Порочные (СИ) - Вольная Мира (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
— Арт, может все-таки не стоит, — попробовала я. Мне не нравилось видеть, как Колдер выдавливает из себя слова, как морщится и кривится. И… да что уж там, я не хотела об этом слушать. Это будет очень больно.
— Сколько мы с тобой дружим, Эм? С детства? — поднял он на меня больной, почти затравленный взгляд. — Мне кажется, что пришло время рассказать, к тому же… Возможно, это поможет.
— Тогда я выслушаю.
— Спасибо, — он снова посмотрел на свои руки, уставился на побелевшие костяшки, словно пытался найти ответ. — Я ужасно упрямый, с самого детства. Я вырвал руку и убежал от отца к лотку с мороженым. Каких-то пара ярдов, но и этого хватило. Рядом со мной почти сразу же затормозил кемпер. Небольшой зеленый кемпер, с огромной вмятиной на левом боку, взвизгнула дверь, и меня схватили. Мне кажется, что я даже закричать не успел. Меня бросили на пол, что-то придавило сверху, я помню только потертый пол, белесый, воняющий пылью, помню упаковку от чипсов с беконом и каких-то мошек, которые по ней ползали. Отца засунули в машину буквально через минуту. Мы ехали достаточно долго. Дорога была неровной, машина разваливалась на части, скрипела и кряхтела, особенно на поворотах, что-то стучало под днищем, водитель нервничал. Он постоянно орал что-то мужику слева. Еще один был вместе с нами сзади, но его лица в моей памяти не сохранилось. Мы приехали на место уже ночью, ничего не было видно, только в свете фар, прежде чем они погасли, я заметил высокую траву. Она доставала почти до моей груди. Я больше ничего не успел рассмотреть, похитители слишком быстро заглушили мотор. Они освещали себе путь фонариками. Тусклый свет, тонкие лучи, я помню, как они прыгали по той траве, как пересекались. Нас отвели в какое-то помещение. Темное, как моя душа. Пахло плесенью и гнилым деревом. Там очень низкий потолок, а из стен торчат ржавые гвозди. Везде чертовы ржавые гвозди. Отца посадили в клетку, меня оставили рядом. Я плакал и кричал, просил, чтобы они не закрывали дверь. Конечно, не помогло. Дверь они закрыли и сами ушли. Отец что-то говорил, пытался успокоить. Но получалось у него плохо, я почти истерил. Через какое-то время под потолком зажглась мелкая красная лампочка, наверное, камера, но мне казалось, что это глаз чудовища и что это чудовище сожрет сначала папу, потом меня. Они возвращались несколько раз в ту первую ночь, пытались заставить нас с отцом обернуться. Били, наверное, я точно не помню, но помню, что было больно, почему-то особенно больно спине.
— Тебе было три… — прокаркала я не своим голосом. — Ты не мог оборачиваться. Слишком рано.
— Да. Не мог. А отец не стал. Только… Только папа все равно боялся, что волк во мне может проснуться раньше из-за опасности и что я пусть и частично, но перекинусь. Он запретил мне обращаться. Повторял это каждый день. Возможно, из-за этого зверь во мне и проспал так долго. Психологическая травма, все дела, — невесело хмыкнул оборотень. — Очень умное и очень безликое определение, Эм. Оно ни черта не отражает, даже близко.
— Знаю.
Арт на мои слова внимания не обратил. Продолжал все так же сухо и глухо, будто камешки в воду бросал. Один. Второй. Третий.
— Не уверен, но мне говорили, что нас держали неделю. Через неделю отцу удалось вырваться, вытащить меня. Но… сбежал в итоге только я. Похитители быстро поняли, что произошло, слишком быстро сориентировались. Отец сказал мне спрятаться и, как только все стихнет, бежать. Я плакал и просил его не уходить, цеплялся за него, сопротивлялся, но…
— Он приказал тебе? — пробормотала, чувствуя, как еж в горле разбух еще больше, как он давит, как сжимает грудь.
— Да. Все-таки он — мой отец, мой альфа по рождению. Я ничего не смог сделать, тупо подчинился. Папу схватили, а меня нашли какие-то туристы. Я увидел его через три дня в последний раз. В больнице совета. Отцу все-таки удалось вырваться, но… это единственное, что ему удалось. Он умер почти сразу же после того, как меня к нему привели.
