Мемуары рядового инквизитора. Господин королевский некромант (СИ) - Романова Галина Львовна

- Что ж, - ректор коротко дернул подбородком, изображая церемонный поклон, - это радует. В таком случае, не смею вас задерживать, мастер…Вас ждут на занятиях, не так ли?

Никогда еще я не вылетал из кабинета совещаний с такой скоростью. И еле вписался в поворот, когда уже снаружи до меня донеслось холодное:

- Будьте осторожны.

До кафедры теологии я добрался взмокшим и взъерошенным, как после драки. Изнутри слышался гул голосов. Переводя дух – негоже врываться к студентам в таком виде – я невольно прислушался.

- Да не придет он! – звенел мальчишеский голос. – Им всем сейчас не до того!

- А что происходит? – это спросила какая-то девушка.

- Ты что, с Луны свалилась? Не знаешь, что в Зверине творится?

- А что?

- А то, что мы без короля! – вступил в разговор второй парень.

- И что?

- И то, что может начаться война.

- Ой…Как? Какая? С кем? – аудитория взорвалась гулом голосов. – Мамочки… Что, правда? Откуда знаешь?

- Ну, сам-то я не слышал, но…- парень явно рисовался, - но моя бабка, когда меня провожали, напутствовала, чтобы, в случае войны, я все бросал и шел за королем.

- Э, бабка… Мы-то думали…

- Она у меня знахарка и ведунья. К ней половина города ходит за советами. Вот и моя мать, когда меня сюда провожали, к ней ходила.

- Боялась сыночку в дальнюю дорожку отпустить? Думала, что не поступишь?

- Ну, и про это тоже спрашивала…А бабка ей сказала, что, мол, поступит внук, ума у него на это хватит. Но если вдруг случится война, пусть бросает учение и идет в королевское войско. Дескать, там от него будет больше пользы…

Эти его слова вызвали целый шквал возгласов. Кто-то смеялся, кто-то обсуждал бабкино пророчество. Но все голоса увяли, когда я дернул на себя ручку двери.

- Аларм! – крикнул кто-то. Студенты засуетились, как вспугнутые тараканы. Кто-то спрыгнул со стола, кто-то поспешил метнуться в проход. Кто-то вовсе нырнул под лавку. Ну, как дети, честное слово!

- Что, не ждали?

Зажавшиеся студиозусы вытаращили на меня глаза. Первый курс, что с них взять! И первая, если судить по расписанию, лекция по теологии. Предмет-то не основной, по нему даже первокурсники лишь зачет сдают в конце года, после чего забывают о моем существовании… до третьего курса, когда выясняют, что пентаграммостроение тоже читаю я. Не люблю я этот предмет. В свое время здорово намучился, пытаясь правильно начертить стандартную схему, и, сдав-таки экзамены, выкинул всю теорию из головы, поскольку на практике, как выяснилось, достаточно уметь худо-бедно ориентировать лучи по сторонам света и не забывать вовремя зажигать и гасить свечи по углам рисунка. А схемы… ну, схему в любом справочнике найти можно, как выяснилось. Когда меня Инквизиция отправила сюда педагогом на замену, я от всей души надеялся, что мне не придется иметь дела с этим предметом. Но кто же знал, что именно «пентаграммист» и не выйдет на работу, так что замещать пришлось как раз его!*

(*См. «Мемуары рядового инквизитора. Учитель под прикрытием»)

Ну, ладно, не будем о грустном.

- Значит, думали, что наставникам не до вас, господа студиозусы? – прошел к кафедре, окинул взглядом стену. Вернее, доску в ее середине. Любят у нас студенты на ней чертить всякое… разное.

Сейчас доска сияла девственной чистотой. Эх, молодежь…

- Что, неужели на всем курсе нет талантов? – поинтересовался я, осматривая доску. – Вот совсем-совсем ни одного? Не верю, господа студиозусы!

Парни и девушки переглянулись. Их лица медленно вытягивались.

- Э…простите, мэтр…

- Мастер, - машинально поправил я. – Дальше?..

