Удача (СИ) - Журавлёв Борис (серия книг .TXT) 📗
Я помотал в воздухе рукой, сбрасывая напряжение. О чем это я? Деньги. Будут. Не. Лишние. Сука. Рубись! Дзынь. Надо покурить. Заодно разложим по полочкам сложившуюся ситуацию. С чего бы начать? Как позавчера я проснулся женатым?
Я достал кисет с табаком и остальные курительные принадлежности. Да, вроде, ничего необычного, уминая табак в трубку, прикинул я. В том смысле, что, ничего мистического. Бывает. Слышали и более нетривиальные истории, хотя, конечно, ситуация далека от эталона обыденности.
Трут занялся с первого удара огнивом. Раздуть огонёк и раскурить трубку вышло уже на полном автомате. Хм, как говорил бегемот, гордо пускающий в болоте пузыри задницей, пролетающему мимо сыну: "Чему бы путнему научился".
Дальше. Застолье и приезд владельца земель и, по совместительству, бывшего хозяина моей свежеиспеченной супруги, которая, его же стараниями, благодаря юридическому казусу, вышла из класса бесправных и эксплуатируемых. Барон, то ли будучи в невменяемом состоянии, благодаря алкогольной интоксикации, то ли пребывая в этом состоянии перманентно, с рождения, сработал экспромтом, не продумывая деталей. В итоге, на роль мужа, вместо нищего старика, попадаю я. Будем объективными, на тот момент, под требуемые параметры, внешне, я очень даже подходил. В результате, Алатана выходит из под юрисдикции барона. Ладно, бывает, не срослось. Но, исходя из слов покойного разбойника-мага, юный аристократ не успокаивается и нанимает подрядчиков, для проведения работ по исключению недэи Алатаны Медведевой, в девичестве Бэар, из списка исправно функционирующих организмов. Зачем ему это? Предположим — надо. Хм. Вот тут то и начинаются трения со здравым смыслом.
Я выдохнул дым, следя, как лёгкий ветерок подхватывает и развеивает его без следа. Какая-то глупость. Хотел бы убить, прикопал бы ещё в замке, по-тихой. Что за сценарии со свадьбой? Что-то случилось в промежутке между замужеством бывшей вилланки и её отъездом в сопровождении мужа, то бишь меня. Что-то, требующее устранение Алатаны. Годовой накопитель, это двенадцать месячных накопителей, и, как бы это слишком очевидно не звучало, он в двенадцать раз дороже. Сумма немаленькая. Предположим, нанятый за такие деньги работник не возвращается с докладом об успешном выполнении задания. Действия заказчика? Вздохнуть со словами: "Ну, значит, не судьба". Ага, щаз, с тремя "З" на конце. Задействовав такую сумму, барончик явственно обозначил намерение идти до победного конца. Итак, наёмник не возвращается. При отсутствии плана "Б" — его срочно разрабатывают. Где нас искать? Там, куда мы едем. Что вполне согласуется с вариантом, когда план "Б" есть. Где проконтролировать выполнение заказа? Правильно. Там, где мы будем, если заказ сорвётся. Наши действия? По хорошему — к хренам эту столицу, в королевстве есть ещё много красивых городов. И у каждого из них есть есть неоспоримое преимущество перед столицей. Нас там не будут ждать, в случае чего. План — супер, оно плохо. В столицу нам надо, в Академию, выправить Алатане документы. Не знаю, как у них тут с бюрократией, но это, я так думаю, минимум… А вот, действительно. Это долго? А по цене? Не то, чтобы я жадничал. Просто, расценками интересуюсь. В столице нужно будет где-то поселиться, чем-то питаться. Все эти расходы ложатся на хрупкие, но выносливые плечи бедненького меня. Как удивительно подходит родной девиз: "Никто, кроме нас!" Ладно, надо с клеткой заканчивать. Выколотив трубку об каблук, я завернул её в тряпицу, пряча дымовые приспособы в карман.
Я бросил взгляд в сторону своего цветника. Мде. Обрастаем, бабами-то. К этой, само собой, никаких поползновений. Ну её. В лес, попки муравьям облизывать. Хотя, фигурка, конечно, закачаешься. Или это во мне полугодовое воздержание голову подымает? Отставить пещерные инстинкты, полигамное, по своей природе, существо. После ритуала в храме Светлого и надевании брачного браслета, переходим в режим попугая-неразлучника. А всем гуляющим — глубокое презрение. Бууу. Я вздохнул и в три удара закончил с последней полоской, перехватывающей перекрестия прутов. Попрезирать бы себя я не отказался.
Вот интересно, кормил её — я. Вытребовал её в качестве трофея — я. Замок с клетки содрал, тоже я. Даже руку подал, для удобства выхода на свободу. А верность жене. Никакой справедливости. Ни на Земле, ни тут. Вот такой я, весь из себя несправедливо обделенный. На душе полегчало. Надо, всё-таки, изредка себя жалеть. Я усмехнулся, собирая пруты в стопку и увязывая их в освободившейся телеге. Одёжку бабам прикупить надо. У Белки смены не осталось, а про эту, Вин Дизеля с сиськами, вообще молчу. Про Вин Дизеля, это намек на причёску, а не на телосложение. Хотя, у Вин Дизеля сиськи тоже, ничего так. Поперхнувшись, я отвесил себе мысленных оплеух, одновременно отплёвываясь. Занесло вас куда-то не туда, Максим Леонидович. Полковое знамя ощутимо добавило цветов, из триколора становясь радужным. Чур меня. Не хватало еще стать оборотнем-медведем с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Догонять в лесу вышедших на промысел охотников, и, с томным видом, тянуться губами: «А поцеловать»? Я позволил себе отрешиться от кома проблем, с ужасной скоростью погребающих меня под собой с момента женитьбы, дабы предаться фантазиям о развитии ситуации с «ужасным чудовищем».
