Песня Обманщика (ЛП) - Маклеод Саманта (книги хорошего качества .TXT) 📗
— Будь осторожен, — прошептала Сигюн.
Это было то же самое, что она сказала перед тем, как я отправился спасать Идунну. И снова я не смог придумать подходящего ответа. Я, молча, кивнул ей и взял Одина за руку, позволив ему тащить меня через эфир.
— Черт, — выплюнул я.
Мы с Одином жались от холода на утесе, откуда открывался вид на военный лагерь Скади. Мы были переодеты двумя старыми нищенками. Это была не самая удобная маскировка в мире. И ничто в открывшейся передо мной панораме не заставляло меня чувствовать себя лучше.
Прошло всего несколько дней с тех пор, как Тьяцци погиб в огне внутри стен Асгарда, а Скади уже успела собрать более сотни солдат. Но еще хуже были огромные размеры лагеря. Существующие войска занимали менее четверти пространства, которое было расчищено и организовано в тесные военные квадраты.
— Сколько легионов присягнуло на верность Тьяцци? — прошептал я. Казалось маловероятным, что нас подслушают, но воспоминания о шпионаже вокруг огромного военного лагеря, заставили меня шептать.
Один рассмеялся. Это прозвучало горько.
— Сколько золота находится в сейфе Тьяцци?
Какое-то время я размышлял об этом. Это было очень плохо. Асы и Ваны Асгарда — сильные воины, но если армии Йотунхейма объединятся против нас, это будет адская битва. Это не будет разгром, но это будет долгий, кровавый конфликт, и обе стороны будут уничтожены.
По крайней мере, до сих пор армия Йотунхейма не вызывала беспокойства. Никто не хотел, чтобы война обречена была закончиться в тупике смерти и разрушения. Ни Йотунхейм, ни Асгард не предлагали другой стороне достаточно того, что стоило бы завоевать, и ни у одной из сторон не было ни явного преимущества, ни достаточной мотивации.
Смерть Тьяцци все изменила. Месть была мотивацией, и золото Тьяцци купило бы значительное преимущество. Я никогда не встречался с дочерью Тьяцци, Скади, но любую женщину, готовую бросить вызов угнетающе сексистской иерархии Йотунхейма и поднять свою собственную армию, нельзя было недооценивать. Я снова подумал об Ангрбоде, потом с трудом проглотил подступившую к горлу желчь.
— Нам нужно попасть внутрь, — сказал Один. — Нам нужно кого-то обратить.
Я рассеянно почесал голову. Вши были всего лишь иллюзией, но голова все равно зудела.
— А кто стоит за нее горой?
Один хмыкнул.
— Вот это тебе и нужно будет выяснить. Я предлагаю тебе переодеться шлюхой.
Я с отвращением сплюнул. Шлюха для группы отвратительных солдат?
— Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь.
Один ничего не ответил. Мне пришлось напомнить себе, что он действительно любит солдат. Черное платье и бледная грудь Ангрбоды снова всплыли в моей памяти, и мне показалось, что горло сдавило.
— Мы могли бы откупиться от Скади, — сказал я, ненавидя себя за то, что предложил идею Ангрбоды. — Мы могли бы ей предложить, я не знаю… мужа.
Один хлопнул себя по затылку.
— Возможно. Но не сейчас, пока у нее есть армия, а у нас ничего нет.
Он повернулся ко мне лицом. Независимо от того, какую иллюзию Один носил, у него всегда были одни и те же смущающие, нестареющие голубые глаза. Такие глаза, которые смотрят прямо внутрь тебя.
— Обрати одного из генералов, — сказал Один. — Делай все, что нужно. Найди ее уязвимое месть, где мы сможем напасть. Тогда мы будем вести переговоры.
Что-то темное и холодное поднялось во мне. Значит, вот так. Предательство и хитрость, стратегии и война. Теперь это была вся моя жизнь, протянувшаяся отсюда до Рагнарека.
— Отлично, — сказал я. — Я это сделаю. Но я не собираюсь становиться шлюхой.
Смех Одина еще долго висел в холодном утреннем воздухе после того, как он сам исчез.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Тьма и вода.
