Звезда Гаада (СИ) - Свительская Елена Юрьевна (лучшие бесплатные книги txt) 📗
Старейшина чернокрылых обернулся в тот же миг, будто почувствовал появление второго огонька. А, может, и в правду почувствовал. И улыбнулся Карсту. Белокрылый грустно улыбнулся ему. А у меня до самого дома ничего не вышло. И я даже не поняла, как они это сделали. Эх! Опять себя чувствую никем. Хотя… мне рядом с ними как-то спокойно. И рана уже почти не болит. Так, саднит изредка.
Я шла, поглядывая на них. И изредка косилась на звёзды. Но Гаад на звёздное небо ни разу не посмотрел, будто дела ему не было никакого до них, небесных светил, крупного и россыпей мелких.
Гаад… тот мальчик, что мне приснился… Это был ты или не ты? Это была твоя мечта, которую ты потерял? Или это та мечта, которую ты прячешь в глубине своей души? Ты поэтому стал Старейшиной, чтобы разузнать о ней? Или тебя просто заставили: и стать хранителем, и стать главным из чернокрылых? Или общее у вас двоих только имя?
Но, впрочем, я робею спрашивать об этом Старейшину чернокрылых, идущего рядом. Просто… Ну, не глупость ли, подходить к парню из другого мира со словами: «Знаешь, мне тут приснился сон, что ты мечтал о звезде»?!
Или…
Нет, я просто боюсь. Боюсь, что однажды всё-таки спрошу. А он окажется не им. Не тем странным мальчиком с чудной мечтой, узнав о которой, я захотела ещё немного пожить. И даже стала такой смелой, хотя так боялась лечения.
Или… или я боюсь, что ты окажешься им, но… но потом я проснусь?.. Ведь сны бывают так загадочны, так нелепы… красивы… Чем красивее сон, тем больнее нам потом просыпаться. И почему-то грустно, что однажды я проснусь, а Гаада рядом уже не будет. Ведь что бы ни случилось во сне, что бы ни получили мы там, когда мы просыпаемся, в наших руках ничего не сохраняется. Ничего не останется?.. Я… я не хочу, чтобы вся эта странная история оказалась вдруг сном. Это странный сон. И страшный местами. Но красивый.
Часть 1.24
В общем, осталась я на Чёрной земле. Как ценный заложник или секретное оружие. Или по принципу, что умыкнули — то не отдадим. Может, потому, что такую непредсказуемую меня на врагов натравить — это милое дело. Никто ж не мог предсказать, когда я начну столами, креслами и вёдрами швыряться, да дома разрушать. Могу оставить весь дом без посуды, да. Может, у меня в запасе и покрупнее пакости имеются. Или, хм, мощь моего воздействия заключалась в том, что если меня подсунуть врагам чернокрылых, то те сначала очень обрадуются явлению новой хранительницы, а потом удавятся, смекнув, насколько я бесполезна? Правда, из чёрных хранителей никто более не решался проверить всю глубину моих возможностей, тщательно укрытых не только от любопытных окружающих, но и от меня самой. За исключением Гаада, всё ещё питавшего надежду вылепить из меня что-нибудь достойное и полезное.
Так-то все относились ко мне уважительно. Ну, насколько черные хранители могли. Ниц предо мною не падали, приветствовать приветствовали. Бить не били, угрожать не решались — Гаад как всегда был исключением, особенно, после особо не удачного занятия. Хотя, как по мне, все его уроки со мной были крайне неудачными. Но в целом вскоре уже хранители осмелели или просто привыкли, что я теперь живу среди них — и стали общаться со мною дружелюбно. И даже шутить. Особенно доставучим оказался Белик. Тем более, что он часто к Гааду заходил — дела обсудить или просто так. Слышала, что жена насмешливого рыжего была милой особой, но пока ещё меня с ней не познакомили. Ждали, когда ж родится её ребёнок. И всех интересовало, станет ли он когда-нибудь хранителем. И если да, то каким.
Целыми днями слонялась по округе и знакомилась с чёрными хранителями. Отрад пытался меня соблазнить, но слишком далеко заходить не рискнул: от его бородатых шуточек я успешно отбивалась многозначительными пугающими усмешками.
