Изнанка королевского дворца - Гончарова Галина Дмитриевна (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
– Тоже верно.
– Я считаю, что такие важные вещи должны принадлежать короне и Церкви.
– И не хотите ничего для себя, графиня?
– Хочу, светлейший.
Роман кивнул. Ну вот. Это уже интереснее. И более похоже на правду. А то бескорыстие внушает подозрения.
– Во-первых, я хочу процент от прибыли.
Это понятно. И правильно. И объяснимо. А что еще?
– Так. А во-вторых?
– Напечатать те свитки. Даже если сейчас я что-то не понимаю, оно ведь может пригодиться потом! Нашим детям, внукам…. Они разберутся!
– Даже так?
– Светлейший, я небескорыстна. Мне стыдно в этом признаваться, но у меня есть мечта. И на ее осуществление нужны деньги. Много денег.
– Неужели? И что же это за мечта?
– Светлейший, знаете, что мне сказал докторус, когда я очнулась?
– Не играйте в загадки, графиня…
– Что меня лечили клизмами, кровопусканием и рвотным.
– От потери ребенка?
– От родильной горячки.
– И что же вам помогло?
– Только воля Альдоная. Иначе я бы не выжила. Светлейший, я не хочу, чтобы дети гибли по вине таких докторусов. Тахир дин Дашшар учит меня. А я хочу организовать… Вы же знаете, у нас много сирот. А куда им дорога?
Альдон нахмурился. Вопрос был неприятным.
Куда-куда. На городское дно. Мальчикам – в воры, девочкам – на панель. Радости мало, но и альтернативы не было.
– Я думаю, что это может сделать наша Церковь. Можно взять девочек-сирот с улицы и начать обучать их. Хотя бы оказанию первой помощи. Вот как графине Марвел. Уходу за ранеными и больными. Разумеется, с дозволения Церкви и по воле Альдоная. Он посылает нам болезни, но он же, в мудрости своей, дарует и избавление от страданий, чтобы мы успели одуматься и понять, что делаем неправильно. Учить этих девочек.
– За счет казны?
– За мой счет. Хотя бы вначале, пока еще не видна выгода для государства. Я прошу эти проценты не для себя. И вложу их в благое дело.
– Даже так, графиня? А как к этому отнесется ваш супруг?
Яда в улыбке было более чем достаточно. Даже не сильно замаскированного. И Лиля ответила таким же ядовитым выпадом:
– Полагаю, светлейший, что вы сможете его убедить в разумности принятого мной решения. Или его величество. Если бы рядом со мной был кто-то знающий, мой ребенок мог бы остаться в живых! Его ребенок!
– А что потом делать с вашими девушками?
– Использовать по назначению. Сколько у нас людей, нуждающихся в уходе? Пожилых дам, женщин после родов, есть вещи, о которых просто неприлично говорить с мужчиной… Кстати, так и мальчиков можно учить. Сколько людей погибает на поле боя? А сколько потом, от ран, от того, что за ними нет должного ухода и присмотра?
– Хм…
Роман задумался.
Определенно, рациональное зерно в этом было. Но соглашаться, не обдумав? Нет уж.
– Я подумаю над вашими словами, графиня.
– Это больше, чем я могла надеяться, светлейший.
– Разве выслушивать людей не моя обязанность?
Зеленые глаза вдруг озорно сверкнули.
– Выслушивать и услышать – две разные вещи. Разве нет?
– Интересная постановка вопроса.
– А разве она ошибочна? Светлейший, вы могли просто послушать меня. Могли бросить в темницу. Могли выгнать. Могли… да многое. И можете.
– Не боитесь?
– Боюсь. – И опять озорной блеск глаз. – Но не вас, как человека, а вашей власти. И того, к чему она обязывает.
– Я редко слышу такие слова, графиня.
– Тогда я промолчу.
Передавила? Вылезла из образа страдающей женщины? Лиля подняла ресницы. И наткнулась на веселую искру в серых глазах.
– О нет. Я подумаю над вашим предложением. Но возьму с вас свою цену.
– ???
– Мне бы хотелось видеться с вами. И беседовать.
– Воля светлейшего – закон. И ваша воля – тоже.
Роман усмехнулся. А ведь интересная женщина. Странная. Необычная.
Но зла в ней вроде бы нет. Почему Джерисон Иртон держал ее в захолустье? Такой женой можно только гордиться, Роман даже не сомневался, что она скоро станет достопримечательностью двора. И прятать такое сокровище?
