Безграничная (ЛП) - Хэнд Синтия (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Не будь дурой.
— Не надо меня оскорблять, — я иду к двери.
— Клара, прошу тебя, — защищается он, его злость исчезает. Я останавливаюсь.
— Всю жизнь… ну, всю жизнь с того момента, как умерла мама, дядя предостерегал меня именно перед такими ситуациями. Не выдавай себя, никому. Не доверяй никому.
— Да, да, не разговаривай с незнакомыми ангелами. — Это был бы не самый подходящий момент рассказывать ему о том, что как раз сегодня я болтала с Семъйязой. Поэтому я не буду. — Я присутствую в ее видении.
— Кому как не тебе знать, что то, что случается в жизни не всегда совпадает с видением, — говорит он.
Это удар ниже пояса.
— Клара, — начинает он — я тоже видел тебя в своем видении. Что если это и есть то, что должно…
Я поднимаю руку. — Думаю, разговор окончен.
Завтра я пойду с Анжелой. Я буду там, где должна быть. Два шага позади нее. Не важно, что из этого выйдет.
И когда до полудня остается всего пятнадцать минут, 13 февраля, день, который Анжела выбрала, чтобы решить свою судьбу, мы выходим из общежития, чтобы встретиться с двуличным ангелом. Для этого случая она приоделась: на ней бардовая рубашка для беременных, обтягивающие джинсы с лентой вокруг живота, заменяющей молнию, вязаный свитер кремового цвета, оттеняющий ее сияющую кожу и синий оттенок черных волос. Она слегка подкрасилась, отказавшись от привычных подводки для глаз и темных губ, заменив их несколькими мазками тушью и розовым бальзамом для губ. На улице слишком тепло для февраля, и Анжела раскраснелась и вспотела под слоями одежды, но она стремительно идет, что удивительно для девушки в ее положении. Выглядит она здоровой, энергичной, прекрасной.
— Я никогда не обращала внимания на эту часть, — пыхтит Анж, пока мы идем. — В видении я никогда не задумывалась о том, как себя чувствую — физически, я имею в виду. Не могу поверить, что я этого не замечала. — Она указывает на свой круглый животик. — То, что мой центр гравитации резко переместился к низу. Или то, что мне нужно попИсать.
— Хочешь остановиться? — спрашиваю я. — Найти туалет?
Она качает головой. — Нельзя опаздывать.
Чем ближе мы к ступеням из ее видения, тем больше она начинает светиться, практически сиять от возбуждения, ее кожа переливается, а глаза озарены предназначением.
— А вот и он, — внезапно шепчет она, вцепившись в мою руку.
А вот и он. Стоит на внутреннем дворе, спиной к нам в сером костюме, который описывала мне Анжела. Какой парень наденет костюм на встречу со своей бывшей девушкой? — думаю я. Он рассматривает горожан, чьи подавленные печальные лица кажутся еще более контрастными в этот яркий солнечный день, с цветущими повсюду цветами, слепящим солнцем, поющими птицами.
Птицы. Я нервно оглядываюсь вокруг. Об этом я не подумала. Анжела отдает мне свою сумочку. — Ну, я пошла, — говорит она.
— Я буду прямо за тобой, — обещаю я, и следую за ней к подножью лестницы.
Она неспешно идет к Пену. Полы ее свитера расходятся в центре, открывая круглый животик, который топорщится из-под рубашки, как будто она проглотила баскетбольный мяч, хотя он не такой уж и большой. Я вижу, как на последней ступеньке она быстро вздыхает, и не могу понять, откуда эта внезапная нервозность: моя ли она, или я чувствую Анжелу.
Она касается его плеча, и он оборачивается.
Это точно Пен. Она была права насчет этого.
— Привет, — запыхавшись, говорит она.
— Привет, Анжела, — говорит он с очаровательной улыбкой. — Рад тебя видеть. — Он наклоняется и целует ее в губы. Я стараюсь не думать о том существе с серой душой, которое прячется в этом привлекательном теле.
— Как дела? — спрашивает она, как будто за этим она его и позвала.
— Лучше, с тех пор, как увидел тебя, — говорит он.
Ой, не смеши меня.
— Ты прекрасна, — говорит он. — Я мог бы нарисовать тебя, прямо сейчас.
Вот оно. Ее руки мгновенно сжимаются в кулаки, затем расслабляются. — Мне тоже лучше от того, что я увидела тебя, — говорит она и отходит от него, опускает глаза и отбрасывает края свитера назад, проводя рукой по животу. Его улыбка тает, когда он обводит глазами ее фигуру. Готова поклясться, что даже отсюда вижу, как краски исчезают с его лица. Я напрягаюсь, чтобы расслышать его голос.
