Звезда Гаада (СИ) - Свительская Елена Юрьевна (лучшие бесплатные книги txt) 📗
Вот за доброго Карста было обидно. Но мои попытки говорить к месту или якобы случайно, какой он милый, что жизнь мне спас, вызывали только негодование у собеседников. Кто-то гадкие слова говорил, кто-то торопливо переводил тему. А Отрад и ещё двое велели мне заткнуться. Мол, им яснее. И вообще, я ничего толком не знаю.
Может, я новенькая и мало всего знаю, но я считаю, что не дело ненавидеть человека только потому, что у него крылья другого цвета. Тем более, им же полезнее иметь своего белокрылого на Чёрной земле — он лучше их лечит раны и успокаивает пространство. Да, на Чёрной земле атмосфера поспокойнее — ради себя хранители стараются поддерживать местное Равновесие, чтобы им комфортнее жилось. Но ведь хранители сами сюда возвращаются усталые или раненные. От их ран и душевных потрясений здешнее пространство лишается гармонии. Что уже вредит и им самим. В гармоничном пространстве проще самому пребывать в равновесии. И им, и пространству легче восставить Равновесие в присутствие белокрылого. Я так… я только теории часть запомнила. Но они были упёртые как бараны.
Природа здесь была разная, местами привычная мне, местами с незнакомыми растениями. Кой-где среди соснового леса я наткнулась на уголок тропиков! Да и разнообразие домов хранителей, то, как они были рассыпаны по здешней стране, как неожиданно вырастали как будто из ниоткуда — всё это было любопытно.
Меня в основном в дома пускали. Там можно было посмотреть на вещички от разных народов, на одежду, даже покушать, если угощали, блюда из разных стран. Я потом чувствовала себя виноватой перед Карстом, если ела у тех, с кем он не ладил. Будто предавала его. Но, к счастью, меня угощали редко. А еду здешние мужчины готовили вкусно, гады. Сложно было удержаться от искушения и приглашения. Вот дом Белика я, памятуя о его требовании, стороной обходила, задолго. Хотя уже из разговоров других смекнула, где он находится.
Хотя все хранители были родом из разных стран, однако же как-то находили общий язык. Ни разу не слышала, чтобы кто-либо называл хранителя из иного народа плохим. Ну, разве что на несчастного Карста собак вешали.
С Карстом мы явно подружились. С ним вообще было легко и спокойно. Может, это было свойство Света, что с хранителями его рядом было уютно находиться. Может, память о том, что он спас мне жизнь, пожертвовав своим спокойствием. Да и вообще он парень был простой. Прямолинейный. Не злой, хотя временами надо мной подшучивал.
Есть вероятность, что в скором времени число моих друзей пополнится Беликом и Гаадом. Да, насчёт симпатии к главному злыдню… Сама удивилась. Тем более, что он тогда меня замучил до жуткого состояния. Нарочно хищников сюда натаскал, чтоб боялась из дома его убежать. Честно пообещал убить меня, если нагажу чернокрылым. Но в остальное время он был в целом дружелюбным. Хотя мог и пошутить. Но хрен с ним, главное, что не мучил. И местами как-то обо мне заботился. Хотя он тут главный, а я — бесполезная новенькая и, может сдаться, для всех опасная. Но, правда, я очень хочу верить, что он в тот день пошутил, что не выйдет из меня губительницы для мира.
Временами меня так и подмывает спросить, а не мечтает ли Гаад зажечь свою звезду, но, к счастью, хватает ума смолчать. Если бы его сил как Старейшины хранителей, хватило бы — давно бы зажёг. Или… это была не его мечта? Или была когда-то давно? Но, кажется, он уже несколько лет как хранитель. Люди и моего-то мира забывают мечты, вырастая. А тут, спустя столько лет. Гаад сам упомянул, что стал хранителем несколько веков назад. Но если быть честной с самой собой, мне почему-то хотелось, чтобы мечта мальчишки из моего сна оказалась его мечтой. Ведь это была такая красивая мечта! Было бы грустно, если бы она нигде не озаряла ничьей души.
— Знаешь, Вера, — сказал Гаад как-то вечером, когда мы втроём сидели на пригорке и любовались закатом, — Я тобой восхищаюсь.
— А почему? — во мне проснулось лютое любопытство.
Он быстро посмотрел на меня, улыбнулся мимолётно и отвернулся.
— Ты тогда передумала меня убивать, хотя я так тебя довёл.
— Похоже, ты первая, кто расхотел его прикончить, — подмигнул мне Карст, — Вот ему это и в новинку.
