Огонь его ладоней (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
Январь мог бы не связываться, в конце концов, он прилетел сюда в отпуск, отдыхать от суровых военных будней. Многие так поступают, и никто в упрек им это не ставит. Но Январь никогда не отказывался.
— Моя работа, — объяснил он. — Спасать…
Он и Митирува точно так же когда-то спас. Успел первым. С тех пор они дружили…
Несколько часов ожидания в администрации. Вернулся.
— Подростки с управлением не справились, — объяснил Январь. — Переломы, вывихнутые конечности… Все хорошо.
Не справились с управлением. Если учесть, что тут за место такое, не потому ли не справились, что пространство исказилось? Если эпицентр еще дышит — спустя тысячи лет…
— Может быть, — сказал на это Январь. — Разберутся…
После Каменного Моря мы поехали в горы, Январь хотел показать мне Озеро Забвения. По древней легенде, человек, искупавшийся в озере, терял память и личность свою, полностью терял себя. Сейчас достоверно известно, что здесь когда-то стояли Врата, ведущие в другой мир, и память теряли непосвященные, те, кто несмотря ни как какие запреты, все же пробирались посмотреть на тайну и, может быть, эту тайну разгадать.
Теперь от тех Врат почти ничего не осталось. Каменные арки, шагающие к центру озера, остатки моста, когда-то соединявшего эти арки. И полностью выхолощенное, спокойное пространство, не несущее в себе никаких искажений. Если в Каменном Море периодически фиксировали так называемые пространствотрясения из-за угасающей, но пока еще не угаснувшей окончательно, активности эпицентра, то здесь давным-давно все застыло и умерло.
… Лодочка медленно плыла мимо каменных арок, огромных, уходящих в небо, и я поневоле прижималась к Январю, настолько величественной и пугающей оставалась атмосфера этого места, даже десять тысяч лет спустя. Врата ведь могли оказаться где угодно, ну и что, что сейчас все спокойно и тихо. Ключевое слово — сейчас. Вот как затянет нас в арку, как выкинет где-нибудь. Станем новыми Адамом и Евой, только без клейма сотворения. А хотя, Января же создали генетики, это я натуральнорожденная…
В легендах и мифах иной раз скрывается истина, настолько горькая, что осознавать ее порой приходится с болью.
Между каменными колоннами стелился прозрачный фиолетовый туман, обнимал старые, поросшие мхом и цветами на длинных ножках, камни, закручивался спиралями, пытался и не мог подняться выше.
Я попыталась себе представить, как это было, когда Врата еще действовали. Туман поднимался, затягивал тонкой дымчатой пленкой пространство под аркой и лодки, корабли, баржи вплывали в него, чтобы выплыть уже в другом мире… Очень удобно и функционально. Жаль, что сейчас эта технология утрачена. Строим громоздкие пересадочные станции на периферии планетарных систем.
Империи приходят, расцветают, потом заболевают и умирают, оставляя после себя загадку на загадке. Каким огромным был Аркатамеевтан, и что от него теперь осталось. Но таммеотская раса не исчезла вовсе, как нивикийцы. С приходом Земной Федерации у них появился шанс возродиться. А от нивикийцев остались лишь зеленые черепа с дырками в левой височной доле.
Они тоже использовали Врата, теперь я была в этом уверена. Не совсем таммеотские, но вроде того. Поэтому мы и не нашли ни одного космодрома и ни одного звездолета на планетах, где они проживали. Они нивикийцам были попросту не нужны. А еще во мне крепло убеждение, что мир, считавшийся их родиной, на самом деле такая же колония, как и все остальные. Материнская планета исчезнувшей расы находится где-то еще, вне зоны известного нам пространства расселения этого народа. Может быть, там до сих пор живут их потомки, как знать!
Свои соображения я изложила в послании профессору Сатуву, теперь ждала ответа.