«Что случилось? — кричат жители деревни возвратившимся горе-охотникам в разорванной одежде. — Что он с вами сделал?»
«Ужас, — отвечают потерпевшие, — он нас… съел!»
Рот сам собой растянулся в ухмылке. Мде. Проблема номер два. Что делать с, свалившимся на голову, оборотничеством. Не будет ли меня тянуть на кровушку с мясом парным, человечьим, не приведи Будда? Не хотелось бы. Я только заметил, что меня ощутимо потряхивает. Я привык уже к присутствию в окружающей действительности паранормальных, с моей точки зрения, способностей некоторых аборигенов. Как там у них? Дар? Хай будет дар. Эти телекинетики, телепортаторы, пирокинетики. Хм, а как тогда дар земли? Петракинетизм? Нет, петра — это, вроде как, камень. Тьфу. Сколько не отвлекай голову посторонними мыслями, а в голове навязчиво маячат картины погони за последним разбойником-магом. Пьянящее ощущение свободы, обострившиеся чутьё, я прекрасно помнил «видимые» запахи следов беглеца. Я чувствовал — мне нравилось. Нравилось быть в этом облике. Я хотел ещё. Ещё! Одежда, прочь тряпки эти. Раздражение горячей волной плеснуло по мозгам. Из груди вырвался тихий рык.
— Силарс, мавво. — на горячий лоб легла прохладная темная ладошка. — Орса двэ транки. Успокойся. Дыши тише, челловек.
Вокруг плеч легли, обнимая, руки жены. Сердце, нехотя, начало биться в прежнем, размеренном ритме. Лихорадочная горячность сползла с воспаленных глаз вместе с пульсирующей краснотой. Голова, наполненная свинцовой тяжестью, упала назад, почувствовав затылком мягкие округлости девичьего тела.
«Идеальный размер, как раз под ладонь». — мелькнула последняя мысль.
Глава 24
Где-то…
— Новости?
— Тишина, господин барон.
Хм, вариантов мало. Дэй Эгра задумался. За обещанным накопителем огневик бы прибежал сразу, по окончанию дела. Наёмника нет. Вывод? Бокал с вином полетел в стену. Нет выводов, откуда ему знать, что там вышло. Заказ на «сестру» он дал два дня назад. Через день, как ушел обоз с этой… с этой. Как ублюдок женского рода?
— Рэй. — дворянин обернулся к ординарцу. — Как будет «ублюдок» женщина?
— Незаконорожденная. — Рэй был филологом в душе. — Бастарда. Байстрючка. Не берите в голову, дэй, наёмник справится.
Ну конечно, личный слуга в курсе причины такого состояния барона. На утро, после той ночи, когда Эгра… сломал ногу, скажем так (второй бокал, услужливо поданный незаменимым помощником, хрустнул в руке, вино залило рукав), мать сообщила, что приехал доверенный отца. Голова раскалывалась. Если учесть, сколько он выпил накануне, удивительно, что при её ощупывании руки не натыкались на трещины и разломы. Сквозные. Поэтому мозг из последних сил удерживал в себе образ чаши с вином, сбить похмелье, какие уж тут доверенные лица. Эгра лишь отмахнулся, но мать настояла на присутствии сына, мол, будет зачитано завещание. О! Похмелье сошло. После оглашения последней воли усопшего, оно просто не ужилось в организме с вскипевшей бешенной яростью. Отец — тварь, поделил все состояние на три части. Одну — Эгре, одну — Шантару. И одну часть — недэе Алатане Бэар, признанную законной дочерью барона Гролла Клобак, без права наследования титула, слава богам. Дэя Линт оставалась на попечении родных детей, старшего, становившимся, собственно, бароном, и младшего, не наследующего титул. Зная мать, выходило, что две части придется делить на троих. Бешеная ярость дэя Эгры, которая вылечила похмельный синдром, сменилась страхом, когда дэя Линт попыталась вызвать Алатану пред свои очи. Ей это, естественно, не удалось. А когда старший сын, прокашлявшись и собравшись с духом, поведал о месте пребывания Алатаны в настоящий момент… В общем, тот день был насквозь неудачным. Нога, хоть и сращённая целителями, нещадно болела. Голова, наплевав на ярость и страх, отдалась в руки привычному похмелью. А, после общения с маменькой, в компанию больных органов попросились спина и, простите, задница. «Мне скоро восемнадцать, я старший сын барона». Эта мысль крутилась у Эгры сейчас, а когда мать хлестала его, подвернувшимся под руку, ремнём, в голове, в самом дальнем уголке, сидел маленький мальчик и ревел в три ручья со словами: «Я больше не буду». Эгру передёрнуло.