Меня очень волновала судьба Карста, ставшего таким же заложником, как и я. Жаль моего спасителя: он теперь один из белых хранителей, которых прежде так люто ненавидел. И хотя парень всячески отшучивался, все видели: ему в тягость его дар. Да и многим чёрнокрылым расхотелось с ним общаться, когда он стал белым хранителем. Пока больших конфликтов из-за этого не случилось, но всякое могло быть: белых хранителей на Чёрной земле люто ненавидели.
Особо в дела враждующих сторон меня не посвящали. Только объяснили, что рыжему сильно не поздоровится, если белые узнают про его житье на Чёрной земле и дружбу с Гаадом. Но пока Карст живёт здесь, о его существовании не подозревают: белые сюда сунуться не могут. А сам он поклялся никогда отсюда не уходить. Или, выходит, если выйдет отсюда, то уже насовсем.
Уже на четвёртый день после моего спасения Старейшина принялся тренировать меня и Карста, правда, методы на сей раз были мягче. Как ни странно, и белокрылые, и чернокрылые хранители действовали одинаково, только с разными силами! Так что Гаад с лёгкостью объяснил белокрылому, как тому пользоваться даром. Да и его друг за те несколько лет, что провёл тут, много чего услышал. Так что он с самого начала первой тренировки уже с лёгкостью воспользовался даром: заживил раны Гааду.
А вот я… мне учение никак не давалось! Уж как ни подходил ко мне Старейшина. Да, он более не пользовался методом «кнута», точнее, «большого кнута», только запрещал рыжему и кому-либо давать мне сладкое, обычно будил на рассвете и до заката заставлял учиться. И наедаться во время завтрака, обеда и ужина особо не давал. Мол, сытый учится хуже.
Временами у меня опять возникало желание запустить в него столом, но силы мои, увы, не проявлялись. Самая крупная моя месть — это ложка, да и то, брошенная собственной рукой. И хотя парень в это время наливал добавку, стоя ко мне спиной, оружие до цели не долетело: рассыпалось пылью, прежде чем коснуться Гаада. Карст тогда завопил:
— Опять посуду портите?! — и попробовал надеть на голову другу опустевший горшок из-под воды.
Горшок сгинул, как и злополучная ложка. Причём, Старейшина даже не оборачивался, спокойно продолжая наполнять тарелку из супницы. И сделал вид, будто не заметил полных ненависти взглядов повара. После мы ужинали в полнейшей тишине. Пока я не решилась спросить:
— Получается, тот нож тоже бы осыпался пылью?
— Разумеется, — спокойно ответил Гаад, — Я же заметил, что ты на грани, и понял, как сильно ты хочешь меня убить.
Растерянно выдохнула:
— То есть, ты давно уже проснулся, лежал с закрытыми глазами и как-то наблюдал за мной?
Учитель тяжело вздохнул:
— Вера, я ж тебе уже говорил: хранители видят любое нарушение Равновесия! И всё равно в чём! Ну, можно сказать, видят особым зрением или как бы ощущают. Даже один человек в гневе или страхе колеблет Равновесие в пространстве, а то и вовсе лишает его пространство. А про человека на грани безумия и говорить нечего.
Видят все, кроме меня. Точнее, мне это очень редко даётся, да и то непроизвольно.
Любопытное дело: если в моём мире о Рае люди только мечтали или с тоскою думали, что Бог выгнал оттуда первых людей, то в здешнем мире Рай был точно. Сколько-то тысячелетий назад. Творец этого мира создал его раем. Люди не болели, не умирали. Кажется, этот период длился долго. Как будто они жили вечно. Да, люди обычные не слишком-то верили, что было такое время, но хранители были уверены. Они сколько-то помнили историю своего мира.
— Может даже, они сами обладали Третьей силой, — сказал Гаад задумчиво, — А потом уже утратили. Или же Третья сила была только у Творца? А краснокрылые действовали как-то иначе? Может, они просто могли одновременно управлять и Светом, и Тьмой? Или же остатки таинственной силы всё ещё сохраняются где-то, только уже никто не способен её увидеть, а тем более, ею воспользоваться. Если она вообще когда-либо была, эта Третья сила.
Я слушала его, подперев ладонью щёку. Карст посудой гремел потише нынче, видимо, тоже слушал эту историю. Хотя он-то уже мог об этом слышать — не первый год на Чёрной земле живёт. А Гаад говорил, говорил, смотря куда-то на стену за мною — мы сидели напротив друг друга — будто видел те события сквозь время и пространство. Хотя… кто его знает? Может, и в правду видел?..
