Принц и Мадонна (СИ) - Воск Степанида (читаем книги .TXT) 📗

Не знаю как мне удалось сглотнуть, а после спросить не своим голосом:

— Вам черный или зеленый?

— Зеленый, в горле пересохло, — хрипло произнес он, опираясь на локти о кухонный стол.

— Не мудрено, — я подскочила и бросилась к чайнику, надеясь, что Датский не видит моего волнения и дрожащих рук.

Да что со мной? Почему я так реагирую? Неужели мужчин не видела? И тут же сам ответила — таких образчиков мужской красоты и сексуальности нет. И Датского совершенно не портили ни круги под глазами, ни осунувшееся лицо, ни заострившиеся скулы, ни волосы в беспорядке торчащие в разные стороны.

— Как это вас угораздило заболеть? — спросила, наливая чай.

— Не знаю где подхватил вирус. Смотрите, я и вас могу заразить, — предупредил.

— Можете, — согласилась. — Но если заразили, то вам придется меня лечить, — произнесла, не подумав. Прикусила было язык, но было уже поздно. Слово не воробей — вылетит, не поймаешь.

— Я согласен, — хмыкнул он, убирая челку со лба. Одна прядка осталась висеть, делая мужчину похожим на пирата.

— Ваш чай, — осторожно поставила перед ним парящую чашку.

— Это вы меня раздели? — внезапно спросил он.

— Ну, да. Мне же надо было вас обтереть. А что не стоило? — напряглась, зная, что действовала самоуправно.

— Хотели посмотреть есть ли у меня кубики пресса? — поинтересовался он.

Я вспыхнула.

— Надо было вас оставить умирать от жара, — выдала в сердцах.

— Ну, что вы обижаетесь, — укорил меня Датский. — Я же пошутил.

— А мне обидно, — я встала из-за стола. — Раз вам уже легче, то я поеду домой. Счастливо оставаться.

— Куда вы? — Датский дернулся, а вместе с ним и стол. Кружка покачнулась, чай выплеснулся и прямиком декану на руку. Он отчаянно зашипел, принявшись махать рукой.

— Ой, — я бросилась к мужчине, схватила его за поврежденную руку за предплечье и потащила под воду. — Надо остудить, чтобы ожога не было, — принялась открывать кран, чтобы полить на обожженное место.

Мы с Датским стояли близко-близко, практически соприкасаясь телами.

— Как вы? Лучше? — поинтересовалась, поднимая глаза.

— Значительно, — ответил мужчина, взгляд которого темнел на глазах.

— Тогда можно больше не поливать, — я отпустила руку, которую насильно держала в своей.

— Не уезжайте, — попросил меня мужчина, стоя рядом. — А вдруг мне станет хуже.

Я, конечно, в этом сомневалась, но в то же время понимала, что всякое может быть.

— Мне кажется, это неудобно… ночевать у вас, — тихо произнесла, опуская глаза.

— Но это же не в первый раз, — удивился он.

Я еще больше покраснела, чувствуя себя словно на сковородке в аду, хотя там я ни разу не была.

— В том то и дело…, а если ваша жена узнает? — вспомнила о семейном статусе мужчины.

— Да нет у меня жены. Нет, — в сердцах вымолвил он.

— Как нет? — удивилась. — Девочки же говорили, — вспомнила все о чем судачили до прихода нового декана.

— Была, да сплыла. Мы были женаты всего месяц, когда я ее застукал… в постели другого, — с горечью в голосе воскликнул декан.

— Как же так? — произнесла разочарованно.

— А вот так. Женщины очень коварные создания. Они клянутся в любви, говорят о верности до гроба, а сами при первом удобном случае прыгают в койку к тому, кто по их мнению более перспективен и от которого можно больше получить всяких бонусов.

— И кто же мог оказаться круче вас? — несказанно удивилась. У меня в голове не укладывалось как можно променять такого мужчину как Датский на кого-то еще.

— Представьте себе, нашелся. И кто бы вы думали? — с вызовом спросил он.

Я пожала плечами не зная что предположить.

— Ваш друг? — во всех увиденных мною фильмах разлучником являлся или друг, или враг главного героя. Вот я и предположила нечто подобное.

— Нет. Представьте себе. Им оказался мой отец. Да. Не удивляйтесь. Мой родной отец по мнению моей бывшей оказался гораздо круче, нежели чем я. Вот такой я неудачник.

