Угольки (ЛП) - Кент Клэр (читать книги без .TXT, .FB2) 📗
Дни проходят тяжело. Я ухожу в работу и стараюсь вести себя как часть сообщества. Я стараюсь как можно меньше думать о Кэле, поскольку всякий раз, когда он всплывает в моих мыслях, мной одолевает раскаленная докрасна дымка ярости. Все особенно добры ко мне, и это заставляет меня чувствовать себя слабой.
Мне не нравится чувствовать себя слабой. Мне не нравится злиться. Я не хочу такой жизни. Я хочу ту жизнь, которая была у меня раньше с Кэлом.
И он отнял это у меня.
Однажды после обеда я не могу перестать думать о нем. Обо всем, что он сделал не так. Обо всем, что он сделал, чтобы причинить мне боль, хотя у него была масса других вариантов. И я наконец-то так зла, что вынуждена что-то сделать с этим. Я не могу причинить боль ему в лицо (хотя мне очень хочется), так что мне остается причинять ему боль косвенно.
Ему было бы больно, если бы я трахнула кого-то другого. Я это знаю. Это сломало бы его в той же манере, в какой сломало бы меня, если бы я узнала, что он трахает другую женщину. Так что я решаю сделать это.
Это поразительно просто. Тут есть парень по имени Винс, который последние пару недель вел себя так, будто я ему нравлюсь. Так что я ловлю его наедине за амбаром и делаю первый шаг.
Он хватается за возможность и вскоре уже целует меня. Трогает меня везде.
Я пытаюсь хотеть этого. Я пытаюсь сделать так, чтобы мне понравилось… даже если все происходит в горькой дымке ярости. Я пытаюсь представить лицо Кэла, если бы он видел меня сейчас.
В конце концов, он всегда говорил, что хотел этого. Чтобы я нашла хорошего мальчика. Вот и найду.
Винс — хороший мальчик. И сейчас он целует и трогает меня везде… как раньше это делал Кэл.
Давайте посмотрим, хочет ли Кэл этого теперь.
Мне все это не нравится, но я умудряюсь терпеть до тех пор, пока Винс не начинает запускать руку под пояс моих штанов.
Мой желудок начинает бунтовать. Меня накрывает волной тошноты.
Потому что неважно, как бы Кэл ни заслуживал, чтобы это случилось. Я не заслуживаю, чтобы это случилось. Я этого не хочу. В том смысле, который реально важен. Так что на деле я не причиняю боль Кэлу.
Я причиняю боль лишь самой себе.
Так что я отталкиваю Винса и лепечу про то, что я сожалею, и на самом деле я не хочу этим заниматься. Он сбит с толку, раздражен и явно удивлен, но не настаивает. Он оставляет меня в покое.
Я сползаю на землю, спиной прислоняясь к амбару, и плачу.
Через полчаса меня находит Фэйт. Она присаживается на землю рядом со мной.
— Я в порядке, — выдавливаю я.
Фэйт, похоже, мне не верит, но и не спорит.
— Винс сказал, ему показалось, что у тебя может быть нервный срыв.
Я смеюсь, сухо и горько фыркая.
— Наверное, можно сказать и так.
Она не отвечает сразу же. Просто сидит рядом.
Неважно, что она сейчас говорит. Но для меня важно, что она рядом.
Через несколько минут Фэйт тихо произносит:
— Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь. Навсегда. Мы были бы рады видеть тебя с нами.
— Спасибо.
— Но я гадаю… — она прочищает горло. — Может, тебе помогло бы на какое-то время уехать.
Я медленно вдыхаю и выдыхаю.
— Я думала об этом, но мне некуда идти. Ну то есть, обычно я могу о себе позаботиться, но я не думаю, что в одиночестве будет безопасно.
— Знаю. Это не будет безопасно. Но я тоже думала. Мак говорит, что Мария и ее команда на следующей неделе будут проходить здесь. Она бы с радостью тебя приняла. И это перемена. Ты увидишь новые вещи, будешь заниматься разными делами, общаться с новыми людьми. И ты могла бы просто временно отложить саму идею мужчин и просто… исцелиться.
Я облизываю губы. Смотрю на нее.
