Мемуары рядового инквизитора. Господин королевский некромант (СИ) - Романова Галина Львовна

- Смотри.

Он смотрел. Смотрел и чувствовал, как, вопреки ожиданию, сила не покинула его. Что она по-прежнему пульсирует в кончиках пальцев. И что он в любой миг снова может испытать то же наслаждение.

И когда он понял это, из груди его вырвался ликующий отчаянный крик.

- Итак, коллеги, такие вот дела.

Рихард Вагнер постоял, помолчал, глядя на нас тяжелым взглядом. А что мы могли сделать? Совет короля опубликовал странный указ – согласно ему, совет откладывает выборы короля до той поры, пока не будут найдены соответствующие документы и получены знамения от Свентовида и Прове-справедливого. Впервые за без малого двести лет страна осталась без короля. Сановники, от которых в кои-то веки раз что-то зависело, не могли – не хотели выбрать одного из трех претендентов.

Кого предпочесть? Старшей в роду – старшая дочь старшего сына – была, несомненно, принцесса Августа, дочь короля Болекрута Пятого и королевы Либуши из рода Беркана. Королеву Либушу любили в народе, история их любви в свое время вдохновила многих менестрелей, и в другое время нечего было и желать иной наследницы. Но в жилах принцессы текла проклятая кровь герцогов-личей Беркана. А это значило, что в любом случае править ее дочери Болекрута долго не придется. И она либо через несколько лет покинет этот мир, оставив трон грудному младенцу, либо проживет долго – при условии, что сохранит девственность.

Иное дело – ее двоюродный брат, Яго, носящий то же имя Беркана, но свободный от проклятья, ибо его отец, сэр Робер, по крови был из рода королей и лишь воспитывался в семье проклятых герцогов, усыновленный одним из них. Он мог быть лучшим кандидатом на трон… если бы не происхождение.

Ибо не только Робер, но и сам Яго Беркана – оба были незаконнорожденными. И если у Робера имелись документы о том, что он признан сыном герцога, то мать Яго была простой крестьянкой, что лишало молодого человека прав на трон.

И, наконец, третий – сын короля Болекрута от второго брака, принц Болеслав, сын королевы Ханны Данской. Рожденный в законном браке, свободный от каких бы то ни было проклятий, но слишком уж он был молод. А при таких противниках это скорее было недостатком, чем достоинством.

- Что же теперь будет? – нарушил молчание мэтр Цветан, новый преподаватель боевой магии. Недавно еще бывший ведьмаком на больших дорогах, он еще, казалось, пах пылью и кровью. И его в его ауре до сих пор ощущались отголоски смертей тех, на кого ему приходилось охотиться. Мэтр Визар, преподаватель нежитеведения, из-за этого нарочно старался держаться от него подальше.

- Пока неизвестно, - пожал плечами магистр. – Временно страной управляет Высокий совет. Но по всем законам на сороковой день после погребения короля они обязаны дать ответ. Иначе…

Продолжать он не стал, да мы и не настаивали. Если за оставшееся время не будет избран новый король, кто знает, что случится дальше.

Я ощутил на себе пристальные взгляды.

- Что?

- Вам ничего не известно, коллега?

- Откуда? Если уж и спрашивать о будущем, то госпожу Вотану, нашу прорицательницу, - огрызнулся я. – А я в пророчествах полный бездарь!

Госпожа прорицательница только насмешливо фыркнула. В свое время несколько лет назад мне пришлось заменять ее на некоторых уроках. Не скажу, что неудачно. Но ведь никто не знал, чем я там на самом деле занимался! А то видение будущего, связанное с Яго Берканой… Ох, вот о чем мне не хотелось сейчас думать!

- Хорошо, - магистр Вагнер смотрел прямо на меня, и его взгляд не сулил ничего хорошего. – Мы там и сделаем. Госпожа Вотана, выберите подходящий день и час и проведите… соответствующий обряд. О результатах доложите мне лично. А пока, - ректор хлопнул в ладоши, - все можете быть свободны и отправляться на занятия. Студиозусы, в отличие от пророчеств, ждать не станут.

