Безграничная (ЛП) - Хэнд Синтия (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Ох, Анжи.
— Давай не будем об этом. Все нормально.
Она забирается в кровать и натягивает одеяло до подбородка. На улице все еще поют птицы, но я чувствую, как все внутри нее застилает тьма. Я сажусь в ногах ее кровати. Ничего не говорю, потому что все, что я могу придумать, звучит ужасно глупо.
— С самого начала мы договорились, что не будем говорить о любви. — Она поворачивается к стене, показывая мне спину. — Я должна была помнить об этом, — добавляет она тонким голосом, натянутым от усилия сделать вид, что это не убивает ее.
— Все нормально. У меня все нормально. Я понимаю.
Если она еще раз скажет слово нормально, думаю, моя голова взорвется. Я смотрю на ее спину, на напряженные плечи.
— Нет. Не нормально, — говорю я. — Это и его ответственность тоже. Он должен быть здесь с тобой. Он должен был что-то сделать.
— Он — ангел, — говорит она, уже придумывая для него оправдания. — То же самое случилось и с твоим отцом. Теперь я понимаю. Он не может все время находиться с тобой. Не может защитить тебя. Это — то же самое.
Это не то же самое, думаю я. Мой отец женился на маме. Он был рядом, когда я родилась, сделала первые шаги, сказала первые слова. Он заботился о нас, даже если это длилось недолго. Но я не произношу этого вслух.
— Анжи, — я кладу руку ей на плечо.
— Не трогай меня, — резко говорит она. — Пожалуйста… Я не хочу, чтобы ты сейчас меня читала.
Она начинает плакать. Я не могу закрыться. Ее унижение бьет меня, будто кулаком в живот. Ее замешательство. Ее страх. Ее страдание. «Конечно, он не любит меня», — думает она. — «Конечно, нет».
Я ложусь рядом с ней и неловко обнимаю ее, когда она всхлипывает. Слезы текут по моему лицу, когда я чувствую все это вместе с ней. В какой-то момент я не могу дышать, не могу думать — я зависаю.
— Все будет хорошо, — говорю я трясущимся голосом то, что на самом деле думаю. Сейчас ей больно, но это к лучшему, думаю я. — Тебе будет лучше без него.
Она садится, отстраняясь от меня, и делает глубокий, неровный вдох, затем вытирает глаза простыней. Она собирается так же быстро, как потеряла над собой контроль.
— Знаю, — говорит она. — Все будет нормально.
Спустя некоторое время она снова ложится. У меня болит за нее сердце, но я не осмеливаюсь вновь до нее дотронуться. Я слушаю, как ее дыхание выравнивается, становится глубже, пока она не кажется уснувшей. И вдруг она произносит:
— Я не хочу здесь больше оставаться, — говорит она. — Я хочу домой.
ГЛАВА 12. ПОТЕРЯННЫЙ ПРАВИЛЬНЫЙ ПУТЬ
На следующий день Анжела Зербино официально покинула Стэнфордский университет. Через два дня появилась ее мама и упаковала все вещи в коробки, которые я помогла загрузить в машину, и вот я уже стою на тротуаре и смотрю, как она уезжает. Анжела упирается головой в стекло, закрывает глаза и покидает нас. Она даже не обернулась.
После этого видения стали появляться чаще, и это продолжалось весь февраль и в начале марта, по крайней мере, один или два раза в неделю. Я делю свое время на учебу в школе и попытки подготовиться к тому, что ждет меня в темной комнате, чтобы справиться с тем, что судьба уготовила для меня. Я покупаю тетрадь и записываю туда каждое видение, которое вижу, пытаясь получить подробную информацию, но не получаю ничего, кроме шока и ужаса, сопоставляя темное и светлое, силуэт Кристиана, пылающий сиянием, стреляющего в меня, «Ложись!» и его дерущегося с черными фигурами, которые хотят убить нас, и почти каждый раз я вижу момент, когда знаю, что должна помочь ему, я должна извлечь свой собственный меч и начать свой собственный бой. Это мой момент истины, мое предназначение, но я никогда не задерживалась в видении достаточно долго, чтобы узнать, как с этим справиться.
Думаю, это все еще впереди.