А пока смотрела, задрав голову, на арки Озера Слез, и что-то беспокоило меня, но что… В камне вырезаны были те же фигурки, что и на часах из больницы, на одной стороне арки — мужские, на другой — женские. Тринадцатая, Хранительница, замыкала арку, доминируя над остальными. В нивикийской мифологии число тринадцать не несло никакой смысловой нагрузки, несчастливой считалась девятка, счастливой — семерка, Мать и шестеро божественных Близнецов, устроивших мир. Так называемая Блудная Пара, добивающая семерку до поганой девятки, представляла собой антиподов, старших сына и дочь, брата и сестру Близнецов, которые, как водится, на почве зависти, ревности и прочем таком же, младших гнобили, унижали и пытались всячески извести.
У таммеотов похожей легенды вроде бы не было. Надо будет у Таськи спросить.
Мне показалось, или туман поднялся выше? Я не могла вспомнить. Но стало как-то совсем уже неуютно, кто их знает, эти Врата. Да, считаются разрушенными, да, пространственные экологи не нашли здесь никаких возмущений, да, современная физика считает подобное явление невозможным, следы явных перемещений между мирами — следствием космических перелетов, а не работы мифических мгновенных переходов с планеты на планету.
— Январь, — тихо сказала я, — давай поедем отсюда обратно на берег?
— Боишься? — мгновенно понял он, и усмехнулся, мол, глупышка, я же рядом.
— Ты паранормал, — сказала я. — Ты ничего такого не чувствуешь?
Он нахмурился, замолчал, вслушиваясь в свои ощущения. Миг прошел, другой, третий…
— Не знаю, — сказал наконец. — Ничего особенного.
Ничего особенного. Я, наверное, нагнетаю. Наверное, общая атмосфера этого мрачного места действует на мою тонкую натуру таким депрессивным образом. Но мне очень хотелось оказаться отсюда как можно дальше. Так бывает, когда выскакиваешь из раскопа за секунды до обвала. Я попадала в обвалы несколько раз, больше не хочу.
— Давай вернемся, если тебе тревожно, — предложил Январь. — А то у тебя лицо белое…
— Да, — признала я, — давай вернемся…
На берегу наваждение исчезло. Арки стали тем, чем и были — каменными руинами давно умершего прошлого.
Мы вернулись в Город Тысячи Огней, в домик Января у быстрого ручья, и обнаружили на крыльце Татьяну. Она сидела на деревянных ступеньках, с основательно початой бутылью в глазах, и во всей ее позе читалось отчаяние.
— Ого, — сказал Январь, отбирая у нее бутылку. — И в чем причина тоски?
— Мы расстались, — сообщила Татьяна, и икнула. — Вообще.
Все-таки расстались. Но как они друг с другом в последнее время ругались, расставание превратилось в неизбежность. Я вспомнила Криса, с каким стоическим терпением тот выслушивал Татьянины монологи, и вот вы меня хоть убейте, но сочувствие возникло именно к Крису, не к Тане. Неприятная она какая-то, я это заметила с самого начала нашего знакомства.
— Бывает, — Январь сел с нею рядом на ступеньки. — Но нагружаться-то по самые брови зачем?
Таня провела ладонью по своим жестким коротким волосам, под пальцами вспыхнуло на миг бледное пламя. Подумала немного, и ответила:
— Ты прав, Дракон. Низачем.
— Ну-ка пойдем, приляжешь. Пойдем, пойдем.
И, несмотря на вялые возражения Татьяны, крепко взял ее под руку, заставил подняться, провел на веранду и уложил на тахту. Таня заснула почти сразу, Январь укрыл ее пледом.
Я молчала. Происходящее мне не очень-то нравилось, и неприятно было видеть, как мой мужчина заботится о другой женщине, но я понимала, что они знакомы много лет, их связывает многолетняя совместная служба в десанте, что она — девушка его друга, теперь уже бывшая…
Я не расспрашивала. Январь рассказал сам, коротко и скупо:
— Мы выросли вместе, их семья тоже живет на Новом Китеже. Вместе учились, вместе служим. С Крисом она уже почти семь лет. Но в последнее время ее как будто подменили. Ревность эта беспричинная, лицо кирпичом.
Мы сидели за деревянным столиком во внутреннем дворе, под крышей из цветущей синим лианы. Январь сварил нам кофе, он вообще любил готовить, и получалось у него отлично. Как все, что делаешь своими руками для любимого человека. Даже если делаешь не идеально.
— Словом, жаль, — закончил разговор Январь, бесцельно возя ложечкой по остывшему кофе.
