Танец на разбитых зеркалах (СИ) - Герцен Кармаль (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Мурашки пробежали по коже.
Едва заслышав шаги, Натан обернулся. Равнодушие на его лице оказалось обманчивым — в глазах отразилось облегчение. Он подошел к Клэрити и… порывисто обнял. Округлив глаза, она отстранилась.
— Как же я рад, что с тобой все в порядке, куколка! Когда я услышал, что произошло…. Сама понимаешь, далеко не все запоминают данные вам имена.
— Понимаю, — сухо сказала Клэрити, но на душе вдруг потеплело. — Это не я. Ларель… Как думаешь, кому понадобилось это делать?
Натан помотал головой.
— Понятия не имею. Отвергнутая кукла — вряд ли, во дворец ей не пробраться. А чтобы чары подействовали на расстоянии, нужна сильная магия, что никак не вяжется с образом заклинателя. Но… Ларель была фавориткой леди Вуарей?
— Как и я, Диана, Эста и Бригит, — подтвердила Клэрити.
— Будь начеку, куколка, — серьезно сказал лорд Эйерхард. — Если в ваши ряды затесалась кукла, способная на подобные чары…
— Буду, — легко пообещала она. — А теперь мне нужно идти.
У порога задержалась. Помедлив, обернулась.
— Спасибо за заботу.
Натан улыбнулся.
— Всегда пожалуйста, куколка. Такая красота обязана быть увековечена… но только не таким чудовищным образом, и только не сейчас. Ты еще должна мне примерно с полсотни танцев.
Клэрити рассмеялась, сбрасывая напряжение последних страшных часов.
— Обязательно, Натан Эйерхард. Не люблю быть должной.
Она вернулась в комнату, но Ди, пожаловавшись на плохое самочувствие, ушла к себе. Подумалось, что под самочувствием она имела в виду исключительно настроение: на памяти Клэрити еще ни один обитатель Преисподней не жаловался на головную или зубную боль или боль в ушибленной ноге. Неизвестно только, как они реагировали на серьезные раны — неужели тоже ничего не чувствовали?
Клэрити вздохнула — в отличие от мертвых, она не могла похвастаться подобной неуязвимостью. Голова раскалывалась, будто кто-то вбивал ей в виски раскаленные гвозди. Она растянулась на кровати, щекой ощущая восхитительную прохладу простыни и блаженно прикрыла глаза.
«Будь начеку». Как, если, помимо необычных свойств ее крови, в ней нет и капли магии? Во всяком случае, той, что помогла бы постоять за себя? Вроде молниевых разрядов, пробегающих по кончикам пальцев леди Багир — вот кто наверняка владел магией в совершенстве.
Веки открылись так резко, что разлитый по комнате свет обсидианов больно полоснул глаза. Клэрити застонала, помассировала прохладными пальцами веки.
Леди Багир… Она неоднократно давала понять, как сильно ей не нравится новая кукла леди Вуарей. Та, что посмела отобрать внимание лорда Дайра. И еще этот странный способ то ли наказания, то ли мести, превративший Ларель в восковое изваяние… Очевидно, что сделано это было специально — если бы кто-то хотел убить ее, он бы давно это сделал. И тогда в памяти жителей Преисподней не осталось бы ничего — ни о преступлении, ни о самой жертве. Вряд ли скрипачка Ларель смогла бы откупиться от легендарных Леди Смерть.
Так что, если это предупреждение от леди Багир? Предупреждение, что Клэрити нужно оставить в покое лорда Дайра — точнее, избегать его, — иначе участь Ларель и ее постигнет. Куклы для Багир — никто, пустое место, она и Клэрити угрожала в открытую…
И что теперь? Доказывать что-то кому-то бесполезно — ее слово против слова леди Багир… да ее и слушать никто не станет. Все, что ей оставалось — тщательно запирать свою дверь на замок и не оставаться в одиночестве.
Быть начеку, как и советовал Натан Эйерхард.
Осколок двадцать четвертый
Бригит… Талантливая художница, рисующая очаровательные пейзажи. Клэрити всегда казалось, что, в отличие от остальных, она сумела после смерти сохранить в своей душе воспоминания о прошлой жизни. Иначе как объяснить, что она рисовала моря и реки, зеленеющие холмы и солнечное небо, которые здесь, в Преисподней, увидеть никак не могла?
Одни называли ее картины плодом безумной, странной фантазии, другие восхищались и говорили, что хотели бы жить в мире оживших грез куклы по имени Бригит. Не подозревая, что над их головами находится мир, сошедший с ее холстов. Мир, которому она, сама того не зная, посвящала свои картины.
