Война меча и сковородки (СИ) - Сунгуров Артур (мир бесплатных книг .TXT) 📗
Ларгель Азо был одного роста с Эмер, и глаза их оказались на одном уровне.
- Я не засвидетельствовал почтение, леди Фламбар, - сказал епископ, буравя Эмер взглядом. - Весьма рад, что в Дареме появилась хозяйка.
Его сухой тон никак не вязался с учтивыми словами. Эмер, неосторожно заглянувшая в глаза епископу, ощутила, как её словно затягивает в омут, и выбраться оттуда нет никакой возможности. Светло-карие глаза загорелись, будто разглядели что-то в глубине сознания девушки, зрачки вдруг вспыхнули приглушенным красным светом, и Эмер слабо вскрикнула, пытаясь закрыться рукой. Точно так же, как лорду Саби, она не могла противиться его помощнику. Только лорд Саби использовал свою силу мягко, исподволь, а тут магическая атака разума была жестокой и разрушительной.
Епископ Ларгель перехватил её запястье и заставил развернуть руку ладонью вверх.
- Я знаю о метке, - сказал он. - Она здесь.
- И чего же хотите теперь? - спросила Эмер, отчаянно храбрясь.
Епископ резко отпустил её, и Эмер поспешила вытереть руку. Ей показалось омерзительным прикосновение чёрного человека. Но на милорда Ларгеля этот жест не произвел впечатления.
- Так чего вы хотите? - опять вопросила девушка.
- Хочу понять, в каких сношениях вы состоите с упырями, - сказал епископ приглушенно и со значением.
Эмер уже была знакома подобная манера разговора. Лорд Саби и его люди говорили так же - негромко, но повергая собеседника в панический ужас.
- Если вы знаете про метку, - сказала она, машинально пряча ладонь, - то должно быть, знаете и о том, что я служу вашему господину. Спросите его об упырях, ибо мне о них ничего не известно.
Красный свет в глазах епископа погас.
- Возможно, вы и правы, - сказал он. - А возможно - лжёте. Как бы там ни было, помните, что я слежу за каждым вашим шагом.
Он приблизил лицо так близко к лицу Эмер, что она смогла разглядеть красные прожилки на глазных яблоках. В глубине зрачков плясали красноватые сполохи - словно огненные змеи вертелись в бешеном танце.
- Я был против, когда милорд Саби выбрал вас в жёны Фламбару, - сказал он приглушенно. - Вы мне не нравитесь. И я вам не нравлюсь. Вас коробит, когда вы смотрите на меня.
- Вы удивительно проницательны, - ответила Эмер с вызовом, хотя голос её дрогнул.
- Тем лучше, - прошипел Ларгэль по-змеиному. - Употребите вашу ненависть в дело. Докажите, что я ошибся на ваш счет, и узнайте как можно скорее то, что вам следует узнать. Разденьте поскорее вашего дорогого мужа. Вы и так промешкали неделю. И помните. Я здесь - чтобы следить за вами. Одна попытка обмануть милорда, и случится вот что...
Глаза его снова разгорелись, как уголья, И Эмер вскрикнула от острой боли пронзившей руку от самого невидимого клейма до плеча.
- Это только бледное подобие того, что вас ждёт, если провалите миссию, - пообещал напоследок епископ. - Ведь ваш дружок там, за свадебным столом, рассказал много чего об ужасном Ларгеле Азо? Так вот, он вам безбожно соврал.
- Какова же правда? - спросила Эмер, губы её дрожали.
Епископ улыбнулся, и улыбка у него оказалась не самой приятной - больше похожая на гримасу, обнажившую мелкие острые зубы.
- Правда в том, миледи Фламбар, что на самом деле, Ларгель Азо в двадцать раз ужаснее.
- Значит, это правда, что страшный Ларгель Азо сначала пытает, а потом допрашивает. Я убедилась в этом только что.
- Нет, не убедились, - сказал он зловеще. - Ларгель Азо сначала убивает, а потом допрашивает. Считайте, что сегодня вам повезло. Приятной брачной ночи, леди Фламбар.
Когда он прошел мимо, Эмер вытерла пот со лба. Тилвин был прав - страшный человек этот епископ, подручный лорда Саби. Впрочем, у тайного лорда не могло быть иных подручных. Каков хозяин, таковы и слуги.
Но пережитый ужас мгновенно забылся, и Эмер вновь упрекнула себя, что размышляет, как деревенщина. Надо избавляться от дурной привычки, и не мыслить, как коровница, если она хочет стать достойной женой Годрика Фламбара. И ею остаться. И остаться в живых.