— Их поймали? — прохрипела я, всматриваясь до рези в глазах в опущенную темную макушку Колдера, в его опущенные плечи. Я не заметила того, как поднялся и подошел Марк, поняла только, когда он отцепил мои пальцы от столешницы. Я обхватила себя за плечи, поднимая вопросительный взгляд на Джефферсона. А волк не сказал ни слова, только развернул меня и обнял поверх мои рук, прижимая спиной к груди.
Стало теплее, гораздо теплее, почти перестало трясти, знакомый, приятный запах, тот же, что был сегодня в его спальне с утра, подействовал странно, как успокоительное.
Колдер все еще молчал, только руки расцепил, чаще и быстрее поднималась и опускалась его грудная клетка.
— Училка из детского сада, — наконец-то прорычал Арт. — По крайней мере, такой была официальная версия. Сбрендившая девчонка. Человек. Она состояла в то время в движении против волков. Наверное, что-то заметила и сдала и меня, и отца. Это тоже официальная версия. Но… дело старое, многих документов не хватает, записи допросов утеряны. И… ты лучше меня знаешь, что невозможно понять по трехгодовалому малышу, оборотень он или нет. Тех, кто нас поймал, схватили, там все в порядке. Только за ними явно кто-то стоял. У пятерых придурков не хватило бы ни мозгов, ни денег, чтобы провернуть все… Проверка фанатиков тогда ничего не дала. А сейчас… скорее всего, уже слишком поздно, — последние слова прозвучали настолько тихо, что их едва можно было расслышать, руки Джефферсона сжались крепче. Наверное, он почувствовал, что я готова броситься к Арту, и удержал.
Правильно.
Все правильно. Колдер не вынесет жалости.
Снова на какое-то время на кухне повисла тишина.
Эмили все еще немного потряхивало, когда мы вышли из дома Колдера, руки покрылись гусиной кожей. Она шагала впереди меня, несла свои сумки с этими отвратительными пластиковыми штуковинами внутри с кровью Колдера, молчала, немного наклонив голову вперед, о чем-то думала.
Отстойная, на самом деле, идея была все вот так на нее вывалить. Особенно, учитывая последние события и то видео, как будто прямиком со страниц Кинговских рассказов, как кадры из замшелого «Реаниматора». Вот только это видео вполне реальное, и волчица на нем более чем реальная, и то, что она испытывает, тоже реально. И эта реальность отвратительнее любого фильма ужасов, любого страшного рассказа.
К машине мы подошли все еще в молчании. Взгляд у Эм был затуманен, она смотрела вперед, но казалось, что не видела ничего: ни проехавшего мимо седана, ни стаю каких-то птиц, вспугнутых слишком громким звуком двигателя, ни местных подростков на скейтах.
Очнулась Бартон только, когда я протянул руку за ее сумками, чтобы убрать их в багажник. Эмили жест проигнорировала полностью.
— Отсюда ведь недалеко до стаи Макклина, если напрямик? Через лес?
— Ну, — пожал я печами, — смотря что ты считаешь «недалеко». Миль пять.
— Где-то за час дойду, — кивнула сама себе Эмили, снова поворачиваясь к дому. Я вздохнул, закрыл машину и убрал ключи в карман.
— Что ты делаешь? — зануда едва склонила голову.
— По-моему это очевидно, — я снял лямку с ее плеча, потом вторую. Бартон развернулась, удерживая сумки.
— Мне надо подумать, Марк.
— Отлично, думай.
Эмили нахмурилась почти смешно, стала чертовски похожа на строгую училку младших классов. Ладно. На сексуальную строгую училку младших классов.
— Я предпочитаю делать это в тишине.
— Считай, что меня здесь нет, — кивнул согласно.
— Джефферсон!
— Даже не надейся, — покачал головой, все-таки разжимая тонкие пальцы, вцепившиеся в жесткую ткань. — Или ты идешь со мной или ты едешь со мной. На мой взгляд второй вариант лучше.
— С чего это?
— Больше шансов остаться сухой, — я ткнул пальцем за горизонт. — Уверен, лить будет до самого утра.
Эмили задержала взгляд на кучкующихся облаках на несколько мгновений, моргнула несколько раз, потом перевела вопросительный взгляд на меня.
— Как тогда ты собираешься добираться назад? За своей машиной?
