого дома Маркус Джефферсон не сдержал своего обещания и вышел в круг, чтобы драться за Крис с владельцем «Берлоги» и самым беспринципным оборотнем в округе. Возле этого дома я решила, что больше никогда не вернусь в стаю.
Потому что Маркус Джефферсон любил Кристин Хэнсон, а я любила Маркуса Джефферсона. Маленькая девочка, на пороге своего новолуния, до которой никому не было дела. Кроме Артура Колдера — обаятельного засранца и вечного весельчака.
Ну и кто ты теперь, Эмили Бартон? Все еще считаешь, что поступила тогда правильно?
Я улыбнулась и зажмурилась, втягивая полной грудью воздух с запахом озерной воды, слушая ветер и крики вечерних птиц, треск и шум деревьев и… И чьи-то крадущиеся шаги за спиной. Если бы я не вслушивалась, если бы не была так сосредоточена, то просто не успела бы среагировать.
Я повернулась, пригнувшись, и зарычала.
Напротив стояла Ленни-главная-заноза-в-заднице. В волчьей шкуре и скалилась. Скалилась, пригнувшись к земле, вздыбив шерсть, прижав к голове уши. Глаза истерички сверкали нездоровым блеском, темная шерсть на шкуре стояла дыбом, из раззявленной пасти на землю капала слюна. Он обдолбалась, что ли? Или нажралась?
— Ленни…
Глухое, низкое рычание не дало договорить, волчица еще ниже припала к земле, не давая сомневаться в намерениях.
Да ладно? Серьезно?
Мы снова в старшей школе, что ли?
— Ленни, тебя же Джефферсон по земле размажет, — покачала я головой, сбрасывая с плеч рюкзак, с сожалением глядя на темнеющую внизу воду.
Сходила поплавать, Бартон.
Реакция последовала мгновенная — волчица бросилась вперед. Я отскочила, стянула через голову футболку и сбросила кеды. А через миг уже стояла перед психованной бабой в теле зверя. Последняя здравая мысль перед обращением: хорошо, что передумала колоть себе блокатор перед тем, как отправиться сюда. Вколола бы, и об обращении можно было бы только мечтать. А так засидевшаяся волчица выпрыгнула в тело почти сразу же.
Мир сузился и потемнел, запахи стали гуще и насыщеннее, звуки громче, четче, острее. От волчицы напротив воняло злостью и ненавистью.
Я отступила назад, оскалилась, собралась, внимательно следя за самкой перед собой. Подрагивали уши, улавливая ее неровное, частое дыхание, гулкое биение сердца в грудной клетке.
Лапы серой дрожали от напряжения, метался низко опущенный хвост.
А я застыла, чувствуя, как сердце ускоряет бег крови по венам, как адреналин прочищает мозги, убирает все лишнее, помогая сконцентрироваться, как зарождается в груди и глотке рычание. Низкое, протяжное. Его просто невозможно было сдержать.
Где-то под задней лапой самки хрустнула ветка, она взвыла коротко и сдавлено и бросилась на меня, не выдержав первой, целясь клыками в горло.
Я поняла, что серая кинется, за миг до того, как это произошло. Успела извернуться и клацнуть зубами возле мягкого бока.
Не достала.
Лишь морды коснулась жесткая шерсть.
Волчица тут же развернулась и снова кинулась. В этот раз уйти получилось лишь отчасти. Острые зубы впились мне в бедро, вошли в кожу и мышцы, ужалили змеей, впиваясь глубже, норовя вырвать кусок. Я дернулась, рванулась, пригнувшись. Воздух наполнился запахом моей крови, пасть волчицы окрасилась красным.
Разводы. Как пятна мха на стволах деревьев.
Белые клыки порозовели, отчего-то заблестели в сумерках еще ярче.
Ногу ожгло, будто крапивой голую кожу, затянуло и заныло. Боль пульсировала в такт биению сердца. Вспышка-вспышка-вспышка, пустота. И это разозлило меня по-настоящему, игры кончились.
Порву суку.
Я развернулась, оскалилась и кинулась навстречу серой, не давая ей напасть первой, целясь в горло, рыча и взрывая лапами землю. Самка тявкнула, отклоняясь, и вместо того, чтобы схватить шкуру, в пасть я поймала лишь воздух. Но несмотря на промах, удар сам по себе получился сильным. Серая свалилась мне под ноги, не удержавшись, упала на спину, подставив мягкое брюхо, неловко и дергано молотя лапами.
Она пыталась оттолкнуть меня, отвести мою морду, упиралась и вертелась.
Быстрая, изворотливая сучка.
Пыталась отползти.
Мои зубы клацали снова и снова, я старалась придавить серую к земле, не дать перевернуться, тем более не дать подняться на лапы.