Глава 8
- Почему Айфа не приехала? - спросила Эмер у матери, когда та давала ей последнее напутствие перед брачной ночью. Само напутствие её интересовало мало, потому что она побольше леди Дерборгиль знала, чем мужчина отличается от женщины, и что происходит, когда муж и жена оказываются в постели. Знала, разумеется, только понаслышке, зато в таких подробностях, что услышь мать хотя бы сотую часть - упала бы в обморок. Но вдовствующая графиня не знала, о чём разговаривают рыцари Вудшира, когда думают, что рядом нет женских ушей, а просвещать её графиня Поэль не собиралась. Куда больше её взволновало, что старшая сестра не приехала на свадьбу. Но переслала с матерью маленький алебастровый сосуд со странным посланием.
- У милорда Демелза какие-то дела, - отмахнулась леди Дерборгиль. Выданная замуж старшая дочь мало её интересовала. - Зато Айфа прислала тебе приворотное зелье, - она сделала таинственные глаза, отчего Эмер чуть не расхохоталась. - Добавь в вино, и выпейте пополам с мужем.
- Айфа верна себе, - пробормотала Эмер, забирая подарок. - Мне это пригодится, нет сомнений.
- Что ты сказала? - переспросила мать.
- Я сказала, - раздельно произнесла Эмер, - что страшно волнуюсь и молюсь яркому пламени, чтобы угодить мужу.
- Да уж, постарайся, - леди Дерборгиль пригладила непокорные кудри дочери, благо - та сидела на табуретке, и не пришлось вставать на цыпочки - расправила складки ночной рубашки, пощипала щёки, чтобы румянец был ярче. - Всё, ты готова...
Тут она расплакалась, и Эмер пришлось утешать её.
- Это так волнительно и грустно, когда дети вырастают, - призналась вдовствующая графиня. - И так страшно для их матерей. Постарайся сделать вид, что тебе приятно. Я знаю, какая ты грубиянка, не показывай мужу нрав хотя бы в первые две недели. Будь нежной.
«Твои советы запоздали, матушка», - подумала Эмер, но вслух пообещала вести себя кротко, как лесная лань.
Невесту, распевая грустные песни, провели в спальню. Огромную кровать покрывало бархатное одеяло, а столбики, на которых держался балдахин, украшали гирлянды из мелких роз и душистых трав. Горели пять белых свечей, а в жаровне лежали кусочки сандалового дерева. Эмер встала посреди комнаты, зажав в кулаке заветный сосуд. Нет, она поступит не так, как сказала Айфа. Она сама не выпьет ни капли, ведь её жара хватит на двоих. А вот Годрику не помешает хлебнуть колдовского зелья. Для сговорчивости.
Дверь отворилась, и в спальню завели Годрика. Он на голову возвышался над мужчинами, державшими его за локти - молодому мужу полагалось сопротивляться, но сейчас держали больше для вида, чтобы соблюсти старинный обычай.
Праздничный квезот и штаны с Годрика уже сняли, и он был в простой рубашке, скрепленной пятью мягкими складками у горла, и нижних штанах - брэйлах, длиной до колен. Обсуждая прелести новобрачной, друзья новобрачного стащили с него сапоги и порвали рубашку, чтобы унести в доказательство свершившегося брака гостям, не допущенным до спальни.
Эмер невольно отёрла пот со лба, когда в полумраке комнаты Годрика оголили до пояса. Сложен он был, как древний бог. Из тех, что некогда бродили по Эстландии, соблазняя смертных дев.
- Подвязку! Сними с неё подвязку, Годрик! - завопил сэр Ламорак, хохоча, как полоумный. Впрочем, почти все гости были чрезмерно веселы от выпитого вина, и дружно затребовали исполнения ещё одного древнего обряда.
Мужчины орали громко и возбужденно, но Годрик не изменился в лице, даже глаза не загорелись. Подошёл, встал на колено, засунул руки под рубашку жены и стянул белоснежную подвязку, на которой голубым шелком было вышито: «Если достиг этой высоты, то будь ещё смелее». Подвязка перекочевала в руки друзей новобрачного, и они шумной толпой отправились в зал, размахивая подвязкой и рубашкой, как флагами. Матери пожелали детям всех благ, любви и потомства, слуги пригасили свечи, кроме одной, и новобрачных оставили одних, прикрыв двери и заперев снаружи на засов.
