Жена Лесничего (СИ) - Вайнштейн Стелла (лучшие книги .TXT) 📗
— Ничего не могла с собой поделать. Накрыло сумасшествие, вдруг испугалась, что малыш появится, а в доме не убрано. Очнулась только когда все закончила.
— Теперь отдыхай, я устрою гостью.
Дэмиен подошел к ней, коснулся губ легким поцелуем. Чармейн перевела взгляд на Милисент, та стояла опустив голову, старалась не смущать хозяев.
Чармейн целый день занималась уборкой и ей не пришло в голову, что новую лесничую придется где-нибудь разместить. У них нет кровати для гостей, нужно смастерить новую. Отдельной комнаты тоже нет, все будут ютиться в одном помещении, благо хижина просторна. И привыкнуть к мысли, что в доме постоянно будет третий.
Милисент присела на самом краю стула. Чармейн сполоснула руки, поставила на огонь котелок с водой. Предложила желтые яблоки, невероятно сладкие, с чуть сморщенной кожурой. Милисент из вежливости взяла одно, откусила для виду да так и застыла.
— Скоро будет обед, — пообещала Чармейн.
Дэмиен вышел принести еще дров из подсобки. Милисент смотрела на единственное ложе в комнате.
— Сегодня Дэмиен поспит на лавке, но уже к завтрашнему дню будет тебе где переночевать.
— Спасибо за доброту, Чармейн. Но прости, не хочу жить с вами. По натуре я одиночка, тем более, скоро появиться ребенок и уж точно не нужен третий лишний. И еще… Можно я не буду сидеть сложа руки? Позволь, хоть нарежу картошку.
Милисент встала, забрала из рук Чармейн нож, деловитыми движениями заработала лезвием. На доску ложились тонкие полупрозрачные ломтики. Чармейн обычно резала картошку соломкой.
Вот так. Пусть хрупкая внешне, но умеет настоять на своем. Важное качество для лесничей. Чармейн вздохнула, и направилась за грибами. У порога под половиком прятался вход в прохладный погреб. В нем хранились месяцами летние припасы не меняясь, будто погруженные в спячку. В последнее время Чармейн сносила туда и готовые блюда, потому что лесничество брало свою дань, не позволяя посвящать время домашним работам.
Когда она вернулась картошка уже шипела на обмазанной жиром сковородке. Милисент сервировала стол, доставая по одной тарелки с высокой полки.
Чармейн вспомнила, что прятала на полке между горшочков в синей бархатной шкатулке и похолодела. Интересно посмотреть на лицо Милисент, когда та возьмет в руки черную суставчатую трубку и легкий дротик. И какую ложь придется придумать Чармейн…
Она подавила нервный смешок. Хороша лесничая, нарушающая договор с лесом!
Милисент подняла взгляд и наткнулась на смущенную Чармейн, пойманную на месте преступления с пылающими щеками. Милисент почувствовала витающую в воздухе неискренность и сразу захлопнулась как раковина.
Вернувшийся с холода Дэмиен в облаке пара мгновенно оценил изменившуюся обстановку. Закаменевшую гостью и смущенную жену. Он не удивился: учитывая изгнание Юстаса и усилия мэра очернить Милисент, столкновения между девушками неизбежны.
Он добавил дров в очаг, подул на закоченевшие пальцы и широко улыбнулся обеим. Девушки молча закончили приготовления к ужину и все уселись за стол.
Дэмиен спросил гостью о самочувствие. Приоткрыл немногие из секретов леса, пообещал показать море позади песчаных барханов дюн, где всегда солнечно и дует душистый ветерок. Милисент слушала открыв рот, позабыв о недавнем смущении, а Чармейн послала мужу лукавый взгляд. Таким же голосом Дэмиен заговаривал раненых зверей. Он умел заставить думать о другом.
— Мы тебя не торопим, — Дэмиен отправил в рот наколотый на вилку гриб. — Осмотрись сначала, и дай лесу тебя узнать.
— Я бы хотела следовать за вами, — Милисент потупила глаза. Гостья очнулась от чарующего голоса Дэмиена и стало заметно, как сильно она смущается в его присутствии. — Я сильная и привыкла далеко ходить.
— Тебе придется выбрать учителя. Лес требует заботы сразу в двух местах и нам приходиться разделяться, — Дэмиен поднял палец останавливая уже открывшую рот Милисент, чем еще больше смутил девушку. — Я бы посоветовал набраться мудрости у Чармейн, пока ее положение позволяет. Она совсем недавно сама постигала премудрость лесничества и ей будет легче объяснить то, для чего я часто не нахожу слов.