— Анжела, — шепчет он, — что с тобой случилось?
— Ты со мной случился, — говорит она с усмешкой в голосе, затем становится серьезной. — Он твой, Пен.
— Мой, — выдыхает он. — Невозможно.
— Наш, — говорит она. Я не вижу отсюда ее лица, но думаю, что она улыбается той безмятежной, полной надежды улыбкой, которая так нехарактерна Анжеле — такой открытой, такой ранимой. Она снова кладет руку на его плечо, в этот раз не убирает ее, смотрит в его шокированные темные глаза, и четко произносит: — Наш — седьмой.
По мне пробегает дрожь. Мне кажется, что уголком глаза я улавливаю мелькание черных крыльев, но, оглянувшись, ничего не обнаруживаю. Мое внимание снова приковано к Пену. Он наклоняется вперед и кладет руку Анжеле на живот, его глаза все еще недоверчивы, и на какое-то мгновение мне кажется, что Анжела была права и у них все будет хорошо. Он позаботится о ней. Защитит их обоих.
Но затем он теряет контроль над своей человеческой формой, и я снова вижу вспышку его серой души. Он испуганно оглядывается по сторонам, словно не хочет, чтобы его кто-то с ней видел. Его взгляд скользит по мне, и я вижу отблеск узнавания. Не нужно быть эмпатом, чтобы увидеть неприкрытый страх в его глазах, чистый и откровенный. Он в ужасе.
— Пен, скажи что-нибудь, — настойчиво просит Анжела.
Он смотрит на нее. — Ты не должна была мне говорить, — шепчет он без тени эмоции. — Меня не должно здесь быть.
— Пен, — встревожено говорит она, впиваясь пальцами в его пиджак. — Я знаю, ты шокирован. Это было шоком и для меня, поверь. Но это должно было случиться, понимаешь? Это — мое видение, мое предназначение. Я видела этот момент с тех пор, как мне исполнилось восемь. Это ты, Пен. Мы можем быть вместе. Мы должны быть вместе.
— Нет, — говорит он. — Это не так.
— Но я люблю тебя, — ее голос ломается на слове люблю. — Мое сердце принадлежит тебе с тех пор, как я впервые увидела тебя в церкви. Ты тоже меня любишь. Я знаю, что любишь.
— Я не могу любить тебя, — говорит он, и она вздрагивает. — Анжела, я не смогу защитить тебя. Ты не должна была говорить мне. Ты не должна вообще никому рассказывать.
— Пен, — просит она. Анжела достает из кармана снимок ультразвука, фотографию ребенка, которая может заставить его передумать, но он хватает ее за руку и смыкает свои пальцы на ее, не давая развернуть лист. Он смотрит ей в глаза, другую руку поднимает к ее лицу, поглаживая пальцами ее щеку, и на какой-то момент боль отражается на его лице.
Затем он исчезает. Не прощаясь. Без «Извини, детка, но решай свои проблемы сама». Он просто исчез.
Я спешу к лестнице, когда Анжела опускается на колени.
— Все хорошо, — снова и снова повторяю я, будто это что-то изменит.
Она смотрит на меня, ее глаза полны непролитых слез. Ее руки дрожат, когда я помогаю ей подняться на ноги, но она не хочет, чтобы я ее поддерживала. Анжела внезапно осознает, что студенты пялятся на нас, поэтому поднимает голову и уверенно идет назад по той же дороге, по которой мы пришли сюда. Я пытаюсь обнять ее одной рукой, чтобы принять на себя часть веса, но она стряхивает ее.
— Я в порядке, — говорит она почти без эмоций. — Пошли.
Она движется по спальне, как зомби, стягивая с себя одежду и бросая ее на пол, пока на ней не остаются лишь рубашка и брюки.
Входит Эми, неся целую стопку книг. Я хватаю ее за руку и разворачиваю, выталкивая в коридор. — Не могла бы ты зайти попозже, — говорю я ей.
— Но мне надо…
— Возможно, завтра. Иди отсюда.
Эми выглядит ужасно обиженной. Я закрываю дверь и поворачиваюсь к Анжеле.
Внезапно она разражается хохотом, будто все это ужасно смешно, будто Пен сыграл с ней ужасно забавную шутку. Она смахивает челку со лба, улыбаясь жуткой, разрывающей сердце, улыбкой. — Ну, все прошло не так, как я думала.
