Король на площади - Колесова Наталья Валенидовна (читать книги бесплатно полностью без регистрации txt) 📗
Но даже такой – мрачный, раздраженный, холодный – Рист был мне мил.
Как и его повелитель.
Сравнимый по размерам с Ботаническим, Королевский сад произвел – по крайней мере на меня – такое сильное впечатление, что, несмотря на холод, я готова была бродить здесь часами. Что и делала в сопровождении своего безмолвного и неслышного стража, пытаясь запечатлеть в памяти неторопливо разворачивающийся передо мной великолепный парковый ансамбль: каждую аллею, скамью, скульптуру, пруд, фонтан, беседку. Так как изначально королевский замок строился именно как замок, крепость, здесь не было и не должно было быть пышной лепнины, мраморных кружев, золотых куполов и праздничных фресок – всего того, чем славится знаменитый герцогский дворец во Фьянте. Строгие и четкие линии Королевских садов прекрасно подходят суровому облику дворца… и опять же его владельцу.
Мы поднялись на крепостную стену. Изогнувшись, я исхитрилась протиснуться между зубцов, чтобы окинуть взглядом весь Рист и расстилавшееся до горизонта море. Это была самая высокая точка города, и вид оказался просто ошеломляющим. Ах, если б мне позволили запечатлеть его на холсте или хотя бы на бумаге!
Я не сразу обратила внимание на тянувшего меня за рукав охранника, так что ему пришлось вежливо, но твердо взять меня под локоть.
– Не надо вот так делать, ваше сиятельство, – сказал Безликий столь же бесцветным, как его внешность, голосом.
– Как – так?
– Вы можете упасть, а мне потом отрубят голову.
– Я вовсе не собираюсь падать! – запротестовала я. – Я очень крепко держалась.
– Меня предупредили, что вы весьма… неожиданная особа.
– О!
Видимо, некто – уж не сам ли Кароль-король? – запугал охранника тем, что я могу не только сбежать, но и попытаться покончить жизнь самоубийством. И тем самым превратил Безликого из бдительного сторожа еще и в телохранителя…
– Погода сегодня очень ветреная, вы можете простудиться. Идемте назад.
И он непреклонно повлек меня обратно.
…а вдобавок еще и в няньку…
Я была уверена, что не увижу Силвера до самой моей передачи из рук в руки отцу. И смирилась с этим, хотя и мучилась недосказанностью нашего расставания. Я готова была извиняться перед ним снова и снова – если даже не добьюсь прощения, хотя бы утешусь тем, что сделала для этого все возможное.
Хотя круг лиц, которых я видела изо дня в день, по-прежнему не менялся, моя тюрьма расширилась теперь до границ парка и даже чуть дальше, за пределы дворцовой стены, до террасы, которую Кароль как-то назвал «местом своего отдохновения». Я садилась на скамью и рисовала бухту. Не спеша, фрагментами, детально. Торопиться было некуда, до приезда отца еще не меньше полутора недель, так что я успеваю закончить обещанный когда-то пейзаж.
Тут-то и появился заказчик собственной персоной.
Безликий, традиционно занимавший свой пост у парапета (а вдруг я, такая непредсказуемая, кинусь со стены прямо в столь любимую королем бухту?), встрепенулся и поспешно выпрямился. Я чуть было не обернулась, но, догадавшись по поведению охранника, кто появился, удержалась. Шагов я не услышала, просто ощутила его присутствие. Силвер молча постоял у меня за спиной. Я крепче ухватила кисть, чтобы она не начала дрожать – разбухшее сердце билось в самом горле, перехватывая не только голос и дыхание, но даже и движения.
– Стоит ли теперь утруждать себя этим, ваше сиятельство? – наконец произнес Силвер.
– Я же обещала нарисовать бухту, ваше величество, – сказала я, не оборачиваясь. – И я ее нарисую.
– А вы, конечно, всегда исполняете свои обещания? – Насмешка в звучном голосе. Силвер обошел меня и добавил: – И да, конечно, вы можете не вставать, чтобы поприветствовать короля.
– Спасибо, ваше величество, вы очень добры, – отозвалась я, стараясь, чтобы мой голос звучал столь же ровно и насмешливо.
– Даже сам удивляюсь, насколько! – отозвался он.
