Мой слуга Тень (СИ) - Корсарова Варвара (читаемые книги читать .TXT, .FB2) 📗

***

В течение минуты за столом было тихо. Майор сидел, как воды в рот набрав, и боялся пошевелиться. На его физиономии проступили багровые жилки. Потом директор школы досадливо крякнул, аптекарь хмыкнул, тетя Грета очнулась от ступора, с упреком глянула на сына и преувеличенно радушно обратилась с гостям:

– Прошу, попробуйте это пирог. Он, кажется, с клубникой, не так ли, Рекстон?

– Да, мадам, – почтительным глубоким голосом откликнулся дворецкий и начал выполнять свои обязанности.

Ирис тяжело дышала и стискивала зубы. Идиотка, и что ей вздумалось паясничать! Теперь она все окончательно испортила.

Да гори оно огнем! Что сделано, то сделано. Чаепитие стало для нее провальным спектаклем. Но разве Ирис отказывалась выходить на сцену после провала? Да никогда. Соберешь себя в кулак, проглотишь обиду, затолкаешь страх в глубины души и идешь дальше развлекать зрителей. Нельзя показывать неуверенность. Если спектакль пошел не по плану, кукла сломалась или ты забыла слова – импровизируй. Шокировать лучше, чем робеть.

– Спасибо, Арман, – сердечно поблагодарила она дворецкого, когда его смуглая рука поставила перед ней тарелку. – Вы не устали? Вы ведь весь день на ногах.

– Отнюдь, госпожа Диль.

После их обмена репликами аптекарша и госпожа Ойген перебросились многозначительными взглядами, а тетя Грета вздернула брови с крайне недоумевающим видом.

Ирис дерзко усмехнулась. Эти люди не благодарят слуг. И не называют их по имени, только по фамилии. И прилюдно не интересуются их самочувствием.

– Госпожа Диль, какие у вас планы? – вежливо заговорила пожилая дама, чьего имени она не запомнила. – Когда вы возвращаетесь в столицу?

– Никогда! – с большим чувством воскликнула Ирис, продолжая сочинять роль на ходу. – Я тут останусь. Папаша-то дом мне отписал. Надо поместье в порядок привести. Но раз капитала не хватает, придется дому самому зарабатывать себе на содержание. Вот, решила устроить в «Черном дубе» гостевой дом. Буду брать постояльцев, сдавать помещения под праздники, свадьбы. Кстати, – вдруг озарила ее дельная мысль. – Вы упоминали, что зал в таверне ремонтируют и охотничьему клубу негде встречаться. Не хотите заседать в «Черном дубе»? Мы можем сдавать вам большую гостиную по умеренной цене. Раз в неделю или чаще?

Госпожа Лара Хунтер заинтересованно моргнула, а вот Дамарис Ойген пришла в ужас.

– Постояльцы в «Черном дубе»? Вы шутите! – и обратилась к тете Грете.

– А вы что думаете об этом, милая? Ведь чужие люди – это шум, грязь, разврат! Как знать, кто явится сюда из столицы! А вдруг гангстеры?

– Мое мнение не играет роли, – слабенько откликнулась тетя Грета. – Но я уверена, моя племянница знает, что делает.

– Мы не допустим, чтобы Альсинген заполонили подозрительные люди! – подал голос директор школы. – Какой пример они покажут детям? Они будут пить, курить, устраивать ночные пикники! Танцевать танцы с вихляньем!

– Таких развлечений им в столице хватает, – отмахнулась Ирис. – Сюда они за другим приедут. Зато в Альсингене станет поживее.

– Упаси нас бог от такой живости, – тонко усмехнулся аптекарь. – Нет, дорогая госпожа Диль, мы вам не позволим. У нас тут, понимаете, приличный городок. Не нужно нарушать наши порядки.

Тетя Грета внезапно выпрямилась, раздула ноздри и сверкнула глазами, как будто собираясь сказать аптекарю что-то резкое, но не успела, потому что в беседу вклинилась госпожа Хунтер.

– Голубушка, если вам нужны деньги, продайте дом, и дело с концом. И возвращайтесь к себе в столицу спокойно, – сказала она с фальшивым сочувствием. – Я с удовольствием куплю у вас буковую рощу. А здесь, право дело, вы будете не на своем месте. Вам лучше поискать уголок, более подходящий для девушки вашего… образа жизни.

И столько в ее глазах было чувства превосходства, что в сердце Ирис вспыхнуло жгучее негодование.