Милисент кивнула, погруженная в свои мысли. Чармейн накрыла ее ладонь своею и сказала:
— Я буду очень рада твоему обществу.
— Спасибо. Я благодарна вам обоим, просто не могу поверить, что все это происходит на самом деле. Простите за настойчивость, но мне бы хотелось стеснять вас как можно меньше. Неудобно просить, возможно ли построить для меня свой уголок?
— Это легко устроить. Пещера бывшего лесничего пуста и в твоем полном распоряжении с завтрашнего дня. А сегодня для нас честь привечать тебя.
Ночью Чармейн спала как убитая, благодаря беременности. Она еще не была настолько тяжела, чтобы ворочаться на постели всю ночь в поиске удобной позиции, но уже сил на все уходило больше обычного, и к вечеру она не чувствовала под собой ног.
Когда Чармейн открыла глаза Милисент с великой осторожностью открывала дверь, чтобы занести ведро с чистой водой. Постеленная на ночь на лавке постель высилась аккуратно сложенной кучкой. В очаге весело трещало пламя.
Милисент подошла к столу, вылила в котелок свежую воду и подвесила над огнем. Она выглядела еще более бледной и осунувшейся. Скорей всего всю ночь не сомкнула глаз на новом месте.
Гостье действительно неуютно с ними. Чармейн еще не могла понять в чем причина — может она смотрит на нее и видит Юстаса, или же дело совсем в другом…
Чармейн погладила взбрыкнувшего малыша, спустила ноги на пол. Обернулась на Дэмиена — он крепко спал, волосы разметались по подушке, красиво очерченный рот расслаблен. Чармейн не удержалась и легко поцеловала его в мягкие губы. Муж глубоко вздохнул и перевернулся на бок.
Чармейн помогла Милисент и через несколько мгновений они уже сидели вдвоем за столом и пили горячий отвар с медовым печеньем. Чармейн очень хотела спросить о Юстасе, но не знала с чего начать разговор и между ними воцарилось неловкое молчание, нарушаемое резким чириканьем ранних птах за окном.
— Милисент…
— Чармейн…
Обе заговорили одновременно. Посмотрели друг на друга и рассмеялись, разряжая обстановку.
— Я хочу попросить прощение за поступок брата, но еще больше за то, как моя семья отнеслась к тебе после этого.
— Почему ты просишь прощения? Ты ни в чем не виновата…
— Это не совсем так. Я делала вид, что поддерживаю версию отца, хотя на самом деле… Я боялась сказать правду.
Милисент хмыкнула, отпила маленький глоток.
— Тогда мы в одной лодке. Я ведь тоже молчала все это время.
— Так расскажи. Я тут, слушаю.
— С чего бы это ты захотела узнать, что со мной случилось? Неужели решила воспользоваться моей доверчивостью и выпытать еще детали, чтобы потом весь Вирхольм их с удовольствием перемалывал? Я уж поверила, что на самом деле в лесу нужен лесничий, а самом деле все ваша семейка Пауерс не дает мне покоя.
— Прекрати Милисент! Если не хочешь, не говори, это действительно не мое дело. Но не смей ставить под сомнение слово Дэмиена! Он бы никому не позволил причинить тебе вред.
— Мужчины слепы по отношению к желанной женщине.
— Не Дэмиен, он любит с открытыми глазами.
Мужской голос со стороны кровати прекратил их перепалку.
— Девушки, меня не стоит обсуждать с самого утра, да еще на повышенных тонах. Милисент, закон гостеприимства в лесу еще никто не отменял. Неужели ты думаешь, что лес позволил бы тебе войти за черту договора ради глупых сплетен? Чармейн, милая, твои слова лестны, но я в защите не нуждаюсь.
Дэмиен встал с кровати. Из-за присутствия посторонней он был в чистой дневной одежде, хотя обычно предпочитал спать нагишом. Дэмиен не понимал пристрастия Чармейн ночевать в уютной ситцевой сорочке в пол. Когда он обнимал ее перед сном, то всегда тихо ругался, пока поднимал складки, чтобы добраться до горячего тела жены.
Милисент потупилась, как всегда в присутствии Дэмиена. Ее вспышка прошла, щеки окрасились румянцем. Чармейн поймала себя на ревности — Дэмиен мог действовать на душевно раненых девушек как наркотик, она знала это на собственном опыте. Кажется Милисент подпала под чары искренней заботы исходящей от хозяина дома. Лучше ей не жить под одной крышей с женатой парой.