Я бросила быстрый взгляд исподлобья. Силвер стоял, опершись обеими руками о парапет, спиной ко мне. Рассматривал свою любимую бухту. Волосы, сегодня не забранные в хвост, рассыпаны по вороту черного камзола; знакомая линия прямых широких плеч; сильные руки, умеющие ласкать и убивать, украшены лишь массивной печаткой. Пальцы начали барабанить по серому камню парапета. Я поняла, что Силвер почувствовал мой взгляд, и опустила глаза, прежде чем он быстро обернулся.
Теперь уже я делала вид, что сосредоточена исключительно на картине. Добавить мазок, макнуть кисть в краску, добавить следующий, слегка отклониться, оценивая результат… Но долго так выдержать не смогла. Я вскинула взгляд: Силвер стоял, прислонившись спиной к парапету, сложив на груди руки. Наблюдал за мной с прищуром и с саркастической усмешкой. Конечно, для него, привыкшего к интригам и играм, я со своим напускным спокойствием и деловитостью была вся как на ладони.
А я смотрела теперь на него открыто и жадно: резкие черты лица; чистый цвет и свет глаз приглушен четкой линией припущенных ресниц, левая бровь поднята в насмешливом вопросе… Ох, Кароль, как же я по тебе скучаю!
Он заговорил – привычным бархатным баритоном Кароля, но с ядовитыми интонациями Силвера:
– Отчего же ваше сиятельство не спрашивает, какое впечатление произвел на меня мой портрет?
Я встрепенулась. Да я и думать про него забыла! Переболела, дорисовала – и отпустила на волю, как выросшего воспитанника. Конечно, неприятно, если портрет не поймут или даже уничтожат в приступе гнева, но и это от меня никак не зависит, все уже закончено и исправляться ни в коем случае не будет…
– И каково же произведенное впечатление, ваше величество?
Ответ был неожиданным:
– Всё истинная правда.
– О… – я растерялась, но не успела порадоваться, как Силвер продолжил:
– Вы прекрасно отобразили мой характер. Коварство, жестокость, изворотливость, надменность…
– Подождите…
– … властолюбие, деспотизм. – Король холодно смотрел на меня. – У вас очень зоркий глаз, княжна. Просто странно, как к подобному человеку вообще можно испытывать нежные чувства. – Пауза, нажим в голосе. – Но ведь многие женщины любят именно таких мужчин, правда?
Он упрекает меня в том, что я не изобразила его взглядом ослепленной любовью женщины? Я сцепила пальцы, но ответила ровно:
– Что ж, значит, портрет не удался. Или удался – но не для вас.
– Поясните.
– Я очень редко прибегаю к аллегориям в собственных картинах. Но в вашем портрете наличествует четкая и ясная аллегория. Вы – словно тьма и свет, ваше величество. В вас имеются все те черты, которые вы только что перечислили. Но они смешаны и переплетены с другими, оборотными сторонами вашей натуры. В вас есть и мягкосердечие, преданность, великодушие и тонкость чувств… Но, в отличие от большинства людей, ваше сердце контролируется вашим мозгом…
…а иногда – особенно в отношении этой женщины – еще и иным органом…
Он не собирался встречаться с Эммой вплоть до приезда ее Волчьего папаши. Да и зачем? Чтобы выплеснуть на нее весь свой гнев и разочарование? Уничтожить ядовитыми насмешками и беспощадными словами, как он это прекрасно умеет? Смысл? С таким же успехом можно было переколотить весь драгоценный королевский фарфор, побиться головой о стену… или сомкнуть пальцы на ее нежной шее. Ничего уже не изменишь. Пусть даже и Эрик делает откровенные намеки. Да пошел он… к хазратским демонам в соответствующее отверстие!
После традиционных докладов о состоянии дел в столице и кое-каких – в государстве – Фандалуччи с постным лицом ежедневно добавлял одну и ту же фразу: «Княжна чувствует себя хорошо. Кушает нормально. Прогуливается. Рисует». Поначалу он рычал на полицмейстера по поводу этих совершенно не нужных ему сообщений, потом смирился… потом начал досадовать на скудость информации.
А сегодня, выслушав уже наизусть заученный текст, помедлил и спросил:
– И всё?
Друг отмер лицом и мгновенно откликнулся:
