Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия (СИ) - Мечтательная Ксенольетта (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
– Выбираю место на твоем теле, где буду срезать кожу. Лоскут за лоскутом, – призналась я, отводя угол рубашки от ключицы. Ткань пришлось еще немного подрезать, чтобы она не мешала. – Я никогда этого не делала, но постараюсь быть предельно аккуратной. Ты права, незачем впутывать духов в то, в чем я могу разобраться собственноручно.
Одновременно с последними словами я быстро поднесла клинок к ключице и надавила. Острое лезвие легко проткнуло нежную кожу.
Эльфийка дернулась, и я быстро отступила.
– Держи ее крепче! – приказала Архагу.
По его виду создавалось впечатление, что он до сих пор не понимает, что происходит. Но надо отдать ему должное, он, как я и предполагала, лучше всех готов беспрекословно подчиняться.
Я попыталась снова подступиться к воровке, но она дергалась, ругалась и пиналась. Возле костра мелькнула огромная тень, взметнула искры над костром, промчавшись прямо сквозь него. А уже через миг с другой стороны раздался громкий стук. Я обернулась: Дарок возвышался на поляне и смотрел на лежащего под деревом темноволосого шан’ниэрда. Друг Стрекозы, видимо, пытавшийся помешать мне, лежал без сознания или мертвый. Почему‑то это не вызывало во мне абсолютно ничего, кроме благодарности к будущему вождю.
Следом за Дароком мне на помощь подоспел и Норкор. Поймав ноги Стрекозы, он крепко сжал их и уселся на коленях.
– Не трогай меня! – надрывая голос, вопила воровка. – Не трогай меня!
Я вспомнила о своей просьбе, которую она проигнорировала. И теперь уже беспрепятственно подошла к ней.
Она смеялась мне в лицо. Угрожала ему и смеялась мне в лицо.
Ненависть вспыхнула к ней, к васовергам, ко всем, кто проявлял непонятную, глупую агрессию. Именно их непослушание вынуждает меня действовать настолько жестоко. Будь они покладистыми, наши отношения сложились бы иначе. Теперь же другого пути не осталось.
Схватиться пальцами за надрезанную кожу оказалось непросто. Эльфийка, продолжая ругаться, дергалась. Но в итоге мне все равно удалось. С первым же нажатием клинка на плоть, слова ругательств переросли в один оглушительный крик. Я поморщилась.
Но не остановилась.
В душе образовался небывалый штиль. А в голове звучало лишь обращение к постоянной свидетельнице. «Смотри, раз тебе так нравятся чужие страдания. Наслаждайся»
Она касалась поляны холодным светом, проникала под одежду, но не могла вытеснить из меня внутренний жар. Я стискивала челюсть до зубного скрежета. Рот наполнился слюной с привкусом железа. Аромат крови забился в нос. И я вспоминала Ледяную пустошь и единственную кружку с густой, свежей кровью, которую мы передавали из рук в руки. Мы выживали.
Необходимость двигала мною и сейчас, вытесняя малейшую слабость и гася еще при зарождении мысли о том, что надо быть добрее, что можно и отступить. Ведь может быть насилия уже достаточно.
Нельзя. Пока я слышу лишь неразборчивые крики, всего этого наказания недостаточно.
На молочной, идеальной коже эльфийки, под самой ключицей образовалось кровавое пятно размером в мою ладонь. Кровь выступала из неровных надрезов и красных волокон мяса. Стрекоза захлебывалась криком, но я до сих пор не слышала от нее ничего, что могло убедить меня в том, что она больше не вздумает пойти против меня.
Покажи же мне хоть какое‑то раскаяние!
Жилка в тонкой шее билась так, что, казалось, может пробить горло изнутри. Зеленые глаза выпучились и закатывались, а белки залились кровью. Я посмотрела на багровую рубашку, на кусок плоти, оставшийся без кожи, и приняла решение, что тут не стоит ничего больше трогать. Все‑таки эльфийка нужна мне живой. Если, конечно, ее друг выжил… В ином случае наверняка замену придется искать обоим.
Стрекоза больше не дергалась. Сползла в крепких объятиях непоколебимого Архага, дышала с хрипами, сипами и бормотала что‑то неразборчивое. Вся она блестела от пота, а по бескровным щекам текли слезы. Я налегла коленом на спину Норкора и легко достала длинное ухо.
– Не надо, – вдруг отчетливо произнесла девица.
– Да, думаю, что оно тебе не надо, – согласилась я с ней, осторожно отводя его и поднося к нему лезвие. – В походе ты справишься и с одним.