Отношения между мной и Кристианом очень напряжены, но мы вернулись к встречам каждое утро на тропе от озера Лагунита и совершаем пробежку до Диш — огромного радиотелескопа, который выделяется на предгорье. Это хорошая трасса, через небольшие заросли деревьев и зеленые холмы, вверх к месту, где в ясные дни можно увидеть весь путь до залива Сан-Франциско. Мы понимает, что произойдет что-то, что гораздо большее, чем мы, и говорим, сначала обо всем происходящем, об Анжеле и наших видениях, но все же разговоры медленно уступают место нашим мыслям об всякой ерунде первокурсников или статьях в университетской газете, моей медицине и его строительных конструкциях. И между нами все становится лучше.
Однажды утром на тропе мы наткнулись на горного льва. Он остановился и уставился на нас огромными золотистыми глазами, глубокое рычание вырвалось откуда-то изнутри, мне удается почувствовать удивление и гнев, стоя в десяти футах от него.
— Уходи, — говорю я строгим голос на языке ангелов, словно Шу! Он поворачивается направо и исчезает в высокой траве.
— Откуда ты узнала, что делать? — спрашивает Кристиан у меня, удивляясь и смеясь, и я рассказываю ему, как однажды наткнулась на медведя гризли с двумя медвежатами, и все что потребовалась это немного сияния и ангельской мысли, чтобы отогнать его. Я не говорю ему, что в тот раз была с Такером, и что именно это убедило его, что во мне действительно есть что-то сверхъестественное. Что это привело к тому моменту в сарае, когда мы впервые поцеловались.
— Ты мне нравишься, Клара, — сказал Такер. Нравишься по-настоящему…. Я просто хотел, чтобы ты знала…. Я не думаю, что ты хочешь быть с Кристианом Прескоттом…. Он не подходит тебе.
— О, и я думаю, мне подходишь ты, да?
— Думаю, да.
Я подавляю воспоминание, слова и то, как он их сказал, так грубо и дерзко, что это завлекает меня словно рыбу на рыбалке. Я закрываюсь так, чтобы Кристиан не мог залезть в мою голову и увидеть Такера. Я выталкиваю его из своих мыслей.
— Это удивительно, — говорит Кристиан. — Ты заклинатель животных.
Я киваю улыбаясь. Могу сказать, глядя на его лицо, что он не заметил, что я думала о Такере.
Это словно маленькая победа в войне между мной и мной.
В марте еду повидаться с братом. Я не видела его с первого дня зимних каникул. Я скучаю по нему. Стою пять минут, тайком заглядывая в окно пиццерии Кастро. Он выглядит несчастным, решаю я, наблюдая, как он передвигается между столиками, собирая грязные тарелки, и протирая их кухонным полотенцем, и заново сервирует. Он едва ли проснулся, шаркая от одного стола к другому, не отрываясь, просто собирает посуду, кладет ее в коробку, относит ее на кухню, вытирает стол, сервирует.
Я, возможно, вернулась бы обратно в Пало-Альто прямо тогда, ограничившись тем, что знаю, где он находится и, по крайней мере, не в тисках Черного Крыла, когда девушка с темными длинными волосами проскользнула мимо меня на улице и зашла в ресторан, и что-то в ней заставило меня задержаться. Она зовет Джеффри, он смотрит на нее и улыбается — святое дерьмо, действительно улыбается, чего я не видела с тех пор, как мама призналась, что умирает.
Это должно быть Люси, девушка, которая украла израненное сердце моего младшего брата.
Конечно, теперь я должна остаться и понаблюдать за ними.
Она скользит к пустой кабине в дальнем углу, садясь спиной ко мне, и подтягивает под себя ноги, словно это именно ее место. Она милая, с примесью Азии или Полинезии, с прямыми черными волосами, которые падают на ее спину блестящей волной, тонкие брови, и темные, сильно подведенные глаза. Джеффри сразу набирает обороты и заканчивает с оставшимися столами. Затем он на минуту исчезает на кухне и возвращается с высоким стаканом чего-то темного, похожим на чай со льдом. Она улыбается ему. Он вытирает руку о белый фартук и садится в кабинку напротив нее.
Мне бы хотелось услышать, что они говорят. Но я не могу, так что придумываю.
— О, Джеффри, — говорю я вслух за Люси, смотря на их разговор. — Ты выглядишь таким сильным, когда поднимаешь коробку с грузной посудой. Твои мускулы такие захватывающие.
