Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия (СИ) - Мечтательная Ксенольетта (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
– И ты не выяснила, откуда он? – спросил Роми, заложив руки за спиной и расхаживая по комнатке. Три размашистых шага к одной стене, три шага к другой…
Я сидела на большом сундуке, в котором хозяева дома хранили вещи. Макушкой упиралась в скошенный потолок. Рассеянный утренний свет таял у моих ног, полностью исчезал в углах комнаты. Хмурая Елрех, опираясь на узкий стол, нависала над роскошным букетом роз и каких‑то высоких лесных цветочков, поставленных в вазу.
– Не выяснила, – ответила я и уткнулась лицом в ладони.
Глаза болели, их резало и щипало, словно песка насыпали; ноги ныли, гудели. В голове стелился туман, аппетита не было, меня даже подташнивало, но под ложечкой сосало беспрерывно, будто от голода. Вина меня не тяготила, но страх, что с Кейелом случилось этой ночью страшное, навевал ощущение, что мои страдания еще впереди, и винить в них я буду только себя.
– И эта фангра даже не догадывается, кто к ним приходил? И ее братец… Им безразлично, кто приходит в их дом? Безразлично, если на их глазах кто‑то хочет убить кого‑то?
Тяжелые шаги резко оборвались, скрипнули подошвы. Я потерла глаза, подавила зевок, чуть потерпела заложенность в ушах и наконец посмотрела на Роми. Он возвышался напротив меня и, зацепив пальцы за пояс, раздраженно махал хвостом. Волоски из белой растрепанной косы подсвечивались восходящим солнцем, как и мелькающая за ногами кисточка хвоста. Роми ждал ответа, хоть он тут и не требовался.
Я кивнула и скрестила руки на груди.
– Хорошо выходит, – кривясь протянул он и быстро обернулся к Елрех. Она в это время ощипывала слабые, увядшие листочки с роз. – И тебе все равно?
Она брови вскинула изумленно. Роми ответить не позволил, сам продолжил отчитывать непонятно кого – то ли нас, то ли фадрагосцев из селян:
– Мы голову ломаем в высших гильдиях. Работаем, чтобы жизнь им улучшить, чтобы защитить и обезопасить, а они играючи жизнь друг у друга отнимают. А другие еще и потакают! Тебе надо было уйти, как только Тавирд попросил об этом.
У Елрех брови поползли еще выше. Я в сундук руками уперлась и, к Роми подавшись, уточнила:
– То есть ты методы его одобряешь?
– А кого там спасать? – взвился он и к узкой кровати направился.
– Там не все мыслят, как разбойники.
– Как васоверги! – с нажимом произнес Роми, усаживаясь на кровать. – Только эти о поживе помышляют и тем живут.
– Там полно и хороших, вредный ты шан’ниэрд, – вступилась Елрех.
– И кто же? Девица, которая неспособна общий язык с братом найти, лишь потому, что у них матери разные? И что же это за поселение, где одни на других управу ищут уговорами?
– Не всем жить, как в Обители, – настаивала Елрех. – У них нравы другие, гильдию деревней заменили. Живут на свободной земле, где им никто не указ, и никто их тут не защищает. Вы там, в высших своих гильдиях, заботу не о них проявляете, а о тех, кто на землях под вашим покровительством живет и вам прежде всего пользу приносит.
– А мы их никуда не прогоняли. Хотят рисковать тут – пусть рискуют! Но мне обидно: сколько у нас за здоровье и жизнь молодых сражаются и целители, и защитники, а тут они жизнью раскидываются.
Елрех губы поджала, спиной на дверь налегла и молча голову опустила. Я понимала переживания Роми, но на данный момент заботил меня совсем другой вопрос.
– Когда мы выходим? – тихо спросила я. – Нужно найти Кейела.
В ответ стояла тишина. Роми сцепленные в замок пальцы к губам приставил и на меня уставился, а Елрех продолжала растерянным взглядом сверлить дощатый пол. И только жук бился о мутное, хоть и чисто вымытое стекло в крошечном окне, не позволяя совсем уж отрешиться от реальности. Я понимала, что по возвращению, пока я смывала с лица кровь и приводила себя в порядок, Елрех успела не только разбудить Роми, но и предупредить его о моем состоянии. Мое состояние… его я помнила словно бредовый кошмарный сон.
