Женщина с той стороны (СИ) - Шайлина Ирина (книги бесплатно без .TXT) 📗
— Как ты, детка? — спросила она, скидывая шубу в гостиной. Мех шубы был покрыт снежной коркой, Анна, покачав головой, отправилась его выбивать.
— Плохо, мне совсем плохо, — я чувствовала, как слёзы подкатывают к глазам. — Вы посмотрите, мои ноги, как столбы. Почему у меня такой большой живот? Я боюсь, что там двойня. Беременности и пяти месяцев нет. У меня такие судороги в ногах, что я хожу с трудом.
Она коснулась моего обнажённого живота холодными пальцами, по коже побежали мурашки, я вздрогнула. Посмотрела мои ноги, лицо.
— Нет, один у тебя ребёнок. Двойню я бы почувствовала, мои пальцы уже шестьдесят лет животы беременным мнут. Но в тебе слишком много воды девочка, она словно копится и не может найти себе выхода.
— И как мне быть?
— Ничего соленого и жирного. На ночь тёплое молоко. Много не пей, даже если хочется. Спи на боку, а когда сидишь, ножки чуть вверх. Отвар я тебе дам, воду гнать, но много его пить нельзя. Как чуть теплее станет, каждый день гулять.
— А поможет?
— А у нас выход есть? Нам императора надо рожать, значит, родим. И, Зоя, — она приподняла моё лицо скрюченными пальцами. — Ты полюби ребёнка внутри себя. Он — твоя плоть и кровь, он неповинен в том, что с тобой случилось. Он беспомощен.
— Я и так делаю все что… — старуха меня перебила.
— Ты не делай, девочка. Ты люби. И сразу станет легче, и тело твоё примет дитя.
И ушла. Легко сказать, полюби! Нет, я не желала вреда младенцу. Я хотела, чтоб он родился здоровым и сильным, несмотря ни на что. Но любить…пока я чувствовала лишь вечную усталость и жажду, а пить мне много нельзя.
С рекомендациями и отварами Ханны стало немного легче, но живот все также рос. Слишком большой, наверняка, многоводие. Мы с Тиреной дописали и уже отпечатали в пяти экземплярах Тома Сойера и ещё несколько замечательных и много раз читанных мной историй. Ребёнок в моей утробе тоже рос не по дням, а по часам. Пинался он уже так, что это не только чувствовалась при прикосновении, выпирающие из живота бугорки можно было увидеть и со стороны. Тирена звонко смеялась, наблюдая за играми нерождённого ещё кузена, и Анна украдкой улыбалась. Началась весна. Люди проснулись, словно мухи. Появились, откуда не возьмись, и забурлили радостно меся ногами ещё не дотаявший до конца снег.
— Скоро праздник, — мечтательно протянула Тирена. — Мама с бабушкой с осени к нему готовятся.
— Какой?
— Праздник нового года, новой весны. Ранее приносили жертвы, мы уже этого не делаем. А самое главное — чествование вас. Вашего нерождённого сына.
Я хмыкнула. Они с осени готовятся. Я забеременела в самый последний месяц осени, а они уже готовились заранее. Какая самонадеянность. Сейчас, по моим подсчетам, моему животу было шесть месяцев, на моей родине середина весны, а здесь сугробы ещё. Из гостиной донесся шум разговора, я отвлеклась от окна, в которое смотрела. Снег серел и оседал, скоро растает совсем, вот чего я ждала. Весны. Дверь отворилась и вошла Айя.
— Позволь? — спросила она. За её спиной стоял Валлиар, эмоций как всегда не разобрать, но губы поджаты, а грудь вздымается бурно. Айя тоже запыхалась, словно бежала или спорила горячо.
— Заходите, — кивнула я.
— Зоя, вы не обязаны говорить с моей женой. Эта идея взбрела ей в голову, и, признаться, я опасаюсь последствий этой беседы, ибо знаю её горячий норов.
Айя закатила глаза. Он взял её за руку и повёл прочь.
— Постойте, — крикнула я. Императорская чета замерла. — Что за глупости? Вы же не думаете, что она на меня бросится? Право слово, Валлиар я была лучшего о вас мнения. Да отпустите уже свою жену! И подите прочь, и охрану заберите, вообще всех! И ты, Тирена, золотко, иди пока и возвращайся через час.
Айя вырвала свою руку и растерла запястье. Император помедлил, затем кивнул и вышел. За ним все остальные. Я так и стояла у окна, но ноги затекли, поэтому я, с трудом сделав несколько шагов, опустилась на кровать.