Я плыл по воде, что-то ища. Свою семью. Тела Ани и Фалура, крошечное тельце младенца. Они кружились где-то во тьме, и если бы я только мог дотянуться до них, если бы я был достаточно быстр…
Мои легкие горели. Я был под водой, на глубине, и мне было холодно. Я не мог дышать. Я замахал руками и ногами, но путы вокруг моих лодыжек и запястий держали меня крепко. А теперь это оказался не океан, а черное платье, которое поглотило меня, утопило.
Где-то далеко надо мной не переставая смеялась Ангрбода.
Я резко выпрямился, сжимая в кулаках холодные рукояти кинжалов, мое сердце бешено колотилось о грудную клетку, а во рту стоял острый металлический привкус.
Где же, черт возьми, я был?
Вокруг меня было темно, как в гробу, и в голове пульсировала знакомая тупая боль похмелья. Заклинания, которые я всегда ставил перед тем, как заснуть, успокаивающе жужжали по кругу. Кто-то крикнул в темноте, и ему ответил другой голос на отдалении. Часовые. Часовые солдатского лагеря.
Вздохнув, я снова спрятал кинжалы за пояс. Я был в лагере Скади, шпионил для Одина. Не тонул. Не был связан и не корчился под Ангрбодой.
Дрожа от неприятных пережитков кошмара, я встал и снял заклинания. Я замаскировался под новобранца, хотя две недели тренировок в армии Скади не привели ни к чему. Возможно, Один не зря предложил маскировку шлюхи, хотя я все еще не мог заставить себя пойти по этому пути. Даже несмотря на то, что палатки шлюх казались более удобными, чем казармы, в которых я сейчас находился.
Я не спал до сегодняшнего вечера, пока усталость не заставила меня занять самый темный угол казармы. Я попытаться установить самую незаметную защиту. В конце концов, это был не Мидгард, многие из элитных бойцов армии Скади могли чувствовать магию, если не использовать ее сами. Все, что было более сложным, чем мои обычные иллюзии и заклинания, потенциально могло вызвать их тревогу.
Еще один голос крикнул в темноте. Я затаил дыхание, ожидая ответа. Когда он раздался, ответный крик раздался гораздо дальше, чем я ожидал. Кто-то новенький прибыл сейчас посреди ночи?
Интересненько!
Я проскользнул сквозь толстые парусиновые полога палатки, моргая в темноте. По периметру лагеря мерцали факелы. А там, в темноте долины, виднелся далекий оранжевый отблеск еще одного факела. За ним последовал еще один. И еще один.
Пока я смотрел, между горами пронесся поток факелов, направляясь все ближе и ближе к казармам. Стражники окликнули их, и им ответили дружескими приветствиями. Я проскользнул между палатками, стоя в тени, пока не увидел главный вход в лагерь. Несколько лошадей топтались во мраке прямо в круге света факелов. Я узнал трех из четырех генералов Скади.
А на самом большом и грозном скакуне ехала дочь Тьяцци, Скади. Лунный свет отражался от ее доспехов и длинного меча, висевшего на боку. Раньше я видел ее лишь мельком, она не соизволила приближаться к новобранцам, и я едва ли мог винить ее за это. Я мельком подумал о том, чтобы попытаться сойти за мужской эскорт и проникнуть в ее палатку, но ничто в строгой военной операции Скади или мрачном поведении не заставило меня думать, что она была бы заинтересована в небольшой военной интрижке.
С гор донеслось ржание лошади, и ей ответил жеребец Скади. Ее черный конь стала немного приплясывать, пока она не взяла его под контроль. Одна из кобыл в приближающемся батальоне, должно быть, была течка. Я усмехнулся про себя в тени. Лошади были так же предсказуемы, как и все мы.
Приближающимся войскам не потребовалось много времени, чтобы оказаться в мерцающем свете факелов. Первым появился глашатай, проскакав последние несколько футов галопом, чтобы приблизиться к Скади и ее генералам. Он был еще совсем мальчишкой и, соскользнув с коня, низко поклонился закованным в железо ногам боевого жеребца Скади.
— Моя госпожа, — выдохнул мальчик. — Трим из Железных Пустошей клянется вам в своей верности и представляет своих людей к вашим услугам.
Мальчик стоял, моргая в свете факела. Скади не обратила на него внимания, ее глаза были прикованы к колонне приближающихся солдат.
— Самое время, черт возьми, — проворчал Гриери, один из генералов под командованием Скади. — Пошлите его наверх!