— Ну-у… — смущённо протянула я.
То есть, я понимаю, что у Гаада здесь врагов как звёзд на небе, а то и ещё больше. Но это неожиданное признание в восхищении мною вызвало у меня смятение чувств. Не потому, что он тут главный злыдень в мире. Так, просто. Блин, так прозвучало внезапно и робко будто признание в любви!
Ударила себя по лбу. Мол, что за дурь в твоей голове, Вера? А парни как-то странно на меня посмотрели. Ну, точнее, один парень, а второй — хрен его разберёт. Разве что Страж Небес. Которого поди ещё и найди. Короче, случай тяжёлый.
— А почему ты меня пожалела? — спросил чернокрылый, развернувшись ко мне. Внимательно смотрел на меня, слегка прищурившись.
Помявшись, выдернув травинку и кончик её сжевав, смущённо призналась:
— Даже если ты и в правду гад по здешним меркам, ты мне в душу не плевал.
— Ты так считаешь? — Гаад недоумённо поднял брови.
Мрачно руки скрестила на груди, пробурчала:
— Но ты лучше не старайся это сделать: это в твоих же интересах. Вот дом же ж твой я спокойно порушила!
— Да ну тебя! — возмутился он.
А закат был такой красивый! Темнеющая полоска леса за рекой. Небо, полосатое, прямо над кронами деревьев. С одной стороны, нежно-сиреневое, а с другой, где заходило солнце, розовое, перетекающее в оранжевый. Над ними выделялась не очень ровная, местами припухлая полоска голубого неба. Потом широкая полоса розово-оранжевого, с лёгкими мазками голубого просвета. И на этой широкой полосе заметно клубилось большое серовато-сиреневое облако. Небо, кусок его, отражённый на поверхности слегка дрожащей воды, разделённые полосой леса, тускло-зелёной, смотрелись очень интересно. Лёгкие росчерки птичьих силуэтов кое-где, медленно, лениво летящие по своим вечерним делам. И казалось, что в последних лучах солнца волосы Гаада отсвечивают то ли медью, то ли рыжиной.
— Ты вообще не знаешь, что тут происходит! — в голосе Старейшины появились обида и глубокая усталость, — Между нами… и этими белокрылыми.
Ворчу:
— Так ты ж никогда мне об этом не рассказывал!
Он глубоко вздохнул и пообещал:
— Завтра всё объясню.
Требую:
— Объясни сейчас! Мы уже закончили тренироваться.
Рыжий легонько толкнул меня кулаком в предплечье и укоризненно покачал головой. Гаад серьёзно ответил, глядя вдаль, на небо, нет, куда-то над кронами деревьев:
— Мне слишком больно всё это вспоминать вновь. К тому же, я в последнее время слишком устал.
— Как это ты умудрился? — вскакиваю, упираю руки в бока: — Ты только ешь, дрыхнешь да орёшь на меня!
Гаад бросил на меня сердитый взгляд и ответил:
— Я ночами перечитываю записи прежних чёрных Старейшин, либо ищу записи изначальных, либо восстанавливаю Равновесие в самых жутких местах. Что пробуждает во мне большой аппетит днём, заодно с повышенной сонливостью. И плохо сказывается на моём настроении.
— Гаад не врёт, — вмешался Карст, — Я каждый день с ужасом смотрю, в каком он жутком состоянии. И как ни стараюсь, моего дара не хватает, чтобы помочь ему полностью восстановиться. И если бы ты, Вера, научилась замечать нарушение равновесия и поняла, в каком состоянии Гаад, тебе бы стало очень стыдно за свои слова. Но ты живёшь как бабочка, беззаботно и весело, и ни капли не стараешься научиться пользоваться своими способностями. Ты или совершенно глупая, или слепая.
Я обиделась на них и отправилась в свою комнату, спать. Правда, меня долго мучили то совесть, то бессонница. Хотя у первой вроде б ещё не было ни одного доказательства полной невиновности Старейшины в том, что у него сложилась такая мерзкая репутация среди людей его мира.
А ещё меня грызли невесёлые мысли. Раз уж деревня Карста погибла только от того, что кто-то ляпнул, будто там видели Гаада, то что станет с городом, в которым я жила под именем Карии? Ведь там Гаад действительно появлялся! А может, от того города уже ничего не осталось? Только я тут продолжаю оставаться в неведении, дуюсь по всяким пустякам: то Старейшина, усталый и измотанный, рявкнул на меня на тренировке, то Карст сказал, что я тупая или ничего не вижу и вообще ленивая, то Белик съязвил…