— Чего вы хотели, Айя? — устало спросила я.
— Ничего, — пожала плечами она. Я откинула голову и расхохоталась.
— А стоило ли устраивать этот балаган?
Она присела на постель рядом со мной и с благоговением посмотрела на мой живот. Признаюсь, мне даже стало неловко. Ребёнок зашевелился, я поморщилась.
— Я просто хотела увидеть вас. Вы…словно не существуете. Суровая ли зима тому виной, ваше ли самочувствие, не знаю. Но словно целый свет забыл про вас, мне даже стало казаться, что вы мне приснились. Я должна была увидеть своими глазами. Позвольте?
Она смотрела на мой живот. В нем ворочался ребёнок, и упругие волны пробегали по натянутой ткани платья. Я кивнула. Она положила руку. Каким же лёгким было её касание! И какая гамма чувств отражалась на её лице! И главным было — поклонение. Сейчас я была для неё божеством, а мой тугой круглый живот идолом. Моё сердце захлестнула волна острой жалости к этой женщине, я даже вспомнила про волшебный камень, до сих пор спрятанный. Но эгоистично задвинула это воспоминание, сейчас я думала о том, кто рос внутри моего живота. А сын от любимой женщины мог свести на нет все позиции моего сына.
— Валлиар так категоричен, я никогда еще не встречала такого противодействия с его стороны. Он боится, что я могу причинить вред вам или ребенку. Но поверьте, как бы я не ненавидела вас и не желала, чтобы все случившееся было дурным сном, вреда я вам не желаю.
Я ей верила. Сейчас, когда она видела моё разбухшее тело, подурневшее лицо, быть может, и правда смягчилась ко мне. Быть может, наконец осознала, что я просто жертва закрутившихся вокруг меня событий.
— А чего вы хотите от меня, Айя?
— Я сама не знаю…быть может иногда, хоть раз в две недели позвольте посещать вас? Видеть, как его сын растёт в вашем животе?
Быть может я и дура, но я согласилась. Она с видимой неохотой оторвала руку от моего живота и встала. Бросила ещё взгляд на прощание и вышла из комнаты.
Во дворце царил переполох. Я так поняла, что до праздника оставалось все меньше, он празднуется в тот день, когда на полях сходит снег, и лошадь, торжественно украшенная лентами, таща за собою плуг, делает первую борозду в земле. В этом году торжество планировалось пышнее, чем обычнее, у богов просили не только хорошего урожая, но и благополучного разрешения от бремени женщины с той стороны. Снег ещё не сошёл до конца, а ко дворцу стягивались бесконечные повозки с провиантом. Из деревень и имений вызывались девушки в помощь поварам. Я часто видела Аглаю и Беатрис, которые носились по дворцу с кусками кружева, ворохом бумаг или с разноцветными змейками лент в руках. Вокруг просто бурлила жизнь, удивительные ощущения после зимней спячки. Я готовилась к своей первой настоящей прогулке в этом году. Ужас, да? Ни в одни из моих сапог отекшие ноги не влезали. Я злилась и рыдала, гулять хотелось очень, а об обуви мы не подумали. У Анны и самой были лишь одни башмаки на сезон. Вокруг меня суетилась прислуга, день перевалил за зенит.
— В конце концов! — разозлилась я. — Отдавай мне свои башмаки, не украдут меня без тебя!
— Да как же так! Давайте я в тапочках пойду, я ж места себе не найду…
— По лужам? У меня охрана и девочки вон.
Так дело и решилось. Анна осталась во дворце, я в сопровождении нянек и дядек отправилась гулять. Вышла на улицу и вдохнула пьянящий весенний воздух. На плитке дорожек снега уже не было, а в кустах и низинах, под деревьями ещё лежал. Набухли почки, терпко пахло смолой. От восторга у меня закружилась голова. Хотелось вскинуть руки к солнцу и прыгать, радуясь весне, тёплому ветру. Но на деле я оперлась об руку одной из женщин и тяжело пошла к парку. У ворот стояла со своей свитой Айя. Кивнула мне, вполне приветливо.
— Может, погуляем вдвоём? — её дружелюбность меня даже пугала, но скучно было невероятно.
— Придется идти очень медленно, — показала я на свой живот.
— Ничего, я никуда не спешу.
— Чтобы я вас не видела, — сказала она нашим сопровождающим. Анна бы со страху умерла, что императрица хочет прикопать меня в саду без свидетелей, и кралась бы следом ползком. Но остальные послушно остались стоять в воротах. — Давайте вашу руку?