Восковой стали и ее нежная белая кожа, и шелковые волосы очень редкого оттенка
— оттенка расплавленного золота. В левой руке — палитра, в правой — уже вымазанная в краске кисть. Светло-зеленые глаза смотрели прямо перед собой, но вряд ли видели хоть что-то. Но самым страшным в облике восковой куклы Бригит была ее улыбка. Искренняя, нежная, она, тем не менее, внушала страх. Потому что те, кого заколдовали, сделали живой, но совершенно беспомощной статуей, не могут улыбаться. Не должны.
Леди Вуарей стала мрачнее тучи. Боясь гнева внешне юной госпожи, повара, путаясь в ногах, несли ей в комнату самые лучшие, самые воздушные пирожные. Закончилось все тем, что дочь Архонта с криком перевернула подносы, а тарелочку с белоснежным безе с кремовой шапочкой швырнула в стену. Клэрити могла, улучив момент, стащить пирожное с одного из подносов… вот только после сцены с застывшей (навеки?) Бригит кусок в горло не лез.
На бал желания идти не было, и Клэрити радовалась, что эта честь выпала не ей. Бледная Ди сопровождала леди Вуарей, пока она пыталась придумать, как быть дальше. Лорд Дайр исчез из поля зрения — неужели происходящее во дворце отбило у него охоту сделать одну из кукол своей женой? Зато лорд Эйерхард — кроме Дианы, единственный союзник Клэрити во всем этом безумии, находился рядом.
Она могла бы попытаться похитить дочь и сбежать — но куда? Ада она совсем не знает и быстро заблудится в нем. Кровь из неглубоких ран не может идти долго, кровотечение из глубоких слишком рискованно. Клэрити казалось, что она в тупике, в золоченой клетке, дверь которой с грохотом захлопнулась за ее спиной.
Натан убеждал, что ей необходимо сбежать из дворца, затаиться на время. Его поражало ее сверхъестественное спокойствие. Увы, Клэрити не могла рассказать ему о своем секрете — о том, что была живой и полагала, что чары неведомого заклинателя ее не коснутся. И оставить леди Вуарей — возможно, единственный ключ к происходящему, не могла. Если Натан даже поможет ей сбежать, двери дворца захлопнутся для нее навеки. Леди Вуарей ненавидела предателей.
Клэрити лишь попросила Натана посматривать за леди Багир — если заклинательницей была она, есть шанс это доказать. К словам куклы прислушиваться не будут, но к словам лорда одного из самых уважаемых и богатых домов Скарфола при наличие доказательств непременно прислушаются. И возможно, их план увенчался бы успехом… Но они опоздали.
Следующей жертвой неведомого заклинателя стала Ди.
О случившемся Клэрити рассказала заикающаяся от ужаса Эста. Ее страх был совсем неудивителен — из фавориток леди Вуарей их осталось только двое. Словно в полусне, не чувствуя ничего, кроме пустоты, завладевшей ее головой и телом, Клэрити медленно направилась к комнате Дианы. Каждый шаг давался с трудом, ноги будто увязали в невидимом песке или болотной жиже. Она боялась того, что откроется ее глазам в следующий момент, но и остаться в стороне не могла.
Но раньше подруги Клэрити увидела ту, что внушала ей и трепет, и безотчетный страх. Леди Смерть — черные волосы, черные глаза, платье невесты. Сглотнув, Клэрити оторопело уставилась на нее.
— Ужасная неделя, — пробормотала красавица себе под нос. — Они даже не мертвы!
Как бы ни были чудовищны ее слова, Леди Смерть подтвердила догадку Клэрити: куклы были лишь зачарованы, но душу у них не отобрали.
Потеряв интерес к происходящему, Леди Смерть развернулась и отправилась обратно в бальную залу — чтобы в танце с одним из жаждущих ее внимания кавалеров забыть о своей «неудаче». А Клэрити сделала еще несколько шагов вперед и, очутившись за порогом комнаты, в то же мгновение позабыло обо всем.
Все ее внимание было приковано к восковой фигуре посреди спальни. Черное кружевное платье до пят с широкой юбкой, черная же атласная лента, перетягивающая тонкую талию. Одна рука в полном трагизма жесте прижата к груди, вторая вскинута вверх — словно Ди пытается остановить кого-то, дотронувшись до его плеча. Рот приоткрыт, подведенные темным глаза чуть прикрыты, и ресницы бросают тени на бледные щеки. Ди беззвучно поет, а окружившая ее плотным коконом тишина режет уши.