Коллеги тотчас же заторопились, вставая с мест и, скомкано прощаясь, стали покидать кабинет совещаний. Первым вылетели за порог маг-ветеринар и нежитевед, явно больше опасаясь за своих подопечных, чем за студентов, оставшихся с нежитью и нечистью один за один. За ними торопился алхимик, принюхиваясь так, словно уже начинался пожар, и в коридорах было полно дыма. Вместе с ними ушла целительница, на прощание окинув собрание пристальным взглядом. Я замешкался, пропуская вперед прорицательницу и пожилого мэтра Визара, шествовавшего рука об руку со своим помощником, и не ошибся, услышав негромкое:

- А вас, мастер Груви, я попрошу остаться.

- Да?

С тоской проводил взглядом спины удалявшихся по коридорам коллег – кто-то спешил на занятия, а кто-то и по своим делам, потому как сегодня на собрании присутствовали все, даже те, у кого уроков с утра не было, - и вернулся обратно.

- Вы ничего не хотите мне сказать, мастер?

Я выдержал его взгляд. С магистром Рихардом Вагнером у нас была небольшая разница в возрасте – ваш покорный слуга учился на первом курсе, когда нынешний ректор заканчивал пятый. На выпускном экзамене он уже принимал у нас зачеты, как аспирант и младший преподаватель. О нем уже тогда ходили легенды. А если принять во внимание события тех давних лет, то можно себе представить, что это были за слухи*.

(*См. «Колледж Некромагии. Самый плохой студент»)

Какое-то время Рихард Вагнер был нашим кумиром. Девушки поголовно были в него влюблены, и он частенько отвечал им взаимностью. Не скажу, что он принимал зачеты в постели, но слухи же должны откуда-то браться!

- Ничего, - ответил я.

- А мне сдается, что вы что-то знаете, - безжалостно продолжало мое начальство. – Ваша аура… ее цвет и… фактура, - магистр сделал неопределенный жест, обрисовывая сполохи над моей головой. Самое паршивое, что сам-то я видеть ее не мог – мог лишь усилием воли приглушить ее, но какова она со стороны – никому из живых сие увидеть не дано. Более того, лишь в момент смерти, выходя из тела, душа успевает заметить ауру – вернее, то, как она угасает.

- Вы что-то скрываете, мастер.

- Каждый из нас что-то скрывает, - ответил уклончиво. – Мое беспокойство вызвано в первую очередь моими занятиями. Я читаю курс богословия и теологии, но все еще остаюсь педагогом на замену. И курс пентаграммостроения, который мне навязан…

- Вам навязан?

- Да. Эта дисциплина не связана напрямую с моей специальностью…

- Вот как? То есть, вам ни разу не приходилось чертить пентаграммы?

- На практике – много раз. Но в теории… в теории надо обладать знаниями, которых у меня нет.

- До сих пор нет? Столько лет спустя? – он усмехался, но глаза оставались холодными.

- До сих пор. Столько лет спустя, - покивал я в ответ. – И, пользуясь случаем, я хотел бы еще раз намекнуть руководству о том, что Институту крайне необходим преподаватель пентаграммостроения… на постоянной основе.

- Если вы беспокоитесь только об этом, - помолчав, кивнул ректор, - то это многое объясняет. Но наши коллеги могут считать иначе. Тут не только я являюсь специалистом по чтению ауры. Кое-кто еще может сделать другие выводы… вы понимаете, коллега?

Понимал. Это я понимал лучше, чем ректор мог себе представить.

- Поэтому, надеюсь, вы понимаете, что в такой ситуации вам просто необходима будет поддержка… совет…Да и просто осознание того, что вам есть, с кем поговорить?

Голос его дрогнул. Я ощутил давление на разум. Чтение и внушение мыслей не являлись отдельной дисциплиной, ее преподавали в качестве факультатива на кафедре целительной магии и у ведьмаков. Но то, что магистр Вагнер оказался специалистом в «мозговом штурме»…

- Я…хотел сказать…- пришлось немного поддаться, - хотел сказать, что… если мне захочется с кем-то поговорить… я… найду того, кто меня сможет выслушать.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Я чувствовал силу Рихарда Вагнера и, смею надеяться, он тоже ощущал мою. Конечно, в открытом противостоянии ясно, на чьей стороне была бы победа, но за моей спиной незримо стояла Инквизиция. И если дело действительно дойдет до конфликта, то…