Уничтожить королевство - Кристо Александра (читать книги txt) 📗
Я изо всех сил стараюсь не выказать удивления. Даже Сакура не знала подробностей ритуала, а ведь кристалл спрятан в ее королевстве. Каковы шансы, что случайная пассажирка на моем корабле окажется последним кусочком головоломки? Мне просто не может настолько повезти.
— У тебя есть дурная привычка ставить на кон свою жизнь, — замечаю я.
— Значит, ты согласен на сделку? — не унимается Лира.
Я буду дураком, если поверю незнакомке, утверждающей, будто она знает единственный секрет, который мне не удалось раскрыть. Я не продержался бы так долго, если бы в столь важных вопросах полагался на бывших пленных. Но, отказавшись, я буду еще большим дураком. Лира говорит на псариине. У нее есть опыт охоты на сирен. Что, если я брошу ее, а потом, добравшись до кристалла, не смогу его освободить? Что, если проделаю весь этот путь, только чтобы пойти ко дну на последнем этапе? Во всех этих поисках только с ритуалом я не знаю, как быть, разве что импровизировать, и вот Лира преподносит мне решение на золотом блюдечке.
Будь здесь Кай, он бы запретил мне даже думать о подобном. «Скатертью дорожка, — сказал он, когда мы оставили Лиру на улицах Эйдиллиона, уверенные, что никогда ее больше не увидим. — Мне и без опасных девиц есть от чего тебя защищать». И он был прав. Оберегать меня он поклялся не только моему отцу, чьи деньги взял скорее из любви к искусству, чем в подтверждении сделки, но и мне. И самому себе. И Кай никогда не относился к этому заданию легкомысленно. Но у меня тоже есть задание, миссия, и без помощи Лиры мир может навсегда остаться под гнетом Морской королевы и ее народа.
— Ну? — давит Лира. — Ты согласен на сделку?
— Я уже говорил, что не заключаю сделок, — отвечаю я. — Но, возможно, вместо этого я поверю тебе на слово.
Я распахиваю дверь в «Счастливый случай», и Лира прорывается вперед. Меня накрывает знакомым запахом металла и имбирного корня, и тысячи воспоминаний наводняют разум, каждое отвратительнее предыдущего. Название может сказать о многом, но «Счастливый случай» отнюдь не отражает своей истинной сути. Это логово азартных игроков, мужчин и женщин, что никогда не видят дневного света. Они держатся под луной, подальше от искрящихся цветов города. Они тени. С пальцами, липкими от долгов и вина, такого крепкого, что любого уложит с одного кувшина.
Заметив за дальним круглым столом часть своего экипажа, я улыбаюсь. Странная волна тошноты поднималась от живота к горлу, пока я навещал королеву Галину. Будто морская болезнь, если б я ею страдал. В моем случае, наверное, земная болезнь. Разлука с командой, особенно для столь важного задания, лишила меня сил. Но, увидев ее, я возродился.
— Просто к сведению, — говорю я Лире, — я могу и убить тебя, если солжешь.
Она вскидывает подбородок, устремляя на меня глаза непокорные и слишком синие, чтобы смотреть в них прямо. Поначалу я не уверен, ответит ли она, но тут Лира облизывает губы, и я знаю, что так она пытается прочувствовать сладость оскорбления, готового с них сорваться.
— А может, — говорит она, пока свет скользит по ее коже, — я убью тебя первой.
Глава 21
ЭЛИАН
Туман стелется у открытого окна, напоминая клубы сигарного дыма. С ним приходит запах рассвета, и за линией океана бледно-розовой полосой разгорается небо. Время здесь течет по иным законам, чем во всем мире. «Счастливый случай» словно затерялся в собственном измерении, собрав людей, которые не нашли себе места ни в одном из королевств. Здесь заключаются сделки, а обслуживают лишь тех торговцев, которые никогда не смогут выложить свои товары на прилавок.
Торик раздает, тихонько насвистывая. Ловко снимает пальцами карты, те скользят, будто маслом смазаны, и идеальными стопками укладываются на столе вокруг кучи красных монет. Когда он заканчивает, Мадрид равнодушно перебирает свой улов, словно сами карты не имеют значения, важно лишь то, как она ими распорядится. Она очень хорошо адаптируется и никогда не удовлетворится игрой тем, что раздали. Хотелось бы сказать, что этому ее научил я, но слишком многое Мадрид пришлось усвоить еще до попадания на «Саад». Когда тебя захватывает клефтизский рабовладельческий корабль, быстро понимаешь, что для выживания нельзя прогибаться под мир — надо прогнуть мир под себя.