- М-мастер, - парень, рискнувший подать голос, пожал плечами, - да мы тут все… вроде как…

- Вроде как таланты, хотите сказать?.. А почему доску не изрисовали? Тут иной раз такие шедевры наскальной живописи попадаются – просто ой! Если бы боги видели творчество некоторых одаренных личностей… альтернативно одаренных… они бы лишний раз подумали, стоит ли создавать человека разумного и не проще ли наделить разумом кого-нибудь, не имеющего хватательных конечностей. Рыб, например. Или червяков…

Лица моих слушателей постепенно вытягивались. Не такой первой лекции они ожидали, ой не такой!

- Что? – я окинул взглядом полторы дюжины юнцов и юниц. – А вы чего ждали? Историю о том, как Свентовид дунул-плюнул и возник мир? Так вам бабушки в деревнях сто раз про это рассказывали. Что летела гусыня, решила снести яйцо, да присесть было некуда, не было земли, одна вода. Взмолилась она – и услышал ее Свентовид… Дальше по тексту. Не слышали, нет?

- Нет, - пискнул кто-то.

- Эту историю не слышали? А какую? И кто конкретно?

- Я, - произнесла девушка на передней парте.

- Имя?

- Ружана…

- Полное имя!

- Ружана Немцова, мастер…

- Мастер Груви, студиозус Немцова. И, предвосхищая ваш вопрос – да-да, тот самый.

Девушка покраснела, опуская взгляд. Ну, опять я попал! Каждый год это повторяется. Каждый год приходят новые студенты – и всегда находится девушка, которая в меня влюбляется. И что во мне такого? Я же не юноша бледный со взором горящим, не рыцарь на белом коне и даже не магистр. Я до сих пор даже числюсь мастером, хотя по возрасту вполне мог бы быть мэтром. Не хочу. Лень. И так каждая собака знает.

- Так что можете звать меня просто «святой отец»! Итак, какую версию истории о сотворении мира вы слышали в детстве, студиозус Немцова?

- Про люлю, - прошептала девушка.

- Кого?

- Про птицу такую, люлю… поганкой ее еще зовут.

- А, слышал-слышал. История известная. Поганка достала землю со дна моря, звери ее расхватали для своих нужд, а ей ничего не оставили. И с тех пор свои гнезда поганка строит на воде, сооружая плотики из плавающей травы и сушняка. Вопрос – а умела ли она и раньше строить такие плотики или научилась потом, от безвыходной ситуации?

- Э-это вы мне, м-мастер Г-груви? – заикаясь, выдавила девушка.

- Это я всем. Но, если хотите, можете броситься грудью на бойницу и первой изложить свою версию.

Студентка что-то прошептала.

- Что-что?

- Не знаю, - прошелестело еле слышно.

- Не знаете? А как же вы будете мифы анализировать? Каждый миф, каждая сказка – суть не просто изложение каких-либо событий, это и повод задуматься и ответить для себя на вопрос… который сперва надо обозначить. Главный вопрос любого мифа или сказки: «Чему он учит?» Вот чему учит миф о птице поганке? Все думают, раз студиозус Немцова в затруднении!

Парни и девушки глядели на меня недоуменно. Они явно ждали, что я начну диктовать им основные постулаты, сыпать терминами и цитатами из работ знаменитых теологов прошлого. А вот и нет. В теории я предпочитаю вдохновение и импровизацию, ибо опыт показывает, что добрую половину всех теоретических знаний можно смело забыть. А вот когда дел доходит до практики…

- Ну? Не слышу ваших версий! Смелее, господа. Я сегодня пока еще сыт. И вообще, детьми не питаюсь.

К потолку медленно поползла чья-то рука.

- Итак?

- Этот миф учит, - парень, судя по всему, тот самый, что рассказывал про бабку-ведунью, - что надо уметь жертвовать собой ради других.

- О как? Вот так категорично? Собой ради других? А если эти другие клали на твою жертву и даже спасибо не скажут? И даже – давайте пофантазируем! – вовсе не знали, что вы собрались чем-то ради них жертвовать? Что они уверены, что жизненные блага или исполнение желаний упало на них сверху просто потому, что они такие все из себя хорошие?

- Но они же не виноваты…

- В чем? Что ради них чем-то пожертвовали?

- Да, - набычился парень.

- А кто виноват?

- В чем?

- В том, что они – такие?

- Кто?

- Те, ради кого надо жертвовать собой. Миф учит тому, что надо постоянно чем-то жертвовать. Что жизнь невозможна без того, чтобы одно менять на другое, и что нельзя просто так получить все жизненные блага – всегда приходится что-то отдавать взамен…