Нет, они ни за что не примут ее в свои ряды! Ишь ты, вздумали запрещать ей вести дела! Боятся, что она приведет в их городок разврат! Они уже составили о ней мнение и менять его не собираются, лицемеры деревенские. Снобы замшелые!

Чувствуя, как к языку подступает колкий ответ, после которого в столичных тавернах обычно начинается обмен оскорблениями, а то и кулаки идут в ход, Ирис глубоко вздохнула и медленно поставила чашку на стол. Вышло безупречно: бесшумно, легко, изящно. Хотя руки ее тряслись. Ирис сняла салфетку с колен и небрежно уронила ее на край стола – как учил Рекстон.

Поднялась и сказала:

– Прошу меня извинить. Оставлю вас ненадолго.

Последовало гробовое молчание, лишь тетя Грета растерянно пролепетала:

– Куда ты, милая?

И Ирис опять сорвало.

Она задержалась в дверях и эффектно бросила:

– Искать подходящий мне уголок, как советует госпожа Хунтер.

Дрожа от ярости, Ирис дошла до конца коридора. Она слышала, как после ее ухода в гостиной все заговорили разом. Одни голоса были смущенные, другие – возмущенные.

Меня обсуждают, подумала Ирис, пыша гневом.

Она гневалась не сколько на гостей, сколько на себя. Не смогла удержать язык за зубами, поддалась на провокации! Почему вдруг ее так задели эти колкости?

Понятно почему. Слишком велик был контраст между тем, что она ожидала, и что получила.

В коридоре было безлюдно и мирно, лампы приглушенно горели. Но гнев Ирис не утихал. Она была удручена до невозможности.

Да, она не на своем месте. Ирис явственно увидела себя такой, какой она была всегда – уличная артистка, не привыкшая к условностям. Тяжелый шелк платья вдруг показался ей липким. Она мечтала переодеться в привычный наряд – удобное сценическое платье, не стесняющее движений. Немного потрепанное, слишком вызывающее, но родное. Ей надоела эта игра. Роль порядочной хозяйки поместья в сонной деревушке не по ней. Ее стихия – городская сутолока, прокуренные кабаре, огни цирка, тесные кибитки и дешевые номера отелей.

Она выругалась сквозь зубы. Дочь барона, какая насмешка!

Послышались мягкие шаги. Ирис не хотелось встречаться ни с кем, поэтому она открыла первую попавшуюся дверь и нырнула в нее. Оказалась в кладовой, в темноте среди полупустых полок.

Через минуту дверь резко распахнулась и в кладовую вошел Арман.

Глава 15. Тайна дворецкого

Он безошибочно нашел выключатель и зажег тусклую лампочку. Сложил руки на груди и исподлобья посмотрел на Ирис.

– Ирис, зачем вы так?

– Как – так? – ответила она с вызовом.

– Зачем вы дразнили их?

– Они первые начали. А я была сама собой. Как вы мне, помнится, и советовали.

Он холодно усмехнулся.

– Да, вы были сама собой. Именно такую Ирис я и увидел в первую нашу встречу. И это не лучшая Ирис.

– Уж какая есть.

Они помолчали. Ирис кусала губу.

– Арман, что со мной не так? Почему они не приняли меня? Я вела себя как полагается. Чего мне не хватило? – спросила она с горечью.

– Терпения и выдержки, – последовал твердый ответ. – Смирения и почтительности. Стремления угождать. Или хотя бы умения изображать эти весьма полезные в жизни качества.

Ирис хотелось, чтобы ее утешили, поэтому слова Рекстона вызвали новую волну гнева.

– Смирения? Стремления угождать? Этими качествами вы гордитесь? – ее голос зазвенел. – Ну да, вы же лакей! Прислуживаете, подчиняетесь, мило улыбаетесь, терпите пренебрежение. Так вот, что я вам скажу, Арман. Это не гордость – это трусость! Вы боитесь потерять теплое местечко и хорошее жалованье. Вы с вашим умом и статью могли достичь в жизни чего угодно, но решили терпеть, подлизываться! Вы тут живете как в вату обернутый. Вам это нравится? Так вот, я не такая. Не буду подлизываться и изображать раболепие, понятно? Мне и так приходится притворяться, когда я выхожу на сцену с куклами. Но в каждой моей кукле больше чувства собственного достоинства, чем в вас!

Арман выпрямился. Оскорбления достигли цели. На его гладком лбу вздулись вены, мышцы у рта дернулись, а взгляд исполнился ледяного бешенства.