Спаситель под личиной, или Неправильный орк (СИ) - Чекменёва Оксана (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Реарден выругался. Сочно, грязно, от души.
— Убью Бастиана! — это уже Вэйланд, и я была с ним полностью согласна.
В том, что малышка — его дочь, сомнений не было. Сходство девочки с отцом было поразительным, но не это послужило для меня главным доказательством их родства и вызвало такую бурную реакцию у обоих драконов. А очень знакомый ошейник, болтающийся на тонкой детской шейке.
Глава 15. Элла
— Почему ребёнок в таком виде? — первым очнулся Реарден.
— Я занимаюсь теми детьми, за которых мне платят, — женщина пожала плечами. — А что такого? Крыша над головой у неё есть, не голодная, не битая. А то, что в чужих обносках ходит, так новое денег стоит, а за неё никто и медяшки не дал. И так за свой счёт пою-кормлю, на улицу не выкинула.
— Как он мог это сделать? — едва ли не простонал Вэйланд, не сводя с девочки глаз. А потом, не удержавшись, шагнул к ней.
Это, видимо, стало последней каплей, девочка разрыдалась, вырвала руку у Лесин и вновь спряталась за бочку. Вэйланд застыл, потом сделал шаг назад.
— Говорю же — мужчин боится. И как забирать собираетесь?
— Что-нибудь придумаем, — буркнул Реарден. — Скажите, почему вы утверждаете, что за девочку не заплатили? Вместе с ней оставили кошель с золотыми монетами.
Верно, когда Бастиан сказал об этом, Кристалл не помутнел. Значит, и правда, оставил.
— Не было денег! — возразила Кормилица. — Если бы были, да ещё и золото, разве я бы так её одевала? Сами видите, у меня дети хорошо присмотрены, с чего бы я вашу обделяла, коли были б деньги? Хотя… — она нахмурилась, задумалось, потом, словно что- то заподозрив, медленно обернулась и ласково, даже как-то слишком ласково, позвала в приоткрытую дверь. — Алтон, сынок, выйди, спросить кое-что надо.
Из дома вышел крупный парень лет восемнадцати, судя по сходству — родной сын Кормилицы.
— Ну, чево?
— Сыночек, тут за псиной приехали, — я вздрогнула. Нет, не послышалось. — Говорят, при ней кошель с золотом был. Это же ты её на крыльце нашёл. — Ласковый тон внезапно сменился на угрожающий. — Говори, паршивец, были деньги?
Ребёнок, цепляющийся за колено женщины, вздрогнул, шлёпнулся на попку и заревел, его рёв подхватил проснувшийся младенец.
— Тише, тише, — Кормилица как-то умудрилась подхватить первого ребёнка и начала привычно успокаивать обоих. — Тише, всё хорошо. Говори, были деньги? — это уже сыну прошипела. — Всё равно ведь узнаю!
— Были, — просипел тот в ответ.
— Ах ты, паразит! У сироты украл! Я ж с ней, как с подкидышем, а ты её деньги… А куда ты их девал? Говори, паршивец, а то из дома вышвырну. На что потратил?
— На девок, — выдавил парень.
— Ах ты ж, недоносок! Живёшь на всём готовом, так ещё и у дитя воруешь! Паразит! Ну, ужо погоди, будут руки свободные, я тебе пропишу «девок», так пропишу, неделю стоя есть будешь!
Я поняла, что это надолго. А делать что-то надо — притихшие, и поначалу с любопытством глядевшие на нас дети начали волноваться, некоторые захныкали, чувствуя напряжённую атмосферу, хотя и не понимая, что происходит.
А ещё понимала — только я смогу помочь мужчинам, потому что сами они не справятся. Нелегко было решиться, но другого выхода я не видела.
— Пойду, сестру позову, — сказала Реардену.
Старый король одарил меня сначала удивлённым, потом понимающим, а потом благодарным взглядом. Вэйланд так и стоял, мало обращая внимания на окружающих, убитым взглядом уставившись на бочку, за которой от него пряталась дочь. Как же ему, наверное, сейчас больно — знать, что твой собственный ребёнок тебя боится, нелегко.
Уже выходя за ворота, слышала за спиной:
— Ты же мне денег не даёшь!
— Ещё и денег тебе, дармоед? Иди и заработай! Раз достаточно большой, чтобы по девкам бегать, то и от работы не переломишься!