— Да что вы такое говорите? — воскликнула. — Какой же вы неудачник? — мне стало жалко мужчину, выворачивающего передо мной душу чуть ли не наизнанку. От этого становилось еще горше, когда я понимала, что он раз за разом открывая правду, проворачивает в кровоточащей ране нож.

— Самый обыкновенный. Вечно мне достаются вторые роли, — и столько сожаления было в его голосе.

— Почему вы так о себе? И вовсе не вторые. Просто вы не нашли свою единственную…

— Вот даже вы, вы мною пренебрегли. Что во мне не так? — казалось, что мужчина пьян. Только я прекрасно знала, что это не так. Скорее всего на Датского таким образом действовали лекарства.

— Разве я вами пренебрегла? Не было такого.

— А на дне рождении Жоры. Не вы ли выбрали другого… после того как целовались со мной.

— Это вы меня целовали, а я вас…нет.

— Вот в том-то и дело. Даже вас я не волную как мужчина, — Датский чуть покачивался.

— У вас жар.

— Ну, и что? Жар это пройдет, а вот уязвленное самолюбие так и будет грызть изнутри.

— Пойдемте, я вас уложу в постель. Так будет лучше.

— А я может быть не хочу. Я хочу быть здесь, с вами, стоять рядом, вдыхать ваш запах. Целовать вас… тебя в конце концов, — мужчина оперся руками на столешницу, отчего я оказалась в плену его рук. Лицо Принца находилось всего в нескольких сантиметров от моего, а его грудь практически касалась моей. Поза была недвусмысленной, если не сказать интимной.

— Вы меня смущаете, — возмутилась, чувствуя как сердце выскакивает из груди, а ноги подкашиваются от волнения.

Никогда не думала, что окажусь в подобной ситуации, в которой не знала как реагировать.

— Это хорошо, что смущаю. Потому как сейчас смущу еще больше, — и он приблизил ко мне свое лицо, хотя казалось бы, что этого сделать невозможно.

Я могла отвернуться. Могла избежать нежеланного поцелуя. Но хотела ли я на самом деле этого?

И я не шелохнулась. И мужские губы сухие и пылающие накрыли мои. Они прошлись по верхней губе, захватили нижнюю, оттянули, а потом и вовсе заставили мои раскрыться и впустить проворный язык. А уж он позволил себе творить более развратные вещи, проникая в рот и исследую так, как ему угодно.

Я задохнулась от удовольствия, чувствуя как жаром наполняется низ живота, заставляя желать чего-то такого, что еще никогда мною не было изведано. Поцелуй мужчины, вначале нежный и скромный, постепенно превратился в жаркий и неистовый. Рука Датского непонятно каким образом оказалась на моем затылке, не позволяя отстраниться.

Внезапно я услышала стон. Жадный и протяжный. Неужели его издала я? Не может этого быть. Только не я.

— Ты вся дрожишь, — произнес мужчина, отстраняясь. — Я опять тебя пугаю? — темные глаза внимательно смотрели на меня.

— Немного, — честно призналась я, пытаясь унять совершенно неуместную дрожь.

— Я тебе неприятен? — послышался следующий вопрос. Датский провел большим пальцем по щеке. Нежно, почти невесомо.

— Щекотно, — пожаловалась и склонила голову к его руке. То ли хотела прекратить ласку, то ли желала продолжения.

— А так? — большой палец переместился на мои губы и прочертил горизонтальную полоску, едва касаясь кожи. Легкие иголочки закололи изнутри, помимо воли они раскрылись.

А мне внезапно захотелось узнать какая на вкус кожа у Принца. Бес, сидящий глубоко внутри подтолкнул — не думай, действуй. Я чуть приоткрыла губы и захватила ими палец мужчины, провела по нему языком.

В тишине комнаты раздался глухой стон и он мне не принадлежал.

— Что ты со мной делаешь, девочка? — хрипло прошептал мужчина, поводя по губам пальцем. Я вновь захватила его и чуть втянула в себя.

Повторный стон вырвался из его горла.

Внезапно мужчина подхватил под попу, развернулся и усадил на кухонный стол, став между моими разведенными ногами. Теперь мое лицо оказалось выше, чем его.

— Дотронься до меня, — попросил мужчина, и сам подхватил мои руки и положил себе на плечи.