Помнила, как по стопам ударяли подошвы сапог, а ветки и кочки норовили повалить меня с ног, цеплялись и мешали. Совершенно не помню, когда разулась, и с того момента не запомнила дорогу вовсе. Очнулась только тогда, когда влетела в огороженный участок перед Медвежьей колыбелью. И музыка играла веселая, а может, она такой казалась из‑за частого смеха. Это помню. До сих пор не понимаю, как среди всей толпы мне так быстро удалось отыскать полную фангру, но в тот момент я верила, что она единственная, кто проникнется и поможет. Я не ошиблась и ошиблась одновременно – она прониклась, но не помогла.
Фангра оказалась единокровной сестрой Диррейка, потому‑то ее голос обладал в этом сборище хоть каким‑то весом. Она успокоила меня, сказав, что сумела остановить драку, но и обеспокоила – парни, устроившие разборки, ушли сразу за мной, но другой дорогой. В эту ночь решено было позвать в Медвежью колыбель существ даже из самых отдаленных поселений, поэтому многих фангра видела впервые. Так случилось и с Кейелом, и с компанией, которая набросилась на него. Или он на них…
«Они пришли первые, и их сразу к Диррейку повели, – рассказывала она мне тогда, – у нас так принято. Чтобы он знал всех и понимал, кого в следующий раз можно пропускать, а кого лучше гнать подальше. А этот парень один влетел за ними. Его даже на входе не расспросили, кто он, – не успели. Он как вбежал, так сразу на тощего набросился, ударил пару раз. Ты пойми, Асфи, он первый начал драку. Замахнулся – значит, они право имели ответить. Я не люблю смотреть, как кто‑то умирает. Это меня пугает и злит, я потому их и прогнала. Даже если по закону хотят кровь пролить, пусть проливают где‑то подальше от моего дома. У меня папа староста, он тоже порядок ценит»
Она милостиво показала мне, какой дорогой ушла разъяренная толпа. Мы с Елрех в потемках прошли по ней, наверное, около часа, а затем остановились на развилке. Куда идти дальше, никто не знал. Жив ли Кейел? Неизвестно.
Роми с тяжелым вздохом поднялся и направился к скамье, на которой были свалены его вещи. Отыскал карту и вернулся к кровати. На коленях развернул желтый свиток и несколько мгновений разглядывал его, а только потом твердо сказал:
– Сейчас ты идешь спать. Я в это время соберу вещи, а мои люди разузнают об этой дороге подробнее. Заодно разузнаем, что там за деревни и безопасно ли в такие наведываться без сопровождения.
Я нахмурилась и мотнула головой, и Роми, заметив это, карту откинул с восклицанием:
– Хоть сейчас не спорь! – На серых щеках заиграли желваки, выступил легкий румянец, а в желтых глазах разгорелись огоньки злости. Он вскочил на ноги и стал снова шагами комнату мерять. – Ты достаточно себя проявила, Асфи. Дай отдохнуть и себе, и Елрех. Если твоего человека убили, то мы уже ничем ему не поможем. А если он жив, то мы найдем его в тех деревнях. – Остановился напротив и назидательно добавил: – Хуже будет, если по дороге на нас нападут хищники, и мы отбиться не сумеем. Тогда твоего человека некому будет искать. Я даю вам обеим время до обеда, затем разбужу и сразу отправимся. Перекусите уже в дороге.
Как и обещал, Роми поднял нас, когда солнце стояло высоко. Еще перед тем, как улечься, я была уверена, что не смогу заснуть, но стоило лишь голове коснуться подушки, как сон увлек. Пробуждение было трудным – все еще болели глаза, а голова казалась неподъемной. Давили виски, ломил затылок. Несмотря на состояние, я поднялась, обулась и сразу направилась во двор, где уже ждал Роми и его охрана. Я успела умыться, поблагодарить старушку за гостеприимство и принять от нее теплый кусок пирога и полный кувшин с молоком. На узком горлышке тянулась тонкая трещина.
– Как допьете, ополосните в реке и, если не нужен, оставьте там же, на бережке, на самом виду, – сказала она, прикрывая ладонью от солнца глаза. – Вдруг кому‑то да пригодится.
– В лесу? – удивился один из шан’ниэрдов, охраняющих Роми.
– В лесу! – враждебным тоном ответила Елрех.
Забросила заплечную сумку на спину и направилась по колее к воротам. Роми проводил ее недовольным взглядом, но заступаться за охранника не стал.