Выйдя на улицу, успокаивающе кивнула Глену, мол, всё в порядке, огляделась, увидела во дворе через дорогу девушку, кормившую кур, решительно подошла к забору, на ходу развязывая кошель.
— Эй, красавица, хочешь заработать? — показывая сквозь жиденький забор серебряную монету.
Глаза у девушки, при взгляде на деньги, загорелись, потом она подозрительно посмотрела на меня.
— А что господину надо? У меня жених есть!
— Господину не надо то, что принадлежит твоему жениху. — Мои слова её вроде бы успокоили. — Скажи, у тебя есть ещё платье?
— Да, выходное.
— Неси сюда, получишь монету. Только быстро!
Девушка метнулась в дом и через пару мгновений передавала мне поверх забора свёрток, после чего жадно схватила монетку, радостно её рассматривая и пробуя на зуб. Ещё бы — на серебрушку пять таких платьев купить можно, причём, новых.
А я зашмыгнула в карету, в который раз порадовавшись тому, какая она просторная, быстро разделась до белья, вернула свой собственный облик, накинула платье — почти впору и достаточно длинное, прикрывает мужские туфли. Уже собралась выйти, но по наитию взяла из корзины сладкую булку с клубничной начинкой. И решительно направилась обратно во двор, провожаемая удивлёнными взглядами стражников. Но они — ладно, а вот люди, надеюсь, если и видели, ни о чём не догадаются. А хоть и догадаются — пока сообщат властям о метаморфе, пока те приедут — меня уже и след простынет.
Сына Кормилицы уже не было на крыльце, а сама она рассыпалась в извинениях перед Реарденом. Вэйланд за это время, кажется, вообще не пошевелился. Дети успокоились, снова занялись своими делами, но всё ещё настороженно поглядывали на мужчин.
— А, Элла! — первым меня заметил старый король. — А у нас здесь проблема.
— Знаю, брат рассказал, — кивнула я.
— Ух ты! Похожи-то как с братом. Однобрюшники, видать? — это меня Кормилица заметила.
— Да, они близнецы, — кивнул Реарден, сама я её слов не поняла.
— Девочка там, за бочкой.
— Как её зовут? — спросила у Кормилицы.
— А никак не зовут, — пожала та плечами. — Псиной кличем — отзывается.
После этих слов Вэйланд вздрогнул и резко обернулся.
— Как вы можете так… ребёнка?!
— А как? Записки с именем не было, сама тоже сказать не смогла — молчит. По сю пору молчит. Алтон-то мой, когда нашёл, сказал, вот, мол, подбросили, словно псину, в ошейнике. А ошейник-то и ни снять, ни срезать, магия, поди?
— Магия, — кивнул Вэйланд, напряжённо глядя не женщину.
— Ну так, Алтон-то и стал так называть, псина да псина. Она ж и правда, как кутёк, забьётся куда в угол или под кровать, и сидит молчком, дрожит. Ну, как-то само и прилипло, отзываться стала. А вы как хотите, так и называйте.
Решив, что узнала достаточно, я прошла мимо детей, вновь с визгом играющих в догонялки, и, заглянув за бочку, увидела малышку, сжавшуюся в комочек и всхлипывающую. Присев на корточки, протянула ей булку, встретила настороженный взгляд.
— Возьми, это тебе, — решила пока вообще никак девочку не называть. Может, здесь все уже привыкли, им ухо не режет, но я просто не понимала, о чём эти люди думали, называя так ребёнка. Пусть не имя, пусть прозвище — всё равно, слишком жестоко.
Когда малышка взяла булку и начала сначала недоверчиво, а потом с удовольствием жевать — а булка и правда была вкуснейшая, наверное, у поварихи была какая-нибудь «поварская магия», мне же рассказывали, что она у драконов под профессию подстраивается, — я осторожно взяла девочку на руки. Она не сопротивлялась, но оставалась напряжённой, не пытаясь устроиться у меня на руках поудобнее, прислониться, расслабиться. Я не так чтобы много знала о детях, но сама ещё помнила себя, маленькую, на руках у Руби, да и просто видела детей на руках у взрослых, когда в поселения всякие заходила, и с этой малышкой явно было что-то не так. Она не пыталась вырваться, была покорной, но не более.
— Мы сейчас поедем, покатаемся в карете, а потом приедем в красивый дом, — вот и всё, что я смогла сказать девочке. Не говорить же: «Тебя нашёл отец, вон он, тот мужчина, которого ты боишься, и теперь ты будешь жить с ним». Нет уж, иногда правда может только напугать.