— Я не пытаюсь от тебя избавиться. Обещаю. Но я думаю, тебе будет проще, если ты на время уедешь. И присоединиться к Марии и ее команде, даже временно — это способ уехать отсюда.
Я не хочу присоединяться к Марии. Часть меня до сих пор винит ее за то, что она подтвердила убеждения Кэла. Но я также не хочу оставаться здесь, видеть столько мест и делать столько дел, которые я раньше видела и делала с Кэлом. И я определенно не хочу отправляться домой.
Я даже не знаю, чего я хочу. Я хочу только вернуть Кэла, но не могу.
Так что я отвечаю:
— Это неплохая идея. Я подумаю, — я сглатываю сквозь напряжение в горле. — Спасибо.
— За что?
— За все. Я не уверена, что пережила бы последние несколько недель без тебя.
Фэйт не отвечает. Как и я, она не любит открытые выражения чувств. Но она протягивает руку и сжимает мое колено.
Этого достаточно.
***
Два с половиной месяца спустя я занимаю позицию позади трех других женщин, пока мы приближаемся к старому бару.
Время примерно три часа утра, если судить по положению луны, и голоса и активность внутри здания наконец-то утихли.
Мы в горах того, что раньше было Западной Вирджинией. До нас уже давненько доходили слухи о банде, которая обосновалась тут. Они бродят по округе, хватают женщин и детей. Используют и насилуют их, пока ничего не остается.
Большинство достойных людей ушло из этого района из-за угрозы, представляемой бандой, и пока что никто не мог их остановить.
Когда в нашу сторону дошло достаточно слухов, Мария поняла, что тут наверняка есть элемент правды. Так что мы уже две недели выслеживали это место и вчера наконец-то нашли.
Этой ночью мы с ними разделаемся.
Мария постоянно тренирует и муштрует нас, так что женщины в моей команде не колеблются и не допускают ошибок. Мы беззвучно передвигаемся через разросшийся бурьян с задней стороны здания. У черного хода стоит охранник. Он прислоняется к стене, дробовик небрежно прислонен к его ноге. Они явно не ожидают никакого нападения.
Охранник нас не видит, даже когда мы оказываемся в пределах выстрела. Я легко подстреливаю его. Поскольку я прикрепила к дулу пистолета самодельный глушитель, раздается лишь едва слышный звук. Охранник мгновенно падает, и мы идем вперед и располагаемся у задней двери.
Мы ждем две минуты, а потом я слышу сигнал. Он схож с уханьем совы.
Затем Келли, самая крупная из нас четверых, пинком выбивает дверь, и мы все входим внутрь.
Две другие команды одновременно зашли с двух других входов. Мы разом нападаем на банду.
Вчера мы пересчитали их численность. Их всего четырнадцать. Я пристреливаю двоих еще до того, как они успевают оторвать жопы и встать, а остальные убиты другими женщинами.
Все должно быть просто. Вот так просто. В углу съежились пара чумазых женщин и мальчик-подросток, и они выпрямляются, шокированные нашим ожесточенным прибытием.
Но один из банды был в задней комнате с другой женщиной, и он выходит после того, как остальные мужчины были нейтрализованы.
Анна была частью одной из других команд. Она отлично справлялась, насколько я могу сказать, но она слишком рано расслабилась. Она не знала, что из той двери выйдет мужчина, так что она не готова, когда он хватает ее и приставляет пистолет к ее голове.
Он отчаялся. Он один против нас. Так что логично, что заложница — его единственный путь к отступлению.
Анна напугана. Я явно это вижу, когда она не издает ни звука и не теряет контроль.
— Отпусти ее, — говорит Мария, заходя через парадную дверь. — Если убьешь ее, у тебя не останется выхода.
Выхода уже нет. Мария никогда не позволит этому мужчине жить… только не после всего, что он натворил, вредя другим людям. Но полагаю, есть шанс, что он ей поверит.
Не верит.
— Вы меня все равно убьете. Что мне терять?
Мария продолжает с ним говорить. Не потому что считает, будто переговоры к чему-то приведут, а чтобы дать остальным из нас время среагировать.
Анна косится на меня. Я встречаюсь с ней взглядом, склоняю голову вправо, надеясь, что она поймет. Затем я поднимаю руку, будто собралась почесать голову. На пальцах отсчитываю от трех до одного.