Ничего не понимаю.
Но разберусь. Медленно, спокойно, обстоятельно… обязательно.
Лиля вернулась домой не скоро. Отдала сопровождающему несколько свитков и упала в кресло.
Вроде бы беседа прошла неплохо. По крайней мере, ее не считают шильдой, не пытаются предать анафеме, не объявляют служанкой Мальдонаи.
Пока.
Надо постараться, чтобы и дальше оставалось так же. Но сегодня она шла по очень тонкому льду. А учитывая ее вес… Так, вот не надо себя грызть. Она уже вполне симпатичная женщина.
Но теперь – один неверный шаг, и ее ничто не спасет. И не обязательно ее казнят. Хватит и несчастного случая.
М-да.
Надо поговорить с Тахиром. Предупредить отца.
А еще надо срочно представить королю Джейми. Если что-то случится с ней, у ее людей будет запасной вариант. А ее знания не пропадут. Хотя бы их кусочек.
– Ваше сиятельство, вы сегодня поедете на прогулку?
Лиля вздохнула. Оторвалась от свитка.
– Надо. Кто меня сегодня сопровождает?
Олаф расправил плечи.
– Я, ваше сиятельство, еще Гэл, Торв, Ивар.
Лиля кивнула.
– Хорошо. Сейчас буду готова.
Действительно, надо было заняться Лидархом. Сегодня она в Тараль не ездила, так что конь нуждался в прогулке. А одну ее вирмане никуда не отпускали.
Взять с собой Миранду?
Нет, не сегодня. У них занятия с Тахиром. Пусть мелкота учится азам первой помощи.
И вскоре маленькая кавалькада выехала за ворота поместья.
Лиля привычно пустила коня в галоп, пролетела почти километр, потом чуть осадила Лидарха, перешла на рысь, потом на шаг. Потом опять в галоп. Вирмане следовали за ней. Непривычны морякам были лошади, но за зиму в Иртоне они кое-как научились.
Прогулка заняла часа полтора. И к дому Лиля подъезжала спокойная и довольная. Аккурат до слов дворецкого.
– Ваше сиятельство, к вам посетитель.
– Кто? – Лиля отложила хлыст на столик. Она им вообще не пользовалась, Лидарх за такое взвился бы на дыбы. Да и как можно – по близкому существу хлыстом стегать? Просто положено к сбруе…
– Маркус Кальтен.
Лиля вскинула брови.
– Вот как? Проси.
И удобно устроилась в гостиной, облокотившись на кресло.
– Господин Кальтен!
Дверь распахнулась. И вошел он.
Сердце резко екнуло. Хорош, подлец! Те же глаза, волосы, улыбка… А что припахивает, морщинки намечаются и второй подбородочек, – так это все мелочи для любящего сердца, разве нет? А первая любовь не ржавеет. И фиг ее убьешь.
Но то – для Лилиан. А нынешняя Лиля улыбнулась. Вежливо и корректно.
– Чем обязана, любезнейший?
Маркус распахнул объятия.
– Девочка моя!
Так, человек в танке. Пока через броню дойдет…
– Любезнейший, у меня мало времени и много посетителей, – подбавила металла в голос Лиля. – Что вам угодно?
Руки опустились. Все равно обнять Лилиан вышло бы только вместе с креслом. А в синих глазах засветилось что-то неприятное.
– Дорогая, ты мне не рада?
– Молодой человек, я не знаю, почему вы все время называете меня этими странными прозвищами и тем более «тыкаете», но подозреваю, что надолго моего терпения не хватит. Излагайте свое дело и убирайтесь!
Синие глаза потускнели. Наполнились слезами.
– Ты не хочешь меня видеть. Я так и знал, что ты забудешь меня… О женщины! Я верил, любил, отдавал и душу и сердце, я так и не мог забыть, а ты… вы, графиня…
Лиля честно прослушала спектакль одного актера – минут пять. Все равно стенал он с таким чувством, что никого другого было бы не услышать. Можно бы водой окатить, но графин оказался за спиной Маркуса. А проходить мимо – еще платье начнет грязными руками хватать… увольте!
Но все кончается. Выдохся и Маркус. Лиля прищурилась.
– Любезный, то, что я когда-то увлеклась смазливым парнишкой, не дает вам права приходить сюда и чего-то хотеть. Все мы были молоды и глупы. История закончена и не возобновится.