Хрящик заскрежетал точно так же, как при разделке они хрустят у любых животных.
– Не надо! – громче взмолилась эльфийка и с новой силой завертела головой. Кинжал с хрустом вошел глубже. – Я сделаю все, что ты хочешь, но не надо! Пожалуйста, Асфи! Духами клянусь, я сделаю все, что ты хочешь!
Перед моим лицом вспыхнуло многоцветье принятой клятвы. От неожиданности я вскинула брови. И сразу крикнула:
– Не дергайся!
Стрекоза поняла приказ иначе и взвыла не своим голосом. Пришлось повторить громче:
– Не дергайся! Дай мне вытащить кинжал!
Она застыла не сразу, но застыла. Вся тряслась, вынуждая стискивать зубы и действовать аккуратнее, что замедляло процесс. Когда я справилась, склонилась к растрепанной эльфийке и поинтересовалась:
– А что ты скажешь мне о человеке, неверующем в справедливость духов?
– Я не трону его! – стуча зубами заверила она. – Не трону никого, кто тебе важен! Клянусь духами, Асфи, я не пойду против твоей воли!
Духи сложились между нами в очередной символ, принимая новую клятву.
– Отпустите ее.
Норкор отпрянул первым, поднося поочередно руки к носу. Поморщился и принялся ожесточенно вытирать их о мох под собой. Архаг отпихнул от себя девицу, брезгливо морщась. Она не устояла на ногах и мешком повалилась на землю. Ее штаны были мокрыми.
Сквозь несмолкающую ругань Норкора я услышала тихие уговоры Елрех. Она сидела над шан’ниэрдом и трясла его за плечо. Сразу за мной находился Гахсод. Как оказалось, он заступал путь Кейелу и Роми. Мелькнула глупая мысль, что они пытались остановить меня. Но я мигом отмела ее. Еще не настолько я сошла с ума, чтобы поверить, что они заступятся за ту, кто угрожал Кейелу расправой.
Что‑то мешало шевелить пальцем свободно, и я посмотрела на него. Лоскут чужой кожи прилип к нему. Я тряхнула рукой, но из‑за густого слоя крови, он даже не пошевелился. Пришлось пачкать и руку, в которой был зажат кинжал. Я поморщилась. Нужно снова идти к озеру и отмываться.
Раздался слабый голос дружка Стрекозы:
– Тиэлин. – Он приподнялся на локтях. На его шее темнели синяки. Глаза расширялись по мере того, как он разглядывал эльфийку, лежащую на боку, дрожащую и беззвучно плачущую. Длинное ухо держалось на месте, но именно оттуда ручьем текла кровь по виску на лицо. Заливала глаза, белка в которых нельзя было разглядеть. – Тиэлин!
Тиэлин…
Я повторила это имя про себя, и оно напомнило мне другое. Тиналь.
Что‑то резко изменилось в моем настроении. Вновь подорвалась уверенность, вспыхнула злость, но не к эльфийке. Я не смогла разобраться, что конкретно меня злит. Отступила, хмурясь и рассматривая молчаливых существ. Они все чего‑то ждали, глядя на меня. Чего?
Единственные, кто был занят не мной – Елрех, уже копошащаяся в сумках, Стрекоза, не видящая никого вокруг, и шан’ниэрд. Он, продолжая говорить на мелодичном языке, быстро пополз к возлюбленной. Приподнял ее с земли и прижал к себе спиной, опасаясь трогать рану под ключицей. На меня он не смотрел. Но я помнила… Помнила его ярость, его способность убивать.
Я растерла большим пальцем на ладони кровь, густеющую с каждой секундой, и услышала собственный голос в голове: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста»… Пережитое унижение и страх в прошлом теперь вызвали недоумение и отвращение. Вот этот шан’ниэрд, перед которым я опускалась на колени, теперь сам ползает на четвереньках и рыдает. Кого я боялась?
Не понимая, что хотят мужчины, пронизывающие меня различными взглядами, я развернулась и ушла. С ними и их ожиданиями разберусь позже.
Возле берега пахнуло тиной, сыростью и свежестью. Прохлада остудила лицо. Озеро серебрилось и мерцало мелкой рябью. Звезды тонули в нем. Близость воды успокаивала. Я прошла по бревну чуть дальше от берега и присела на корточки. Быстро смыла кровь с рук и решила умыться. С первой пригоршней воды, накатило наслаждение, но оно легко прерывалось обдумыванием завтрашнего пути. Подвернувшейся ситуацией хотелось воспользоваться максимально эффективно, поэтому решение по реорганизации нашей компании нужно было принять в ближайшее время.