К несчастью для Мадрид, ее выдает как раз отсутствие внешних проявлений. Она никогда не согласится заканчивать игру с тем, с чем начала, и пусть из-за этого ее расклад мне угадать сложнее, чем у остальных, но раз уж я знаю, что она не успокоится, то и предсказать ее дальнейшие шаги могу без труда.
Лира хищно наблюдает за нами, провожая глазами каждое движение руки и каждую упавшую с кучи монету. Не сомневаюсь, она видит то же, что и я, когда кто-то чешет щеку или сглатывает слишком шумно. Мельчайшие капельки пота, подрагивание губ, интонации, с которыми кто-нибудь просит принести еще кувшин вина, — от Лиры ничего не ускользает. Более того, она делает мысленные пометки. Чувствует язык чужих тел и зачем-то запоминает. Наверное, чтобы потом использовать.
Кай сдвигает в центр стопку красных монет, и я смотрю на Лиру. Правый уголок ее губ слегка приподнимается, и даже не зная карт Кая — с ее места это просто невозможно, — она явно знает его расклад. Знает, что он блефует.
А потом Лира ловит мой взгляд, и улыбка ее испаряется без следа. А я злюсь сам на себя. Я опять не успеваю разложить ее реакции по полочкам и понять, как она действует. Зачем. И что задумала.
Я толкаю свои монеты в центр стола.
— Здесь слишком тихо, — говорит Мадрид.
Она берет кувшин и наполняет свой стакан, пока красное вино не льется через край. Стреляет Мадрид отлично, но еще лучше пьет. За все годы знакомства я ни разу не видел, чтобы после ночи возлияний она хотя бы покачнулась.
Мадрид потягивает вино, наслаждаясь выдержанным вкусом, как не умеет никто из нас. Это напоминает мне уроки дегустации, которые отец включил в программу обучения наследника, ибо ничто так не говорит о короле Мидаса, как умение отличить хорошее вино от бражки в захудалой таверне.
— Спойте «Берег приливов», — сухо предлагает Торик. — Может, он заглушит солнечный свет.
— Если мы голосуем, то я за «Ромовую песенку». Ну или что угодно о роме.
— У тебя нет права голоса, — говорит Каю Мадрид и, приподняв бровь, смотрит на меня: — Кэп?
Я пожимаю плечами:
— Пойте, что хотите. Ничто не заглушит звук моей победы.
Мадрид показывает язык.
— Лира? — спрашивает затем. — Что поют в твоих краях?
Лиру вопрос отчего-то забавляет.
— Наши песни вы точно не оцените.
Мадрид кивает, словно это лишь констатация, а не оскорбление.
— «Сирена под водой», — предлагает сама, глядя на Кая с невольной улыбкой. — Там и про ром есть.
— Меня устраивает.
Мадрид откидывается на спинку стула. И запевает сильно, громко, на родном клефтизском, слова на котором будто взвиваются ввысь и падают. Есть что-то необычное в том, как она поет, и в мотиве ли дело, или в ласковой усмешке, что расцветает на лице Кая по мере нарастания мелодии, но я не могу сдержаться и постукиваю пальцами по колену в такт голосу Мадрид.
Команда за столом подхватывает. Невнятно бормочет позабытые строки и чуть ли не кричит при каждом упоминании рома. Их голоса танцуют друг с другом, неуклюже сталкиваясь в куплетах и припевах. Каждый поет на языке своего королевства и будто делится с остальными частичкой дома, напоминая мне о далеких временах, когда мы были незнакомцами. Кучкой чужаков без места и племени, а не семьей. Мы бродили вокруг, не имея возможности отправиться туда, куда могли бы.
После третьего куплета я жду, что в хор вплетется полемистский язык Лиры, но она лишь наблюдает — молча, заинтригованно, сдвинув брови, словно пытается понять ритуал.
— Ты петь-то собираешься? — шепчу я, склонившись к ней.
Лира тут же меня отталкивает:
— Не приближайся. От тебя смердит.
— Чем это?
